– Весело у вас там!

– Да, неплохо. Джемми на радостях всех угощает! Ух, негритенок. Шучу, шучу. – Послышался звук слюнявого поцелуя. – Жду. Быстрее.

– Окей.

Я его сбросил.

– Идем? – поинтересовалась Фанни.

– Да, только я не совсем дорогу запомнил. Нужно попасть к метро.

– Почему бы нам не вызвать такси и не поехать ко мне? Так гораздо безопаснее.

– Меня ждет Леха.

– По-моему, это превратилось в бесполезную игру, которую вы сами же и продолжаете. Копы давно спят и на вас они плевали! Вы торчите что ли от происходящего?! Возбуждаетесь от пряток?! Глупость какая! Детский сад!

– Ты права. Так и есть. Все равно мне нужно к нему.

– Как хочешь. А я поеду домой. Высплюсь.

Я промолчал.

Она взяла из моей ладони телефон и набрала какой-то номер.

– Здравствуйте, будьте добры, кэб. Да, прямо сейчас. Так, адрес… Тоха, адрес? – шепотом спросила Фанни, в ответ я пожал плечами. – Окей, станция Бэйсуотер. Через двадцать минут. Спасибо. Пока. Все.

Я взглянул на ее уставшее лицо. Весь ее блеск будто испарился: синие полукруги под глазами, мелкие морщинки на лбу, чуть смазана помада.

– Тебе до Ноттинг Хилл, – сказал я.

– До метро дойдем вместе. Может, еще передумаешь.

– Эй, нам не туда!

Я взял Фанни за руку, мягкую и податливую, как пластилин. Мы шли по еще спящему городу. На небе погасли почти все звезды, но оно, ленивое, сверкало великолепием, от которого захватывало дух. Воздух был влажный и липкий: начинался душный жаркий день.

– Извините, Мистер, Мисс, – вдруг вырос из темноты высокий с длинными усами полицейский. – Предъявите, пожалуйста, ваши документы?

– Не-е-ет, – неуверенно протянул я.

– Простите? – невозмутимо обратился ко мне констебль.

– У нас при себе, к сожалению, нет никаких документов, – вмешалась Фанни. – Мой бойфренд и я решили прогуляться и не взяли их с собой. А в чем дело?

– Мы разыскиваем преступников. Группу молодых людей, учинивших сегодня ночью беспорядок в одной из квартир недалеко отсюда.

– Ужасно! – удивленно воскликнула Фанни.

– Вам придется пройти со мной.

– На каком основании?

– Необходимо установить ваши личности. Прошу, – коп вытянул вперед руку.

– Что вы себе позволяете? Я известная телеведущая Фанни Ста. Послушайте, прекратите разыгрывать тут черт знает что! Вас, молодой человек, ожидают крупные неприятности! Я гарантирую вам это!

– Мисс, я выполняю свою работу.

Уныние. Растерянность. Стертость.

Я ковылял в сером пространстве и себя ненавидел. Подумал о завтрашнем дне и покрылся мурашками. Какой он будет: монотонный и пыльный или свежий, порхающий, полный радости и смысла? Заботу, любовь и уважение или предательство, разочарование и страх принесет он мне? Сколько, интересно, будет заказов и сколько чаевых? А, может, будут лишь скучные стены и безликие люди участка? Или, может, уже завтра меня спустят с небес на землю презренного Шереметьево?

– Какого черта я в это ввязалась?! Не сиделось дома! Еще не хватало, чтобы журналисты или босс пронюхали: Фанни Ста провела ночь с бойфрендом-гомосексуалистом в участке! Вот так заголовок! Блеск! – размахивая руками, громче и громче говорила Фанни.

– Тише, тише ты! – я пытался успокоить ее. – Будет только хуже!

– Идиот! Ты что не понимаешь, как это отразится на моей карьере?!

– Плевать мне на твою карьеру! Ты же не думаешь, что ты единственная, у кого сломается эта гребанная жизнь?!

– Ты, как и твой Леха, только и делаете, что думаете! Жаль, что из этого получается сплошное дерьмо!

– Дура!

– Я дура, потому что пришла к этому Костику, в его паршивую квартиру! Правильно многие удивлялись, чего это я там нашла. И все из-за тебя!

– Причем тут я?

– Подчиняешься этому своему Лехе. Вот до чего это доводит. Надо было сразу ехать ко мне!

– Ну, а что же ты не поехала?

– Тебя пожалела!

– Точно? По-моему, жалость тут ни при чем! Здесь что-то другое!

– Да? Что же?

– Что? Намокли трусы! Вот что! Потрахаться захотела! Шлюха!

– Это я шлюха?! Ты, кто поет о любви и преданности, стоило твоему дружку свалить ненадолго, залез на первый движимый объект. Причем, странен тот гей, который порой не замечает, что под ним девушка.

– Заткнись!

– Какие проблемы? – полицейский, шедший впереди нас метров на пять, повернулся в нашу сторону.

– Нет, нет. Что вы? – искусственно заулыбалась Фанни.

– Вам сюда, – указал он на стеклянную дверь.

– Спасибо, – вновь улыбнулась Фанни.

– Здравствуйте. Присаживайтесь, пожалуйста. Сейчас заполним некоторые бумаги, – не представившись, начал новый полицейский.

– Ничего я заполнять не собираюсь! У вас нет оснований нас арестовывать, – злобно ворчала Фанни.

– Вас никто и не арестовывает. Да, у нас нет пока на это оснований. Бумаги, так, формальность. Приступим. Ваши имена?

– Вы что «Чэннел Фор» не смотрите?

– Смотрю, – растерянно заморгал офицер.

– Меня зовут Фанни Ста! Я, между прочим, известная телеведущая.

– Вот так сюрприз! Очень приятно! Моя жена в восторге от ваших репортажей. Разрешите ваш автограф? Она будет рада, – растаял офицер.

– Легко. Все? Мы пойдем?

– Потерпите. Юноша, а вас как зовут?

И теперь, спустя много лет, точного объяснения, что со мной случилось в тот момент, нет. Все происходило как во сне. Реакция моя была исключительной. Неправдоподобность вселилась внутрь, я блуждал в подсознании и выдавал затейливые ответы. Чувствуя каждое из своих слов, произносимых с ярчайшей наглостью, я ничего не мог с собой поделать и вел себя со странностью, абсолютно мне не свойственной, даже если учитывать факт употребления алкоголя и марихуаны, переутомление, слабость и гнетущую атмосферу, царившую в участке.

– Йеллоу Феррари, – гордо сообщил я.

– Что? – поднял брови офицер.

Я обошел стол, за которым сидел полицейский, приблизился к нему вплотную, нагнулся к его уху и отчеканил:

– Мистер Йеллоу Феррари.

– Займите, пожалуйста, свое место. Так и запишем. Год рождения?

Фанни, возмущенная, покосилась на меня, но решив, что мне глубоко наплевать на ее настоящий возраст, продиктовала:

– Семнадцатое апреля, тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.

– Спасибо. Вы очень любезны. Дата вашего рождения? – обратился ко мне офицер.

Я уставился песочными глазами в стену, он повторил вопрос. Не меняя точки взора, я выдохнул и почти пропел:

– Я родился в Миллениум, в месяц, когда Венера перешла во владение Овна, на пятый лунный день.

– М-м-мм… Простите?

Я взглянул на Фанни. Она прикрыла рукой губы, по сузившимся глазам я понял, что она вот-вот засмеется.

– Пятый лунный день, Овен, Миллениум, – отрывисто пробубнил я, потому что успел забыть то длинное предложение.

– Конкретнее?

– Нет. В нашей галактике это самое точное исчисление. Вы, земляне, не приспособлены к природным циклам. Они вас выбивают из нужного русла.

От каждого моего слова глаза офицера все больше округлялись.

– Что вы на меня смотрите, как на идиота? Глупый здесь не я. А вы! Когда, например, вы использовали блинк-компаратор?1

– Никогда, – пожал плечами офицер. – Ни разу… Не морочьте мне голову! Где вы были вчера, восьмого июля, с девяти часов до полуночи?

– Ох, офицер, это личное, – Фанни ногтем провела по своей ноге, слегка приподняв край платья, при этом оно сделалось для полицейского невыносимо коротким.

– Отвечайте! – он занервничал, ручка, которой он помечал что-то в бланке, бешено забилась о крышку стола.

– С представителями планеты Земля идет нескончаемый обмен угрозами. Мне предстояло урегулировать отношения, внести поправки в конвенцию, слава Богу, ваши политики не так тупы, как иногда поступают, и мы все уладили. Договорились о взаимном сотрудничестве. Так, что спите спокойно. Потом, естественно, банкет. Я даже не притронулся к отвратительной натуральной пище: пора потреблять вещества, специально разработанные для полноценной жизни, сконцентрированные в одной крошечной капсуле, иначе вы сгинете, так и не достигнув истинного прогресса.