Сегодня она была в ярко-красном комбинезоне и темных очках. На ее плече красовалась новенькая фирменная сумка. Элиф следовала за ней, как тень. Многие девочки в классе и на гандболе страстно желали быть такими же, как Хлоя, – или хотя бы погреться в лучах ее славы.

Хор в голове Лины коварно рассмеялся. Это все дурацкая икота. Почему она не могла так же круто общаться с Йонасом, как Хлоя? Никто не идеален. Но почему судьба не наделила ее недостатком, который менее бросался бы в глаза? Плоскостопие, например. Плоскостопие подошло бы идеально: в конце концов, большую часть времени она носила закрытую обувь.

Пока она ждала на лестнице, когда пройдет икота, голоса в голове Лины в подробностях описывали десятки изъянов, которые были бы предпочтительнее: оттопыренные уши, щель в зубах, лицо, усыпанное веснушками. С такими характеристиками, по крайней мере, еще возможно начать карьеру топ-модели. И очки стали популярными в ее классе с тех пор, как Хлоя начала их носить. С прозрачными стеклами.

– Не надо быть умной, – утверждала она. – Вполне достаточно выглядеть такой. В остальном хватит хорошего профиля.

Вот почему у Хлои было 4567 подписчиков в Instagram, а у Лины – куча проблем. Лина надеялась, что ее нервозность уляжется за то длительное время, что она проведет с Йонасом в гандбольном лагере. Соня не понимала, насколько важен тренировочный лагерь. Для тети гандбол был несущественным хобби, от которого можно было отказаться в любой момент. Для Лины спорт значил все. Ей ни в коем случае нельзя было пропустить последнюю игру сезона. А не попасть в такой лагерь – тем более! Все, что ей нужно было сделать, так это как можно лучше сдать биологию.

– Телефоны, тетради, книги, черновики, сэндвичи – все убираем, – приказала госпожа Айзерманн. Учительница биологии с энтузиазмом раздавала экзаменационные листы. Лина закусила губу. Сегодня утром в ванной она без труда смогла рассказать вызубренные законы Менделя. Однако свирепый взгляд Амалии Айзерманн не обещал ничего хорошего. Заместитель директора имела репутацию человека, подвергающего таких кандидатов в подвешенном состоянии, как Лина, экстратяжелым экзаменам.

Спустя мгновение она приступила к инструкциям.

– Раздвинуть стулья. Прекратить болтовню. Убрать телефоны, – пролаяла она. Никто не осмеливался пискнуть. Хомяки, мыши, крысы, птицы и насекомые, населявшие биолабораторию, вели себя невозмутимо. Твердо зная, что госпожа Айзерманн любит животных больше, чем детей, они громко шумели в своих клетках.

– Вы знаете, для чего все это, – предупредила госпожа Айзерманн, положив на парту Лины листок с заданиями. Ее улыбка обнажила ряд зубов и десну целиком. – У вас есть час, чтобы показать, чего вы стоите без использования Google.

Ее указательный палец уперся в клавиатуру ноутбука и активировал обратный отсчет. На электронной доске появился индикатор с оставшимся временем. Все одновременно перевернули листы. Шум напомнил Лине хлопанье крыльев стаи птиц, поднявшейся в воздух от испуга перед госпожой Айзерманн. Голоса в голове одобрили такое удачное сравнение.

Со своим характерным носом, вздернутым подбородком и пронзительно голубыми глазами учительница сама была чем-то похожа на птицу. Непослушные кудри были собраны в свободный пучок, похожий на гнездо, которое, казалось, ждет наседку. Лина заинтригованно наблюдала за позой госпожи Айзерманн. Прищурившись, она со строгим лицом следила за каждым движением в классе. Ее туловище было слегка наклонено вперед, словно госпожа Айзерманн была готова в любой момент наброситься на свою жертву. Как бы сильно она ни поощряла командную работу, на экзаменах она беспощадно наказывала за малейшую попытку списать. Каблуки учительницы цокали по линолеуму, словно ее шаг отсчитывал проходящие секунды. 59 минут 12 секунд, 11 секунд, 10 секунд… Рука Лины слегка задрожала, когда она достала карандаш из пенала.

«Если ты завалишь биологию, можешь забыть про гандбол», – прозвучало предупреждение тети в ее ушах. Украдкой она покосилась влево, где Йонас ломал голову над заданиями. Каштановые кудри выделяли его среди одноклассников, длинные ноги торчали в центральном проходе. Из средних парт для девятиклассников он давно вырос.

– Возможно, будет понятнее, если ты начнешь читать, – резкий голос прервал ее мысли. – Жевание карандаша портит не только желудок, но и оценку. – Госпожа Айзерманн перевернула нетронутый лист перед ней. Испугавшись, Лина проверила время на доске. 57 минут 42 секунды. Размышления отняли у нее две минуты. «Сконцентрируйся. Все поставлено на карту: гандбол, лагерь, Йонас».

Поспешно Лина просмотрела вопросы. Первый блок был посвящен фермеру Гансу, который собирался скрещивать две породы крупного рогатого скота, затем следовали задания о дрозофилах, которые, как ни странно, представляли собой идеальных подопытных для изучения наследственности. В восьмом вопросе у Лины перехватило дыхание. «В моей семье преобладают большие носы, выдающийся подбородок и вьющиеся волосы, – писала Амалия Айзерманн. – Какие наследственные черты вы можете отметить в своей семье?»

Заместитель директора была одержима тем, чтобы доказать своим ученикам, что учебный материал по биологии имеет неразрывную связь с реальной жизнью. Их занятия представляли собой один большой эксперимент с практическими упражнениями и полномасштабным использованием примеров, которые должны были познакомить учеников с природой и животным миром. Вплоть до кровавых подробностей. 9-й «Б» не только нес ответственность за своевременное и надежное кормление хомяков, мышей и крыс в биолаборатории. Лина и ее одноклассники должны были ухаживать за палочниками, присматривать за улитками, разводить навозных червей, классифицировать насекомых и сажать на школьном дворе фруктовые деревья для сычей, находящихся под угрозой вымирания. К сожалению, жадная до открытий учительница не остановилась на этих сравнительно безобидных занятиях.

– Вы можете проявлять уважение исключительно к живым существам, которых знаете, – проповедовала она. С содроганием Лина вспоминала часы, когда должна была препарировать свиные глазки, обнажать внутренности рыб или потрошить дохлую лягушку. Лина легко справилась бы с лягушкой. Но ее желудок был другого мнения. При первом же прикосновении к холодному, заплесневелому, скользкому животному живот скрутило. Вместе с Хлоей она провела остаток урока в туалете. Хлоя получила преждевременную аттестацию благодаря вмешательству своих родителей, а Лина – двойку. Из-за тупой лабораторной лягушки Лина теперь находилась в подвешенном состоянии.

«В моей семье преобладают большие носы, выдающийся подбородок и вьющиеся волосы, – прочитала она задание еще раз. – Какие наследственные черты вы можете отметить в своей семье?» Для примера грозный заместитель директора распотрошила свой личный фотоальбом. Несмотря на то что дамы Айзерманн рождались с промежутком во много десятилетий, они так явно походили друг на друга, что Лина перестала считать мысль о перерождении ошибочной. Или, может быть, Амалия Айзерманн могла путешествовать во времени? Об этом она должна была рассказать!

«Какие наследственные черты вы можете отметить в своей семье?»

Свободные вопросы у госпожи Айзерманн были такими же, как и вопросы по предмету. Личными ответами ты доказывал, что видишь связь между школьным материалом и собственной жизнью. Вокруг Лины заскрипели карандаши. Крыса сердито грызла прутья своей клетки. Лина разделяла ее потребность убраться отсюда. Ее семейная жизнь не укладывалась в несколько простых предложений. Почему госпожа Айзерманн не стала задавать вопросы о недовольных фермерах? У фермера Ганса, из первого вопроса, были черные коровы и коровы рыжего пестрого окраса. Видимо, он не мог спать спокойно до тех пор, пока из двух своих пород не выведет еще третью, черных и пятнистых. Лина должна была помочь ему и подсчитать, насколько велик был шанс, что у крестьянина Ганса скоро на пастбище появится новый вид коров. Это был бы социально значимый дополнительный вопрос: как убедить фермера Ганса довольствоваться имеющимися у него коровами? Чем черно-коричневые в пятнах были лучше? Соответствовали ли они в большей мере его интерьеру или клетчатому рисунку его рубашек? Вместо этого Лина должна была рассказать о собственной семье.