Страстно поцеловав любимицу, которая, как обычно, не сопротивлялась, Селим подхватил девушку на руки и отнёс на кровать. Когда же падишах собрался снять с наложницы платье, Сезен его мягко остановила, положив руку на грудь.

- Я кое-что вспомнила. - встав с кровати, гёзде подбежала к столику.

   Встав спиной к Повелителю, Сезен налила из кувшина в бокалы щербет, а затем на своём рубиновом перстне открыла застёжку и высыпала снотворное в один из них.

- Эта традиция появилась ещё в средние века, - сев на кровать, Сезен передала щербет со снотворным падишаху, - Но, как сказал один из евнухов, она стала сейчас в Европе очень модной.

   Султан и наложница выпили на брудершафт. К счастью, снотворное подействовало быстро, и когда падишах заснул крепким сном, Сезен смогла приступить к выполнению очередного поручения. Подойдя к письменному столу султана, девушка начала искать нужные бумаги. Вскоре она нашла переписку с османским послом во Франции. Запомнив всё в мельчайших деталях, Сезен вернула письма на место и легла на кровать рядом с, мирно спящим, Селимом.

  В следующую ночь Варвара отчиталась перед Аркадием Васильевичем. Полученная информация очень сильно его заинтересовала.

- Вот как. - Аркадий хитро улыбнулся, - Благодаря этому, мы сможем сделать султана Селима нашим военным союзником, когда настанет нужное время, конечно. Хорошая работа, Варвара. 

- Султан Селим очень сильно симпатизирует Франции, и он сделает всё, чтобы сохранить хорошие отношение с республикой. К тому же, война с Францией ему будет не выгодна, учитывая внутреннею обстановку.  

- Зато это, может быть, выгодна нам! - Аркадий скептическим посмотрел на шпионку, - И вообще, Варвара, тебе не зачем вникать во всё это! Просто делай то, что от тебя требуют!  

- Простите. - девушка опустила голову.

Ничего не ответив, Лицын взмахом руки велел Варваре вернуться в Топкапы.

XV. Веселье в духе неоклассицизма

Два месяца спустя. 

   Во дворце Топкапы появился повод для веселья. Кузина падишах - юная Эсма-султан - приехала погостить на несколько недель. В честь этого визита госпожи Валиде-султан собралась устроить маленький праздник, который Эсма предложила организовать в западном стиле. Для него кузина султана подарила Валиде, султанским кадын и гёзде по платью в новомодном в Европе неогреческом стиле.

   Сезен, слышала, что неоклассицизм упростил женский костюм, однако стоило ей увидеть детали, она поняла, что это лишь иллюзия простоты.

“Корсет никуда не делся.” - после девушка замерла на месте, - “О, Всевышний! Я уже думаю на турецком!”

- Сезен-хатун, - вывив гёзде из задумчивости, Эмине взяла в руки корсет, - А как он одевается?

- Не волнуйся, я всё подскажу. - улыбнулась русская наложница.

   Пока Гюльбахар и Эмине помогали одеться Сезен, русская гёзде вспоминала, как она давно прислуживала своей ровеснице Александре Лицыной. Для Вари самым не простым было одеть свою госпожу, в чью фигуру могли уместиться три девицы. Когда крепостная затягивала Александре корсет, та очень верещала на неё, обвиняя в попытке удушения. После чего барышня могла пожаловать своей бабушке Ульяне Лицыной, заодно и обвинив крепостную во всех смертных грехах, и Варвару снова запирали в амбаре на целые сутки без еды.

“Всевышний, как ты чуден в наших глазах. Раньше я одевала барышню, теперь меня одевают как барышню.” - Сезен опустила голову, - “Неужели я так хорошо овладела языком, что теперь я могу на нём даже думать? Или же...”

   Когда сборы Сезен были закончены, она подошла к зеркалу. Голубое платье в неогреческом стиле с завышенной талией, тюрбан небесного цвета с золотой вышивкой и два больших пера, белые перчатки и нить жемчуга. С виду костюм казался простым, но на облачение в него ушло много времени. Раньше девушка и не могла мечтать о том, что она будет выглядеть как дворянка.

   Веселья проходило в одной из комнат гарема. В центре сидели Валиде-султан и Эсма-султан. Перед началом торжества, им поцеловали руку султанские кадын, а вслед за ними и гёзде. Когда все устроились по удобнее, Михришах-султан подала сигнал. Заиграла музыка, которые одалык исполняли на скрипке, виолончели и флейте, другие же наложницы, для развлечения женщин династий, начали танцевать кадриль, которой они совсем недавно научились.

   Пока все наблюдали за танцем, Сезен, поедая лукум, который принесла Гюльбахар, исподлобья глядела на Эсму-султан. Семнадцатилетняя госпожа напоминала лисицу из-за своих слегка прищуренных глаз. Да дело было и не только в этом.

- Эсма, - Валиде обратилась к султанше, - Надеюсь, тебе нравится твоя же задумка?

- Да, Валиде. Вы прекрасно всё организовали. - отпив щербета, Эсма робко перешла на другую тему, - Вы ведь поговорите с Повелителем, чтобы он разрешил мне навестить Мустафу в кафесе?

- Да, но я не могу тебе обещать, что он разрешить посетить кафес.

- Я уверена, что он вас послушается.

- Эсма, - Михришах-султан накрыла ладонью руку госпожи, - Твой отец - покойный султан Абдулл-Хамид хан - хорошо относился к моему сыну и заботился о его образовании. Да будет рай ему обителью.

- Аминь, Валиде.

- Я никогда не забуду его доброту, поэтому я помогу тебе, чем смогу.

   Сезен, вспоминая своё самое первое поручение, знала, что юная султанша не так проста, как кажется. Русская наложница решила отвезти взгляд от султанш, пока они ничего не заметили. Сезен обратила внимание на Пакизе, которая наблюдала за танцем одалык. В последние месяцы девушки практически не общались. Конечно, между гёзде не было открытого конфликта, однако между ними словно выросла стена. Причина была очевидна без слов. Если Сезен хотя бы одну ночь в неделю посещала султанские покои, то к Пакизе Повелитель и вовсе потерял интерес. Русская наложница хотела объясниться с подругой, но всё никак не решалась.

   В этот момент к Сезен подошла Хюснишах кадын эфенди. Русская наложница стала замечать, что жена султана в последние месяцы выглядела очень болезненно. В гареме ходили слухи, что она неизлечимо больна, но никто ничего не знал точно.

- Сезен-хатун, я составлю тебе компанию? - в последний месяц голос жена султана не превышал шёпота.

- К-конечно, кадын эфенди! - русская наложница протянула Хюснишах тарелку с лукумом, - Угощайтесь!

   Султанская кадын с благодарностью взяла кусок лукума из тарелки. В это время Эсма-султан взяла Валиде за руку, вместе с ней подошла в центр комнаты и начала учить мать султана танцевать кадриль. Михришах-султан этот танец вызывал улыбку вместе со смехом, а Эсма-султан смеялась вместе с ней.

   Сезен обратила внимание, что, когда Хюснишах робко хихикала, смотря на эту весёлую картину, она держала руку у груди. Складывалось впечатление, что кадын было трудно совершать любую горловое действие, кроме дыхания. Сезен не хотела верить, что девушка тяжело больна, однако с каждым днём это становилось всё очевиднее. В этот момент русская наложница почувствовала головокружение.

- Сезен-хатун, - Хюснишах вызвало беспокойство, что гёзде прижала ладонь к голове, - Ты в порядке?

- Всё хорошо, кадын эфенди. - решив, что головная боль скоро пройдёт, Сезен слабо улыбнулась, - Я надеюсь, что Всевышний вам пошлёт долгую жизнь.

   Жена султана, ничего не ответив, улыбнулась. А тем временем Валиде велела всем кадын и гёзде попробовать станцевать кадриль.

- В этом нет ничего сложного. - поддержала Эсма-султан, - Это очень весело!

   Кадын и гёзде решили последовать совету Валиде и султанши. Однако стоило Сезен и Хюснишах встать с места, как головная боль русской гёзде стала ещё сильнее, и в этот момент наложница обратила внимание, что лицо жены султана стало очень бледным как у приведения.

- Кадын эфенди... - у Сезен появилась отдышка.

- Сезен-хатун... - Хюснишах трясущейся рукой указала на нос гёзде.