– Как вам Меган?

Мы шли к машине медленно, будто никто никуда не спешил. Действительно, в ближайшие три дня мне некуда спешить.

– Не знаю. Пока не знаю, – я самостоятельно открыла дверь, в очередной раз продемонстрировав, что дело Джеймса – крутить руль автомобиля и вовремя приезжать.

Я солгала. Не могла признаться все еще незнакомому человеку, что Меган – настоящий айсберг. Женщина-лед, рядом с которой все прекращает дышать жизнью.

Снова козырек слегка приспущен на глаза. Наверное, так Джеймсу казалось, что я не вижу его взгляда. А он смотрел с ухмылкой. Выдерживал паузу, но очень хотел что-то сказать. Пауза не затянулась.

– Меган неплохая. К ней нужно найти подход, но она неплохая. Правда.

Кажется, я не ошиблась в своем мнении.

– Просто ей не повезло с личной жизнью. Первый муж изменил с собственной секретаршей. Второй позволял себе… Он позволял себе поднимать руку. А третий… Третий жил за ее счет и в итоге ушел к студентке. Он был преподавателем.

Конечно, это то, о чем я подумала сразу: сотни ножей в спину. Но это не значит, что Меган стала эгоистичной стервой. Она хочет ею казаться. Я была в этом уверена.

– Да, и Меган 48 лет, – добавил Джеймс с тяжелым вздохом.

– 48?? – Я не смогла сдержать своего удивления. Да, я видела, что ей не меньше сорока. Но не думала, что ей 48 лет. А эта идеальная фигура? Как ей только удается так выглядеть в 48 лет?

Конечно, в таком возрасте, наверное, воешь по ночам от одиночества. Хочется ложиться спать в объятиях мужа, а ложишься одна. Хочется радоваться успехам детей в университете и выдавать любимую дочь замуж, а получается только наблюдать за чужим материнством в очередном сериале. Хотя, такие, как Меган, сериалы не смотрят. Точно не смотрят.

– И что же, она вот так… Одна?

– Одна, – Джеймс еще раз тяжело вздохнул, будто это было его личной душераздирающей болью. И вот сейчас он был абсолютно искренним в своих эмоциях.

…………………………….

Все бумаги, которые отдала мне Меган, лежали на столе в гостиной. Я еще не просмотрела ни одной. Изучала дом. С интересом и восхищением. Этот дом будто был создан для жизни в свое удовольствие, в атмосфере полного спокойствия и домашнего уюта. Когда я спросила у Джеймса, знает ли он что-то об этом доме, он ничего не ответил. Говорит, что его нашел сам Брэд, а он, Джеймс, только забрал ключи у какой-то женщины. Но она – не владелец дома. О доме мне удалось узнать мало. По большому счету, мне не удалось узнать ничего.

Он был достаточно большим, как для одного человека. Скорее всего, здесь было бы комфортно семье из трех человек. Две спальни, одна гостиная, огромный холл и такая же огромная кухня. Последнее – моя любовь с первого взгляда. Стол из натурального камня, панорамные окна и выход во внутренний двор к бассейну. Во внутреннем дворе было зелено и в тени деревьев дул приятный охлаждающий ветер. Посуда. Здесь было много посуды, будто подобранной перфекционистом. Не знаю, могу ли я себя считать перфекционистом, но любовь ко всему эстетически привлекательному и идеальному у меня с детства. С первых платьиц, бантиков, носочков и браслетов на тонкое детское запястье. Правда, у меня и сейчас очень тонкое запястье. Аристократичное – так говорил мой муж, но лишь единожды. Чаще я слышала от него, что мне нужно: больше ухаживать за собой, изменить цвет волос, форму ногтей, длину юбок и цвет блуз. И он не был перфекционистом. Он был страшным занудой, который многому меня научил. Благодарю.

– Алло, Эми?

Мама позвонила в тот самый момент, когда в процессе изучения очередного изысканного блюдца я получала настоящее эстетическое удовольствие.

– Да, привет. Да, долетела отлично, – я даже не слышала отчетливо вопросов мамы.

– Где тебя поселили, Эми? – Маму всегда интересовал жилищный вопрос. Мою квартиру в Нью-Йорке она одобрила не сразу, а в ремонте активно участвовала лично.

– В доме, – пауза. – Большом? – Переспросила я на ее очередной вопрос. – Нет, не большом. Но он такой… Уютный. Домашний какой-то. Один словом, мне кажется, что я здесь – как дома.

– О, дорогая. Это же прекрасно! Очень важно, чтобы тебе было комфортно там, где будешь жить несколько месяцев. Несколько месяцев – это приличный срок.

– А работать? С кем будешь работать? – Не успокаивалась мама.

– Ее зовут Меган, – ответила я, рассматривая внимательно узоры на фарфоровом блюдце цвета слоновой кости.

– Нет ничего хуже, чем работать с женщиной, – тон эксперта всегда был маме к лицу. – Но ничего, ты же у меня умная и найдешь общий язык, – мама решила подбодрить своим жизненным советом. А ведь она знала многое о жизни. Не знаю, предстоит ли мне когда-либо узнать столько, сколько знает она.

– Здесь бассейн, мам, – я вышла во внутренний двор и подошла на самый край бассейна. С интересом рассматривала ярко-бирюзовую воду и дно, будто надеялась там увидеть разноцветных рыбок или коралловый риф.

– Отлично! Вижу, они не поскупились. Это хорошо, Эми. Очень хорошо. Ну, что ж, не буду тебя отвлекать. У тебя, наверное, и так много дел на новом месте. Не забывай маму! И папа передает тебе свой громкий поцелуй.

– Передай папе ответный, – я сделала громкий «чмок» в трубку. – Пока, мам.

……………………………………….

– В чем Ваша уникальность?

– В ее отсутствии.

– Почему туристический бизнес?

– Моя жизнь.

– В чем Ваша сила?

– Упорство.

– На все готовы пойти ради цели?

– Никогда.

– Любовь или дружба?

– Дружба.

– Основное качество, которое цените в себе?

– Честность.

– Основное качество, которое цените в других?

– Честность.

– Замужем?

– Нет. Была.

– Дети?

– Нет.

– Кем видите себя через пять лет?

– Основателем самой крупной сети туристических агентств в Америке.

Пауза. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Это была схватка двух женщин, которые знают о жизни приблизительно одинаково и хотят от жизни больше, чем она, обычно, готова дать. Сегодня Меган встретила меня с улыбкой. Перед тем, как задать вопросы, она попросила отнестись к этому с пониманием. Ей важно знать, с кем она имеет дело. Мы обе уже знали, с кем имеем дело. Я почувствовала себя еще сильнее и еще увереннее. Подъезжая к офису, Джеймс предупредил, что будет непросто. А оказалось просто и легко. Да, это было похоже на схватку. Но проигравших в ней не оказалось.

– Ну, что ж, Эми, – растягивая каждое слово, продолжила Меган, – я благодарна тебе за ответы. Кажется, я знаю теперь даже больше, чем хотела.

Я молчала и сделала легкий одобрительный кивок головой. Улыбалась.

– Мы с вами увидимся на следующей неделе. В офисе к концу этой недели доделают ремонт. Вас сейчас отвезет Джеймс, и вы сами все увидите. Да, люди. Самый главный вопрос. У меня есть около тридцати кандидатов на должность менеджера. Сколько вам нужно менеджеров?

– Два.

– Вы уверены?

– Да.

– Хорошо. Все резюме в той папке, которую я вам вчера отдала. Наверное, уже их видели. Ознакомьтесь и проведите собеседования. Брэд сказал, что вы хотите выбрать сотрудников самостоятельно.

– Да, для меня это важно.

– Я не против, – Меган сегодня была другой. Более расслабленной, более дружелюбной и более своей.

– Удачи вам и до встречи, – она поднялась и протянула мне руку. Тонкое запястье украшено золотым браслетом с несколькими крупными бриллиантами. Роскошь Меган демонстрировала в каждом своем жесте, аксессуаре, поведении и даже наклоне головы.

Я пожала руку, неохотно. В этом рукопожатии было уважение и – неподвластное никому женское соперничество.

…………………………………..

Город ангелов встретил меня теплом, свежими круассанами с абрикосовым джемом, солеными брызгами океана, фарфоровой изысканной посудой и фальшивой, как мне казалось, улыбкой Джеймса. К океану я дотронулась только на второй день и зажмурила от удовольствия глаза, ощутив насыщенность соли на кончике языка. Я вышла к океану в шесть часов утра на второй день своей жизни в ЛА. Берег пуст. Но мне все равно казалось, что кто-то видит, как я, взрослая женщина, коснулась пальцами соленой воды и попробовала ее языком. Я так делала в детстве. А кто сказал, что во взрослой жизни нельзя делать то, что делали в детстве? Он был таким тихим, спокойным, серо-голубым. Океан.