На маленьком синем автобусе, скачущем по холмистым изгибам городка, попадаю в более опрятную его часть. Милые деревянные и жестяные домики напоминают гибрид немецкой портовой провинции и Рейкьявика. Однако расположение их совсем не отвечает педантичности основателей города, да и состояние тех из них, что сделаны из дерева, оставляет желать лучшего. Зато рядом с каждым высажены цветущие розовые кусты. Прямо из груд мусора, которыми изобилуют обочины чилийских дорог, торчат пышные цветки с нежными закручивающимися лепестками.

Но вот город опять меняет свой облик. Дерево потихоньку вытеснено стеклом и пластиком, а этажность строений растет в какой-то хаотической последовательности. Совершенно невозможно определить Пуэрто-Монтт как-то едино, настолько он хаотичен и беспорядочен во всех отношениях, даже субстрат бунтует под ним, то вознося часть домишек к небу, то сбрасывая разномастные строения вниз к океану.

После некоторого блуждания я наконец попадаю в порт. С утра он пустынен, не считая полуспящего охранника. Днем это место наполнится толпами британцев. Но пока я подхожу к единственному живому субъекту здесь и интересуюсь, когда откроется офис Навимага. Чилиец поправляет лямку комбинезона и произносит: «Ошо и медиа». Какой-такой Ошо?! Он, видя мое недоумение, стучит по циферблату. Очо и медиа – ах, в 8.30. Ну, подождем.

Офис, конечно же, открывается не в 8.30, а в 9, о чем свидетельствует надпись на двери. За эти полчаса я уже ухитряюсь поболтать с местным, подошедшим купить билет на другой кораблик. Потом на пристани знакомлюсь с пожилой дамой из Сантьяго, и мы отправляется вместе гулять по городу. Однако загадка чилийского испанского так и не дает мне покоя.

Я слышала, что чилийцы религиозны, но не до такой же степени, думала я, когда распечатывала в Москве свой билет на корабль. Внизу в правилах мелким шрифтом, где обычно пишут что-то вроде «За форс-мажорные обстоятельства компания ответственности не несет», на моем же билете значилось: «и деяния Господа».

Деяния Господа, как выяснилось, случались здесь каждый рейс. Но когда я возвращалась после прогулки по Пуэрто-Монту в порт, уточнить время посадки на судно, я еще об этом не знала.

На мой вопрос сотрудница офиса совершенно невозмутимо ответила:

– Завтра в 8 утра.

Я смотрю на нее безмолвно, кажется, забыв как испанский, так и английский. Сзади слышу что-то вроде «Вот блин!» на испанском. Паренек за мной в очереди явно едет тем же рейсом.

– Но где же мне провести эту ночь? – теряясь в языках, спрашиваю. Такой подставы я от них не ожидала. Я тут стою такая, после двух с половиной дней дороги без дома, без душа, с двумя рюкзаками и только и мечтаю о своей каюте на четверых.

– Если вам негде ночевать, – неуверенным голосом говорит моя дама, – можно доставить вас на корабль сегодня в полночь. Сейчас я выясню, сколько еще людей в подобном положении, и закажу вам автобус.

Я покидаю офис. Ноги отваливаются, и куда идти – не очень понятно. Город я уже более или менее посмотрела. Выхожу на улицу и понимаю: если я тут буду тупить, так и придется до двенадцати ночи таскаться печально одной по этому странному городу. И я решаю брать быка за рога. А точнее – чилийца. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и возвращаюсь к двери офиса. Через некоторое время она открывается и появляется мой чилийский товарищ по несчастью.

– Простите, не хочу вам помешать, но если вы тоже ждете лодку и вам нечего делать, может, пойдем гулять по городу вместе? Я тут особо ничего не знаю и не представляю, чем буду заниматься до вечера.

В итоге мы с Винсенто лазаем по городским холмам, общаемся на смеси испанского и английского, он учит меня чилийскому сленгу, а я его русским словам. Воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Оказывается, мой новый знакомый – уроженец городка, соседнего с тем, куда я направляюсь. Он учится на адвоката, цитирует по-испански Карла Маркса, интересуется ботаникой (правда, больше в применении к выращиванию марихуаны в домашних условиях) и тем, как летают птицы и самолеты.

Вообще, тема Карла Маркса на испанском подозрительно преследует меня. Обычно, когда я рассказываю мою историю взаимодействия с этим языком, говорю, что моим первым учителем было танго. Действительно, более или менее планомерное изучение, если так вообще можно сказать применительно к моему испанскому, началось, когда я стала пытаться переводить лирику танго. Однако на самом деле эта история имеет более глубокие корни. Все началось года четыре назад в городе Рязани. Да, да! Мой первый учитель испанского был мексиканец, с которым я познакомилась в рязанском общежитии, когда одним летом работала в рязанском кремле на раскопках. В это время года университетские общежития – места пустынные. На нашем этаже жили только мы с Ольгой, историком из Костромы, и Пабло. Пабло – уроженец южной Мексики, в свои почти уже 50 приехал в небольшой русский городок учить экономику. Вечера же он проводил в компании двух русских девушек. Мы ему читали Шекспира и Оскара Уайльда, а он нам – латиноамериканских поэтов.

Я помню, что, когда я так легко спросила нашего мексиканца, не научит ли он меня паре полезных словечек на испанском, он ответил: «Нет. Я не буду тебя учить отдельным словам. Но, если тебе интересен испанский, я объясню тебе структуру». Он был первый, кто расписал мне спряжения основных групп глаголов в испанском а также объяснил, что и в испанском, и в английском есть падежи. Просто слова не изменяются по ним, как в русском, но падежи от этого никуда не исчезают. Я тогда еще с ним спорить пыталась…

Но первое, что сделал Пабло, это объяснил мне правила чтения. Так, еще не понимая почти ни слова, я читала вслух по-испански… Карла Маркса труды! Это было первое, что оказалось под рукой у моего месиканско-рязанского экономиста.

Нас покачивает из стороны в сторону. Такое ощущение, что у меня сильно кружится голова. Однако качает сам корабль. Мы вышли из бухты, и качка стала куда явственнее. Глаза слипаются, а обласканное чилийским солнцем лицо горит. Видимо, опыт навигации по каналу Бигль около Ушуайи ничему не научил меня. Хоть в этот раз волнами и не захлестывало, но ветер и солнце вновь превратили меня в индейца. Может, я просто маскируюсь, мимикрируя под местных? Но боюсь, что это не самый удачный способ. Меня не покидает ощущение, что в Чили я выделяюсь больше среди местного населения, чем это было в Аргентине.

Чилийцы имеют слегка монголоидный облик, в отличие от их аргентинских соседей. Это, безусловно, связано с протомонголоидностью коренного населения[6]. И по данному признаку можно догадаться, что смешение здесь происходило активнее, чем в Аргентине. Чилийцы – народ, как правило, коренастый и немного приземистый. Они кажутся какими-то «земляными», устойчиво стоящими на своих двух ногах. В аргентинцах больше ветра, хотя в устойчивости им также не откажешь.

Вчера во время ночной погрузки в автобус мы напоминали беженцев. Замерзшие, с кучей вещей, ничего не понимающие, говорящие на разных языках, все собрались к полночи в портовом терминале, ожидая автобуса на наш отложенный рейс. Нам было разрешено прибыть на корабль заранее, хотя отплытие перенесли на утро.

Итак, в первый раз за всю поездку я, наконец, добралась до душа. Однако зная, какие многочисленные нюансы обычно бывают у меня в поездках с этим роскошеством, то горячей воды нет, то холодной, я решаю проверить его. Но не все так просто. В раковине меня ждут два раздельных крана без вентилей, но с кнопками, как то бывает в общественных туалетах, т. е. нажмешь, а оно выдает лимитированное количество воды, и нужно жать еще раз. Но впервые вижу такую систему с раздельными кранами! С ужасом медленно поворачиваюсь к душу, ожидая обнаружить там вот такую же Британию в миниатюре. Но нет. Все гораздо интереснее: там просто ничего нет! После пристального досмотра обнаруживаю металлическую штуковину наподобие тех, что в раковине, торчащую из стены. О настройке температуры здесь речь не идет. Нажимаю – из душа сверху извергается поток воды вполне приемлемой температуры. Мою радость омрачает лишь одно небольшое обстоятельство. В отличие от раковины, в душе вода сама не останавливается. А останавливающего механизма, похоже, здесь не предусмотрено. У меня начинается паника. Мы ж на корабле, а значит, вода – еще более лимитированный ресурс, чем на суше! Тыкаю в кнопку снова и снова, но это лишь поощряет водоизвержение. Хорошо, что не голая, выскакиваю в коридор, ловлю первого попавшегося чилийца в форме и волоку к себе в душ, лепеча на испанском что-то о том, что мне нужна помощь. Смелый морячок бросается затыкать мой душ, но быстро осознав свою некомпетентность в решении водного вопроса, несется за уборщицей. Чилийка предпринимает аналогичные действия, не спасающие от душеизлияния. В итоге в мой душ прибывает помощник капитана. Да, Полина, молодец! Просто так мы помыться не можем, нам нужны еще два чилийца для этого!