Лишённый бремени своего последнего признания, Кёрз закрыл глаза и обнажил чёрные зубы в широкой улыбке. Он обратил свой взор вверх, будто заключённый, выпущенный из карцера, обращает своё лицо к светилу.

  Его катарсис продлился недолго. Никакой ненависти к себе не хватало Кёрзу. Чем больше он говорил о своих ошибках, тем больше питал свою необходимость в прощении. Разговоры лишь усугубляли эту одержимость. Слова не могли стереть его грехов. Ни его, ни его сыновей, ни его отца.

  Воздух в комнате стал невыносимо душным, словно перед бурей. Раздался гром слов, которых жаждал Кёрз, однако в своих последних здоровых областях разума никогда не ожидал услышать.

  Ты не слаб, сын мой.

  Своей силой голос поставил на колени и Конрада, и нас. Голова звенела от внезапной белой боли. Ревущий ураган мощи исходил от сидящей фигуры, теперь окружённой светом, что разбрасывал останки жертв на полу и обжигал стены.

  - Отец? - спросил Восьмой. Его голос был надломленным, тихим, словно у ребёнка. Жалким.

  Я выше твоих обвинений. Твоих речей. Выше всего.

  И вновь слова зазвенели с силой колокола. Я застыл, не в силах пошевелить и бровью - настолько огромной была мощь пришельца. Однако Ночной Призрак был силён. Он выдавил из себя улыбку и поднял голову, чтобы посмотреть на величие мясной скульптуры, хотя ему пришлось прищуриться от яркого света.

  - Нет, нет! Ты здесь. Я слышу тебя. Ты пришёл, чтобы предстать перед моим судом, влекомый этим подношением, которое я сделал. Ты всегда был кровавым богом.

  Я не бог и никогда им не буду.

  Кёрз поднялся, его плащ развивался на психическом ветру.

  - Ты здесь. Ты осознаёшь свою вину. Ты пришёл предстать перед моим судом.

  Ты не можешь обвинить меня. Я и так достаточно наказан.

  - Нет достаточного наказания за то, что ты сделал! Ни в этой жизни, ни в следующей! - закричал Кёрз.

  Как ты посмел предположить, что понимаешь, что я сделал, какую жертву принёс и как теперь должен страдать?

  Сила голоса оттолкнула Кёрза.

  Ты никогда не познаешь всю глубину моей боли, и за это я благодарен. Никто из вас не заслуживает подобной участи, тем более ты, Восьмой.

  - К чему эти пустые слова?

  Голос помедлил мгновение, прежде чем вернуться вновь с оглушительной силой, которая заставила Кёрза взвыть.

  Ни один отец не желает, чтобы его сыновья страдали, вне зависимости от бремени, которое он на них возлагает.

  Кёрз засмеялся.

  - Извинение? Что дальше? Простишь меня? Сангвиний предупреждал, что ты можешь это сделать.

  Нечего прощать. Ты действовал так, как было задумано, но в мои планы вмешались. Ты не виноват в своём безумии, как и я.

  Кёрз зарычал, словно зверь.

  - Ложь! Всё было так, как ты задумал!

  Ты не сделал ничего плохого. Если бы мы смогли встретиться ещё раз, я бы вернул тебя к свету.

  - Как чудесно! - Кёрз на минуту залился диким завывающим смехом. - Я - Ночной Призрак! Свет - анафема для меня.

  Свет есть внутри вас всех. Вы мои дети. Вы рождены из света. Никому из вас не чуждо искупление.

  - Скажи это тем, кто погиб.

  Ничто не умирает навсегда. Смерть это состояние перехода. Я прощаю тебя, Конрад, хочешь ты этого или нет.

  - Никогда!

  Голос не отступал, продолжая беспощадно выпаливать слова в памяти всех Повелителей Ночи, что застыли в позах покорённости. Камни один за другим выпадали из внешней стены, не выдерживая мощи. Пол рушился кусками, рассыпаясь на атомы и являя чёрные ветра, что загораживали окружающее пространство от голого имматериума.

  Ты совершил одну ошибку, сын мой. Она является источником всего твоего зла. Ты выбрал веру в неизменность судьбы и отказался от выбора. Без выбора нет ничего. Боги, которые насмехаются над нами, рассчитывают на выбор. Действие этой вселенной зависит от выбора. Одна судьба - это всего лишь единственная книга в библиотеке неограниченных вариантов будущего. Ты прочёл лишь одну. Разве ты не видишь, что сам выбрал это? Это твой выбор - стать заключённым судьбы. Если бы ты поверил в свои силы, ничего бы из этого не произошло. Это случилось из-за тебя. Ты выбрал стать таким, загнанным в угол, обманутым. Безумным.

  Улыбка Кёрза застыла, будто пытаясь отделиться от лица, угрожающе играя на его губах, прежде чем рухнуть с силой умирающей звезды.

  - Нет! Ты послал ассасина убить меня. Ты хочешь моей смерти!

  Ты уверен в том, какая судьба тебе уготована. Твоя вера, сын мой, не более чем оправдание собственных ошибок.

  - Нет!

  Завывая, Кёрз бросился на свет, несмотря на ожоги и ослепление. Руки впивались в скульптуру, рвали её сломанными чёрными когтями, отрывали длинные куски замороженной плоти от сшитого тела и разрывали их на мелкие кровавые ошмётки.

  Свет померк.

  Сотрясаясь, всхлипывая, примарх рухнул на пол. Останки его скульптуры с влажным звуком упали с трона.

  - Мне нет прощения, - прошептал он. Слёзы текли по его лицу, капая с носа и подбородка, не в силах разбавить кровь, разлившуюся по полу. - После всего, что я натворил, что это будет за правосудие? У меня не было выбора! У меня не было выбора...