Соглашение устраивало их не только с практической точки зрения: по правде говоря, Азирафелю очень даже нравилось устраивать некоторые соблазнения. Однако недавно он узнал, что Кроули брал на себя самые сложные и неприятные — например, если соблазнителю нужно было прибегать к насилию или же предаваться плотским утехам. Таким сам Азирафель никогда не занимался, а потому был благодарен, что его к этому не принуждали. Когда он думал об этом, он неизбежно гасил в себе волну ревности (хотя в действительности он никогда не обозначал это чувство как ревность), и та уступала место теплоте и благодарности за заботу, ведь заниматься некоторыми вещами ему как ангелу было бы поистине неприятно.
В любом случае, Азирафель чувствовал, что он теперь мог прожить без Рая и архангелов. Он был не против оставаться ангелом и понимал, что некоторые вещи не изменятся: он был бессмертен, бесплотен и связан определенными законами биологии и физики, но их было немного. Он мог совершать чудеса, но сила его фактически была заимствована, и ему всегда приходилось бы так или иначе отчитываться перед «владельцами» этой силы, даже если бы он существовал сам по себе. Но это его не смущало — в общем-то, его вполне устраивало быть собой.
Однако общение с Гавриилом, Михаилом, Уриилом и Сандальфоном на протяжении шести тысяч лет досаждало ему и смертельно утомляло, поэтому он был рад скинуть с себя эту ношу. То, что он не мог больше напрямую связаться со Всемогущей (а мог ли вообще?), тревожило его, но нельзя же иметь все и сразу. Он был вполне счастлив наконец дать отдых той части души, что была поглощена бюрократической волокитой на протяжении всего времени своего существования — и сосредоточиться на земных благах, на самой жизни среди людей и злорадству по поводу их с Кроули маленькой победы.
Книга Агнессы Псих в последний раз лежала у него на прикроватном столике (точнее на прикроватном столике, располагавшемся в гостевой комнате в доме Кроули), а Азирафель готовился ко сну с осознанием того, что всю мудрость рукописи они, как выразился Кроули, скопировали. Завтра он поднимется в Рай и отдаст ее.
И Азирафель заснул привычным мирным сном, как любое создание, облеченное в физическую оболочку.
Но к его удивлению, дремота была недолгой.
— Кроули! — закричал он раньше, чем он успел заткнуть себе рот.
На часах было около четырех утра, но почти незамедлительно в коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась и в щель просунулась растрепанная рыжая шевелюра, а затем и заспанное лицо:
— Что? Что случилось?
— Мне приснился кошмар!
— И что снилось?
— Ад. Мне снился Ад.
========== Глава 4 ==========
Спальня Кроули не была похожа на спальню обычного демона.
Как и в остальных комнатах, в интерьере преобладали темные тона, на полу лежал угольно-черный ковер и лишь слегка более светлый коврик в изножье кровати. Вместо портьер на окнах — черные ставни-жалюзи, стены выкрашены в черный цвет, а на стене у изголовья кровати художественно выложены пятнадцать каменных плит — камень присутствовал и в декоре самой квартиры.
Кровать стояла на подиуме, однако сама по себе была низкой. Семь лет назад, когда он решил въехать в это новое модное здание, он первым делом выбросил старый пружинный матрас и приобрел ортопедический. На одеяле и простынях пасмурно-серого цвета лежало черное вельветиновое покрывало — его будто наспех набросили на кровать и оставили свисать с одной стороны, что создавало впечатление продуманной небрежности. Комнату освещали простые каплеобразные светильники из серебра, на стене висел телевизор.
Элегантно, комфортно… и немного тяжеловато, но лишь немного. Определенно эта спальня отличалась от обычной спальни демона.
На самом деле было бы точнее сказать, что само наличие спальни отличало его от других демонов. Ведь в действительности Кроули не знал ни одного демона, у кого была бы спальня или кровать. Или выраженная надобность во сне как таковая.
Более того, у него была еще одна спальня. Обе были отделаны минималистично и по большей части являлись зеркальным отражением друг друга. Архитектурно квартира напоминала букву «Т» с кухней на одном плече и спальнями с залом на другом. Основание буквы составлял длинный коридор, где располагался самый настоящий лес с напуганными растениями, гостевая ванная, чулан и кабинет.
Он прожил в этой квартире всего несколько лет, но как только он въехал, то все переделал под свой вкус — или думал, что под свой. Он же демон, и ему хотелось элегантной готики и чего-то «пугающего». Лишь одна комната не была отделана в темных тонах — гостевая спальня. Он выбрал для нее напыщенный японский стиль, который видел на фото в журнале перед самым переездом. Большая часть мебели была выполнена из тика шоколадного оттенка, ровно как и решетчатое изголовье кровати, занявшее практически всю стену; изголовье представляло собой легкую бамбуковую раму с перекрестными тиковыми вставками. Кровать была похожа на его собственную — тоже с подиумом, но низкая сама по себе, и тоже с ортопедическим матрасом. Имелось бежевое пуховое одеяло, а вельветиновое покрывало в цветовой гамме располагалось где-то между бежевым и шоколадным. Раздвижные ставни-жалюзи по дизайну походили на изголовье — Кроули слышал, как продавец называл их… сёдзи, кажется? На светлом деревянном полу лежал единственный небольшой ковер с узорно вьющимися стеблями вишни и коричнево-розовыми цветками — он находился с ближней к выходу стороны кровати.
Когда ремонт был закончен, он вошел в комнату и подумал: «Это, конечно, мило, но во имя всего святого, зачем я это сделал?» Дизайн кардинально расходился с его вкусами, и он не мог понять, о чем он вообще думал, когда затеял ремонт. Квартира в стиле средневекового замка с преобладанием строго очерченных линий, пепельно-серые стены и … это.
Что ж, теперь он понял.
Это была комната Азирафеля, всегда ею была. Он неосознанно отделал ее по вкусу своего лучшего друга задолго до того, как предложил тому пожить в своей квартире.
— Ого… а здесь очень уютно, — только и сказал Азирафель, войдя в комнату в ночь после неудавшегося конца света. И после знакомства длиной в шесть тысяч лет Кроули мог понять — его друг говорил искренне.
Конечно, в ту субботнюю ночь не спал ни Азирафель, ни Кроули. Всю ночь они пили, вспоминали былое и силились понять, что же им пыталось сообщить пророчество и его таинственное «выбирай свое обличье мудро». Они долго ломали голову в попытках придумать план, которому впоследствии было суждено привести в замешательство и Рай, и Ад, а Хастура навести на несвойственно ему оригинальную мысль о Третьем Царстве.
И вот, ровно месяц спустя, Кроули закончил загружать целый второй том пророчеств Агнессы Псих и наконец, в 2 часа ночи, отправился спать. Хотя формально они разошлись в десять вечера, все же из-за присутствия Азирафеля Кроули в последнее время не мог заснуть, каким бы приятным это занятие ни было. Он надеялся, что, когда они с другом придут к некоторой определенности и обретут взаимопонимание, он сможет расслабиться. Читай: он сможет расслабиться, когда они наконец смогут пойти спать в одну комнату.
Сняв рубашку и брюки, он вытянулся на кровати в одних черных боксерах и майке. Пока раздевался, припомнил, что и майка, и трусы были фирмы Calvin Klein и что у него их было два комплекта. Другой комплект Азирафель надел, когда купался в святой воде, а затем сам предусмотрительно выбросил как можно дальше от дома Кроули.
И вот уже четыре часа демон переключал каналы, ходил по комнате, время от времени пил лежа на кровати и глазея на потолок. И думал. Мысли его проносились сквозь последнее тысячелетие, в начале которого они и заключили уговор, каким они его знают теперь. Конечно, они были друзьями и до этого — это можно было понять по определенным фразам — однако 1050 год ознаменовал начало именно их уговора: использовать свою магию во зло и во благо одновременно с единственной целью — сэкономить время и силы. Ну и, может, чтобы чаще видеться и лучше узнавать друг друга. Для Кроули была важна не только экономия ресурсов — ему нравилось иногда отдыхать от образа врага и восстанавливать внутреннее равновесие.
