В конечном счете комната заполнилась демонами, жаждущими услышать теорию Хастура.

— Объявляю собрание открытым, — в своей привычно скучающей манере сообщила Вельзевул из передней части комнаты. Однако все понимали: до скуки ей далеко, и она, как и все, одновременно пыталась выяснить правду и опасалась ее.

— Это уже пятое собрание на тему так называемого Мокрого воскресенья, в результате которого демон Кроули успешно избежал смерти от заслуженно уготованной ему казни святой водой, и никто, на хрен, не может понять, как. Итак, герцог Хастур, выходите сюда, и прошу, не несите бред.

Лорд Вельзевул отошла и заняла место в переднем ряду, положила ногу на ногу, скрестила руки и откинулась на спинку стула.

— Итак, — начал Хастур, становясь перед аудиторией, и щелкая пальцами. В этот момент на большом экране появился слайд с надписью: «Существует ли иное Царство, помимо Рая и Ада, и какие у него интересы?»

— Итак, моя презентация посвящена теме «Существует ли иное Царство, помимо Рая и Ада, и какие у него интересы?»

— Хастур, мы умеем читать, — напомнила Вельзевул.

Хастур щелкнул пальцами и слайд переключился — теперь на нем был схематично изображен силуэт человека в ванне. Изображенный обладал узнаваемо пышной шевелюрой, на голове красовались солнечные очки.

— Как вы, возможно, знаете, — с привычной неловкостью начал Хастур, — когда Кроули лежал в ванне, лорд Вельзевул сказала: «Он отуземился, он больше не один из нас».

Он еще раз щелкнул пальцами, и слова «он больше не один из нас» появились под изображением ванны. Напечатаны они были, разумеется, самым безвкусным шрифтом из всех возможных.

— Действительно, — продолжил Хастур, — кто же он? Или что? Наш коллега, Князь Мефисто, представил нам теорию о том, что, вероятно, ангелы и демоны, проводящие слишком много времени вместе, могут гибридизировать. Он задался вопросом, могут ли два существа одной породы за несколько тысяч лет фактически перенять черты и слабости друг друга, как в случае заражения милой, размягчающей сердце болезнью. В сущности, он полагает, что Азирафель перенял часть демонической натуры Кроули, а тот, в свою очередь, некоторые черты ангельской сущности Азирафеля, что и позволило обоим в конечном счете пережить во всех остальных отношениях безукоризненно проведенную казнь».

При упоминании некой «заразной ангельской болезни» всех в комнате, включая Хастура, передернуло.

— Другой наш коллега, Диакон Оскуро, в своей теории «Инь-Янь ангелов и демонов» пошел еще дальше и предположил, что гибридизировавшие ангел и демон в результате эволюционируют в отдельный вид.

Вновь щелчок — и на экране выскочила корявая анимация с вращающимися Инем и Янем и сливающимися затем в единый серый шар. Неуклюжим жестом он указал на изображение и сказал: «Оскуро вопрошал, не могли ли сущности Рая и Ада в соединении нейтрализоваться и стать иной сущностью или субстанцией. Кроули и Азирафель, похоже, стали… подобным серым шаром».

Хастур оглядел собравшихся и увидел либо напряженно думающих (большинство из них приобретало вид испражняющейся кошки, как только речь заходила о сколь-либо философских понятиях), либо обсуждающих проблему с коллегами.

Он даже выдержал паузу для большего эффекта. И продолжил.

— Кто из нас осмелился спросить, возможно ли демону пасть еще ниже, и что происходит с его телом, когда это происходит? Между прочим, это был Граф Сангренеро! А кто осмелился предположить, что демоны, сбивающиеся с истинного пути, в конечном счете становятся ангелами и наоборот?

— Угу, Аррагорджио, — бросила Вельзевул и еще больше откинулась на спинку стула, — черт, что это за говно мамонта?

— Что ж, все эти теории интересны — кроме последней — но все они действительно, как вы выразились, говно мамонта. Я хочу вам представить что-то серьезнее и необъяснимее — и это пугает, — продекламировал Хастур.

— Пугает? — спросила Вельзевул, — мы, мать твою, в Аду — чего еще бояться?

— Поверьте, есть чего. И послушать вам точно стоит, — неуклюже парировал он.

— Прекрати тянуть кота за яйца. Выкладывай.

— Ранее, когда конец света еще был в силе, наш ныне покойный товарищ Лигур получил звонок от архангела Михаила с вопросом, не работал ли Азирафель на нас. Он не работал на нас, но это заставило нас с Лигуром задуматься. Тогда, конечно, … — Хастур нервно сглотнул, в глазах мелькнули страх и отвращение. — Тогда, конечно, он еще мог думать, а его голова не представляла собой оплавившуюся горящую кашу из костей и мозгов, а он сам не был похож на растекшееся по полу желе в остатках одежды и… неважно. Мы с Лигуром задавались вопросом, мог ли Кроули сотрудничать с Раем. По всей видимости, нет.

— Да расскажешь ты или нет, Рай тебя подери?! — рявкнула Вельзевул, откидывая голову в приступе полнейшей невыносимой адской скуки.

— Но просто тот факт, что Азирафель не был в сговоре с Адом, а Кроули — с Раем, еще не означает, что один из них или оба не могли действовать заодно с кем-то еще. С кем-то, о ком мы не знаем. Ад и Рай одинаково коварны, но они в этом уравнении — величины известные. Что если мы не можем понять, что произошло с Кроули и Азирафелем под влиянием святой воды и адского пламени именно потому, что они работают на неизвестную для нас величину? Царство, отличное от Рая и Ада, царство еще более коварное, чем наши — в действительности коварное настолько, чтобы все это время оставаться в тени?

Повисла тишина. Слышалось только, как слизь капает на опрометчиво оставленную кем-то бумагу и с шипением разъедает ее.

— И если это так называемое Третье Царство существует, то в его интересах оставить все сущее в живых… по непонятной нам причине, — продолжил Хастур. — Почему-то ему необходимо, чтобы земля продолжала свое существование так, как раньше, а затем оно, вероятно, устроит свою игру. Иначе зачем им нанимать Кроули и Азирафеля для того, чтобы те пустили конец света под откос?

— Хрень собачья, — буркнула Вельзевул между делом.

— Я исхожу из того, что Кроули больше не демон и не ангел. Когда он был изгнан из Рая и пополнил наши ряды, он не потерял свою сущность, физическую форму, воспоминания, разум. В нем осталась эта его чертова склонность к браваде и бахвальству, как и отвратительная улыбочка с шутовством.

— Хастур, — предупредила Вельзевул.

— Единственное, что он потерял, так это качества, присущие райским созданиям, — вещал Хастур. — Он избавился от определенных слабостей и приобрел другие. Теперь же он поменял место в Аду на какое-то другие. Та же сущность, та же физическая форма, те же воспоминания, разум, личность и так далее… но иные метафизические характеристики. Он избавился от уязвимости перед святой водой, но, возможно, приобрел другую. То же самое можно сказать и об Азирафеле. Мы просто еще не узнали об их новых слабостях, учитывая, что о Третьем Царстве пока ничего не известно…

— И мы даже не знаем, существует ли оно, — сказала Вельзевул.

— Признаюсь, вы правы — мы не знаем, — ответил Хастур. — Но как герцог Тьмы я рекомендую бросить все необходимые силы на исследование этого явления.

И снова воцарилась тишина. И снова комнату заполнило шипение несчастной бумаги. А еще демон Мадегрен поерзала на стуле, хлопнула себя по бедру и вполголоса чертыхнулась.

С гордостью и ужасом Хастур отметил, что подобной тишины не удостаивали ни одного выступавшего и ни одну выдвинутую до сих пор теорию. Он попал в десятку. Он не знал, что делать: то ли начать истерично смеяться, то ли вгрызться в палец до крови.

— Отличная работа, Хастур, спасибо. Совет Тьмы рассмотрит твои идеи, — невнятно проговорила Вельзевул. — А теперь все пошли на хрен отсюда.