— Знаю. Да… без проблем, флаг в руки. Куда поедешь?

— В Тадфилд.

========== Глава 18 ==========

— Тебе не обязательно ехать аж в Тадфилд, ангел, — заскулил Кроули и вытащил телефон из кармана. — О’кей, Гугл, какова половина расстояния между Лондоном и Оксфордширом?

Роботизированный голос в телефоне ответил: «Преодоление половины расстояния от Оксфорда до Лондона займет около тридцати восьми минут и составит ориентировочно двадцать девять миль. Лучшее место для встречи согласно участникам сообщества Trippy — это Виндзор. Ближайшее к выбранной точке местоположение — Вуберн Коммон.

— И что это означает? — взволнованно спросил Азирафель. — И что такое Trippy?

— Это значит, что в Вуберне нет хороших кафе, поэтому попроси свою любительницу книг встретиться с тобой в Виндзоре.

________________________________________________________________________

Анафема Гаджет с готовностью, хоть и с долей замешательства, приняла предложение Азирафеля встретиться в кафе «Королева Шарлотта» в Виндзоре, где ангел не раз наслаждался восхитительными обедами.

В силу того, что ангел соблюдал все мыслимые дорожные и скоростные ограничения, в Бентли Кроули он доехал до места ровно за час (в то время как с Кроули за рулем они доезжали до самого Тадфилда на сорок пять минут, хотя в среднем дорога занимала два часа).

Его немного огорчило то, что дизайн кафе изменили, однако так уж устроен мир, разве нет? Уж кому, как не ему не знать об этом. Он помнил, как строили Виндзорский замок, и как его несколько раз реставрировали, и как все вокруг — включая правителей — менялось.

Вокруг него тоже все изменилось. И будет меняться завтра. И послезавтра.

Он старался не вдумываться в то, сколько замков еще построится и сколько ресторанов отремонтируется, и ему не суждено это увидеть. Он подавлял в себе страх и уныние, которые начинали занимать его душу, напоминал себе, что любой человек осознает и вынужденно принимает, что он наверняка не увидит чего-то или чего-то не успеет сделать, ибо человеческий век короток и буквально ограничен сотней лет. У них есть только это время, и им приходится успевать делать все, что могут — и ничего, справляются. Жизнь конечна. Все живое умирает. Теперь пришел и его с Кроули черед.

Шесть тысяч лет — не так уж плохо. Но разве не естественно желать отсрочки? Или большей насыщенности событиями? Разве не естественно было для него теперь думать, насколько ярче в определенные моменты могла бы стать его жизнь, уступи он намекам Кроули и собственному желанию жить моментом? Шесть тысячелетий спустя им отвели всего три дня, чтобы действительно побыть вместе и открыть для себя свои чувства…

Как же, черт возьми, не вовремя!

Со вздохом он вошел в кафе на свой последний обед в жизни. Он предположил, что Анафема возьмет с собой своего возлюбленного, так что он забронировал столик на троих. В душе он был благодарен за то, что разделит трапезу в такой компании, ведь ему могло выпасть что-то гораздо худшее. За столиком он сел на диванчик у стены с двумя стульями напротив, заказал себе их фирменный коктейль, чайник чая своим спутникам, и стал ждать, когда знакомые лица появятся в дверях.

Едва он сделал первый глоток, как вошли Анафема Гаджет и Ньютон Пульцифер, заметили его и подошли. Он встал, поприветствовал Анафему поцелуем в щеку, Ньюту пожал руку и жестом пригласил их сесть.

Когда Азирафель с Кроули отсиживались в Тадфилде около двух недель и убивали время, они несколько раз устраивали совместные обеды.

— Так, а где Кроули? — устраиваясь в кресле, спросила Анафема, пока Ньют наливал им обоим чай.

— О, он убежал по делам, — ответил Азирафель. — Пошел в мясную лавку за филе миньон, в винную лавку и в…

Азирафель резко прервался и вместо того, чтобы закончить предложение, неловко прокашлялся. Его друзьям было необязательно знать, что Кроули отправился в магазин высшего пилотажа. Они бы даже вряд ли поняли, что это.

— Оу! — воскликнул Ньют, смотря попеременно то на Азирафеля, то на Анафему. — Вы планируете романтический вечер, да?

Он без сомнения был горд собой за такую догадку.

— Ньют, прекрати! — шикнула на него Анафема и несильно ударила по руке. — Ты же знаешь, что они не… ну ты понял…

Надо сказать, что у них возникала пара неловких моментов в Тадфилде, когда люди ошибочно принимали их за пару. Их вообще великое множество раз принимали за пару, и хотя это непонимание и беспокоило Кроули с Азирафелем — Анафеме, казалось, не было до этого никакого дела. Ньют же, очевидно, все-таки предполагал такую возможность.

— Да, точно, — вздохнул он и обратился к Азирафелю, — извини.

— Вообще, Анафема, если быть честным, — почти грустно ответил Азирафель, — он прав. Мы действительно планируем приятный вечер. Романтический, если угодно.

По лицу Анафемы расплылась широкая улыбка, ее так и распирала радость.

— Правда? У вас будет вечер? Вы наконец-то вместе? Так вы теперь пара?

— Эм-м, да, — робко ответил Азирафель, который, несмотря на состояние, не смог сдержать улыбку.

— Это просто замечательно! — воскликнула она, подливая себе и Ньюту чая и поднимая чайник в знак тоста. — За тебя и Кроули!

Азирафель был очарован этим жестом, и он тоже поднял бокал, чтобы чокнуться.

— Да, за нас, — сказал он с затаенной тоской, но с еще не угасшей улыбкой — и сделал глоток.

Анафема теперь со значением улыбалась:

— Помнишь тот раз, когда мы пошли в забегаловку в Тадфилде и заказали просто отвратительные крабовые пироги?

— О да! Они были совершенно несъедобны! Я их на всю… — начал Азирафель и запнулся. Затем вспомнил, что хотел сказать и как много это теперь означало. — … на всю жизнь запомню.

Он неловко улыбнулся.

— Что ж, я должна тебе кое в чем признаться, — с заговорщическим удовольствием продолжила она, казалось, не замечая не весть откуда взявшейся мрачности и растерянности друга. — Когда ты пошел помыть руки, я завалила Кроули вопросами.

— Да ладно! — в искреннем полуужасе воскликнул Азирафель.

— Я тому свидетель, — с недовольной миной подтвердил Ньют. — Просто ужас. Слава Богу, ты ушел всего на пару минут.

— Ну уж извините, — вздохнула Анафема. — Но я же видела ваши ауры. Они просто кричали, что вы по уши друг в друга влюблены. Или, по крайней мере, что вы должны быть вместе. И я не могла понять, как так получилось, что у вас до сих пор ничего не закрутилось.

— Закрутилось?

— Ну что вы не в отношениях.

— Ах, вон оно что, — сказал Азирафель. — И что же Кроули сказал?

— Он пытался строить из себя крутого парня, все отрицал, — ответила Анафема. — Но я на него надавила — я всегда так делаю — сказала, что аура не лжет, и я вижу радость и желание, что исходит от него, и желание с тревогой, что излучал ты. Но когда ты смотришь на него, ты излучаешь радость. И когда я сказала ему это, он раскололся и скороговоркой начал рассказывать все, пока ты не вернулся. Говорил он, конечно, с неохотой.

— С неохотой? Да он говорил, просто чтобы не дать ничего сказать тебе, — напомнил Ньют.

— Все равно, — отмахнулась она. — Он раскололся.

— Ты ему все рассказала? Про ауры, про то, как я свечусь при взгляде на него? — спросил ангел.

— Ага.