Прошлой ночью он узнал, что именно этого ищут люди и находят, зачастую ценой чего-то очень важного. В данный момент он самолично наблюдал, как можно в прямом смысле бросить все, как во мгновение ока весь мир сужается до одного-единственного человека — и вот ты уже погружаешься в него, словно в омут, практически сливаешься с ним телами. Все сейчас шло не по плану, ангел даже не был уверен, нужно ли им сейчас заниматься чем-то подобным, потому что он все еще сомневался: вдруг пророчества скажут им сбавить обороты? Однако теперь он знал — не умозрительно, а физически, чувственно — каково это ощущение, и как через несколько минут всё в мире потеряет для него важность. Всё, кроме них, их любви, наслаждения и, наконец, искрометного жгучего высвобождения, о существовании которого он лишь недавно узнал…

… боже, оно восхитительно.

Он там что-то читал, разве нет?

Что-то об истине, державах, братстве, или что там было? Мысли внезапно спутались. Каким бы аристократом ни чувствовал себя ангел в тот момент, Кроули одним ловким движением снял с него эту маску и отделил от всего остального мира — и вот тело Азирафеля уже дышало желанием, что укротить было под силу одному лишь демону.

Он попытался сопротивляться — мягко оттолкнул Кроули и слегка отстранился:

— Боже, Кроули, у нас же работа в самом разгаре…

— Нет, мы только начали, и ни сегодня, ни в ближайшие десять лет мы не истолкуем все пророчества.

— Да, но… — талию Азирафеля коварно обвила рука Змия и не дала закончить.

— Заткнись и дай уже поцеловать тебя.

И Азирафелю не осталось ничего иного, как подчиниться — язык его устремился к языку Кроули, сплелся с ним, начал жадно посасывать его влажными полными губами, в то время как руки беспокойно мяли лацканы угольно-черного пиджака.

Они растягивали поцелуй до тех пор, пока у обоих не кончилось дыхание. Наконец, Кроули отстранился и не спеша осмотрел смущенного ангела: щеки его покраснели, а грудь часто вздымалась от тяжелого дыхания. Кроули взялся руками за полку по обе стороны от Азирафеля и выставил одну ногу вперед, подперев тем самым стеллаж — теперь вся его поза выражала обладание и власть и производила совершенно ошеломительный эффект, которому Азирафель не захотел бы воспротивиться, даже если бы знал, как.

— Знаешь, что я сейчас понял, ангел? — низким тоном заурчал Кроули.

— Ч-что? — будто завороженный, с полузакрытыми глазами прошептал Азирафель.

Кроули хитро улыбнулся.

— Ты мой, — зашипел он. — Я не имел этого так долго, что мне пришлось напомнить себе об этом. Но теперь я это знаю, и, черт возьми — как же это приятно!

— Я всегда принадлежал тебе, — с закрытыми глазами, почти вымученно ответил ангел.

— Не в этом смысле, — почти на ухо ангелу промурлыкал Кроули и прижался сильнее — внизу живота Азирафель тут же ощутил мощную эрекцию демона, а змеиный язык в то время начал дразнить мочку уха ангела. — Теперь я действительно владею тобой, мы больше не кружимся в каком-то мучительном мысленном вальсе, как это было предыдущие шесть тысяч лет.

— Да… единолично, — еле слышно шепнул Азирафель.

— А знаешь, что я еще понял, ангел?

— Нет… что?

— Я тоже твой, — прошептал демон и потянул за концы галстука Азирафеля — тот развязался; затем он расстегнул верхнюю пуговицу накрахмаленной рубашки.

— И ты мой, — в полузабытьи повторил ангел.

— Как бы я ни надеялся, что смогу жить без тебя — все эти иллюзии разрушились с приходом конца света, — признался Кроули, отодвигая ворот рубашки и прижимаясь к разгоряченной плоти под ней, осыпая ее поцелуями, покусывая, облизывая…

На мгновение Азирафель, казалось, потерял дар речи. Он выдохнул и с наслаждением прочувствовал, как в нем растет и по всему телу расползается блаженство, а затем, словно виноградные лозы, обвивает его. Его пленяло это беззлобное существо, что сейчас так открыто признавало свою жажду и тягу к нему. На него помимо воли нахлынули воспоминания прошлой ночи: всё, что они говорили, всё, что он ощущал…

— Кроули…

— Да, любовь моя? — шепнул демон.

— Если ты мной, как ты выразился, обладаешь, а я… тобой, то… — ангел тяжело сглотнул.

— Да? — спросил Кроули, сгорая от любопытства и предвкушения возможного ответа.

— Значит ли это, что я могу просить тебя об определенных вещах?

— Ты хочешь попросить меня перестать и вернуться к блядским пророчествам? — сквозь зубы процедил Кроули.

Азирафель откинул голову на книги и снова тяжело сглотнул.

— Нет, — еле слышно сказал он, — я более чем уверен, что в данный момент у меня из головы вылетели все буквы алфавита.

Кроули хмыкнул и не смог удержаться — ущипнул губами Азирафеля за шею. Он теперь расстегивал вычурный бархатный жилет, что стоял между ним и желанным ангельским телом.

— М-м-м-м, — простонал он, прижавшись еще сильнее затвердевшей плотью к ангелу. — Так о чем ты хотел попросить? Ты уже знаешь, чего хочешь — молодец, ангел. Быстро учишься.

— Вчера ночью ты кое-что сказал, и оно продолжает откликаться у меня в голове, — робко начал Азирафель. — Ты сказал это, когда… эм-м.

— Когда скользил рукой вверх-вниз по твоему члену? — бесцеремонно спросил Кроули и подмигнул, стягивая с плеч друга жилет и откидывая в сторону.

Азирафель высвободил руки, смутился и нахмурился:

— Что ж, это очень… наглядное описание.

— Когда я тебе передергивал?

Азирафель едва не подавился — последние слова были словно удар под дых.

— Бог мой… д-да.

Кроули начал расстегивать остальные пуговицы на рубашке ангела. Ему доставляло откровенное удовольствие наблюдать, как от его льющихся с языка образных описаний тот заикался и постепенно открывался ему.

— Когда были на грани того, чтобы обкончать друг друга?

— О Кроули, ты говоришь как исчадие ада, — Азирафель снова уперся затылком в книги и закрыл глаза.

— У-гу. Древнетáртарский — мой родной язык, — согласился демон, заканчивая наконец с основными пуговицами и переходя к оным на запястьях. — Мне перестать?

— Нет, — чуть слышно донеслось от Азирафеля, пока Кроули работал уже над вторым запястьем. — Если верить реакции моего тела, то, похоже, я нахожу твои слова приятными.

— Да ты что? Так что же такое ужасное я сказал прошлой ночью, что до сих пор горячит тебе кровь и заставляет краснеть? — спросил демон, помогая ангелу вылезти из рубашки.

— Ты кое-что хотел со мной сделать… — робко и осторожно ответил Азирафель.

Кроули улыбнулся.

— Ах, да. Я сказал, что хочу везде тебя попробовать, — припомнил он и бросил рубашку на пол.

— Да.

— Что ж, это правда.

— Тогда… можешь так и сделать? Пожалуйста…

— Ты хочешь, чтобы я ласкал тебя повсюду? — язык и губы Кроули уже приступили к плечу ангела.

— Да.

— Мне закончить с плечами, потом перейти на грудь, а затем — на бедра?

— Да, Кроули.

— И мне можно по кругу водить языком по внутренней стороне твоих бедер?

— О да.

— А еще, ангел?

— Я…

— Скажи это, — потребовал Кроули. — Чего ходить вокруг да около, Азирафель? Мы же оба знаем, о чем ты действительно хочешь попросить — так произнеси это вслух.

— Я хочу, ч-чтобы… чтобы…

На секунду Кроули забыл, что естественным образом приходящие на ум грубости нужно сдерживать: