И каким-то причудливым образом что-то из этого переросло в любовь. Это произошло на уровне подсознания, где все больше оформлялось понимание, что без Кроули жизнь на земле будет такой же скучной, как в Раю. Эта идея, словно цветок, которому стало тесно в его горшке, начала разрастаться и оплетать другие уголки его души — те, с которыми было связано ощущение счастья, тепла и уюта. И когда он, наконец, признал, что Кроули и сам часто бывал «хорошим», границы потеряли четкость, и в один прекрасный день ангела озарило: он влюблен.

И все же большую часть времени эта глубокая и неугодная истина не всплывала на поверхность.

Присутствие Кроули ассоциировалось с определенными эмоциями, в особенности с теми, что порождал сам Кроули, и испытывать некоторые из них Азирафель был пока не готов. Очень скоро подобные переживания, испытываемые и подавляемые, начали проедать его физическую оболочку.

Теперь он чувствовал присутствие Кроули всем телом.

И тогда ангел действительно запутался: на него ни с того ни с сего накатывали желание, жажда, томление, — но потакать им он не мог. Господи, да он же ангел, это просто неслыханно! Несмотря на спокойный внешний вид и вполне себе благопристойное поведение, вся душа ангела уже три сотни лет (если не больше) плавилась от жара и противоречий и была готова раскрыться в любую минуту.

Не то чтобы ему это было очевидно — в действительности он едва ли что-то ощущал, но одно чувствовал наверняка: присутствие Кроули вызывало в нем жуткое внутреннее разногласие, и далеко не всегда чувство было неприятным. Именно эта смесь возбуждения и успокоения вынуждала Азирафеля искать общества Кроули все чаще и чаще…

И вот на дворе 1941 год, они стоят в руинах разбомбленного собора в компании пары убитых нацистов, и Кроули вручает ему сумку с книгами…

Эти книги обнаружили всё: доброту, искреннюю заботу и глубинное понимание…

Я люблю тебя и понятия не имею, что с этим делать.

__________________________________________________________________

Так же Азирафель себя чувствовал и сегодня, учитывая, как все повернулось. Только с той разницей, что сегодня он любил все и вся, и не знал, что с этим делать.

«Все и вся» включало в себя: просыпаться каждый день в квартире Кроули, ходить в халате часами напролет, испытывать непреходящее ощущение близости, жить вдвоем, делить быт, находить утешение друг в друге, заниматься любовью, целовать друг друга, пить кофе по утрам…

Тем не менее пророчество висело над ними, словно дамоклов меч, и будучи ангелом — продолжением Рая — он не мог избавиться от ощущения, что это — его наказание, только Рай видит это как переход. Если Кроули был испытанием, то ангел понемногу, но упорно проваливал его тысячи лет…а прошлой ночью вообще превзошел самого себя и продемонстрировал невиданное изящество и фантазию.

Но если подумать серьезно: это было просто умопомрачительно! Каждое мгновение потрясало его до глубины души, а из глаз сыпались искры!

В задумчивости он сидел на кухне Кроули и пялился в экран монитора, пока демон смешивал в миске горсть ягод, йогурт, мёд и гранолу.

Кроули еще не приготовил завтрак, ведь он с самого пробуждения думал, как же после такой ночи сделать утро достойным. Однако с тех пор как архангел Михаил и лорд Вельзевул побеседовали с ними из телевизора в гостиной Кроули, события приняли совершенно другой оборот. Теперь времени для блинчиков не оставалось, как не осталось его и для невероятно своевременной доставки из «Риц» или персиковых «Мимоз»…

И все же он не хотел оставлять спутника голодным.

Он поставил готовое парфе на стол рядом с Азирафелем и воткнул туда ложку.

Азирафель отстраненно зачерпнул оттуда ложкой и снова зачитал пророчество вслух: «Когда спаситель смертных, долготерпеньем славный раб Обители Блаженных вернется к своему Началу, оставив позади аскезу и сомнения, твердь Третьего Порядка начнет мир постигать»

— Тебя «твердь Третьего Порядка» так зацепила? — спросил Кроули, пригубив кофе. — Учитывая, что мы видели твердь Третьего Порядка в пророчестве, а еще то, что у нас сейчас творится, плюс решения руководства в духе «сегодня ты падёшь — а, нет, подожди, мы передумали».

— Частично и это, — ответил Азирафель. — Но есть и другое… »… вернется к своему Началу, оставив позади аскезу и сомнения…»

— Очень чувственно, — пробормотал Кроули, присаживаясь рядом достаточно близко, чтобы увидеть написанное на экране. — Хотя это может быть лишь толкование.

Азирафель склонился над текстом:

— Чувственно? Разве? Что ж, возможно…

— … вернется к своему Началу, — процитировал Кроули. — Думаю, что это связано с чем-то земным, основанным на чувственности, на ощущениях. Эта фраза означает, что ты спускаешься с небес и выбираешь что-то земное. А может, и то, что ты просто выкидываешь что-то из головы и начинаешь просто чувствовать.

— И ты это все истолковал от одного «вернется к своему Началу»? Смотри, не переусердствуй.

— А что мне делать, ангел? Какая-то сумасшедшая написала это пророчество более трехсот пятидесяти лет назад, и половина книги — это сплошные метафоры. Можем вбить их в Google Translate.

— Не знаю, что это, но я разгадаю его, и последнее слово будет за мной, — пробормотал Азирафель. — Твою точку зрения я понял.

— Слово «Начало» относится к другому человеку, ибо что еще может быть началом? А слово «аскеза» означает отказ от чего-то, и пророчество говорит об «оставлении аскезы».

— О, — безэмоционально ответил ангел. Затем продолжил с воодушевлением, — О Кроули. Мне это совсем не нравится! Давай тогда разберем его построчно и истолкуем каждое предложение.

— Давай.

— Итак, «Когда спаситель смертных…», спаситель смертных, — отвлекаясь, сказал Азирафель. — Тот, кто спасает людей? Как полицейский или пожарный? Или священнослужитель…

— Смертные — это нечто большее. Он не просто спасает людей, а…

Озарение вспыхнуло сразу у обоих.

— … спас… человечество? — повысил полный тревоги голос Азирафель. — В смысле, планету?

— Вот дерьмо, — вздохнул Кроули.

— »…долготерпеньем славный раб Обители Блаженных…», — продолжил Азирафель. — Обитель Блаженных по-другому — Рай.

— Бесправный посланник Рая, — сказал Кроули. — это ты, Азирафель. — Разочарованный, обманутый и терпеливый ангел, который помог спасти планету.

Азирафель посмотрел на него с глубокой тревогой в глазах, тяжело сглотнул и продолжил:

- «…вернется к своему Началу, оставив позади аскезу и сомнения…»

— Думаю, мы оба понимаем, что это значит, ангел, — пробормотал Кроули.

— Когда он… когда я вернулся к… тебе, — с трудом прорываясь сквозь образность пророчества продолжал Азирафель, хотя трудность была не в толковании, а скорее в напрашивающихся выводах. — »… вернется к Началу» то есть…

-…будет слушать свое тело, ощущения, выкинет ненужное из головы…

— »…оставив позади аскезу и сомнения…» — это мои самолично введенные ограничения, так? Я держал все желания за семью печатями, а теперь, наконец, избавился от них и решился отдаться ощущениям, земным удовольствиям и, наконец… тебе.

— И «Твердь Третьего Порядка» мир начал постигать.

— О Боже, — шепнул ангел. — Это мы виноваты, Кроули. А точнее я.

— Нет, подожди…

— Рай и Ад теперь объединят силы и переворошат реальность в попытке раскрыть правду о Третьем Царстве, потому что я наконец сдался прошлой ночью!

— Нет, ангел, послушай…

— Кроули, так гласит пророчество! Агнесса Псих никогда еще не ошибалась! Никогда!

— Ангел, послушай, — серьезно сказал Кроули, хватая Азирафеля за руку достаточно крепко, чтобы привлечь внимание, и затем отпуская. — Начнем с того, что если это пророчество Агессы Псих, и она никогда не ошибается, то, значит, так должно быть. С этим ничего не поделать. Ты бы уступил в любом случае и освободил бы нас обоих — так предначертано. К тому же как наши действия даже в теории могли навести Рай и Ад на такую глобальную и от этого не менее глупую мысль? Это просто уму непостижимо. Агнесса Псих просто предсказала совпадение определенных событий, а не обозначила причинно-следственную связь.