Я держусь за Софи.

- Чёрная лестница, - почти бормочет девушка, - Обычно она заперта.

Я киваю, хотя она меня не видит, и поднимаюсь по лестнице. Когда ступени заканчиваются, появляется открытая дверь, сквозь которую падает дневной свет. Мы выходим из-под земли в нескольких сотнях ярдов от стеклянного здания над Ямой, недалеко от железнодорожных рельсов. Я слышу гудок поезда. Мы единой группой бежим рядом с вагоном, и члены фракции и неофиты наравне забираются волнами в вагон. Люди сзади напирают и я не могу позволить себе ошибиться; я бросаюсь в сторону, цепляюсь за ручку на стенке вагона и подтягиваюсь внутрь. Софи хватает меня за плечо, чтобы поддержать.

- Куда мы едем?

Девушка пожимает плечами.

- Адам мне не сказал.

- Адам?

- Мой старший брат.

Софи указывает через вагон на парня, который сидит в дверном проеме, свесив ноги.

- Вы не должны знать. Это испортит сюрприз!, - кричит бесстрашная, которая стояла слева от меня, - Меня зовут Шона.

- Меня…

- Я знаю, кто ты, - перебивает она, - Ты из Дружелюбия. Эрик говорил о тебе.

Надеюсь, краска на моих щеках незаметна.

- Да? И что он сказал?

- Сказал, что ты была дружелюбной. А почему ты спрашиваешь?

- Если мой лидер говорит обо мне, - как можно тверже отвечаю я, - хотелось бы знать, что именно. Кстати, он здесь будет?

- Нет. Он больше здесь не бывает. Наверное, ему неинтересно. Его трудно напугать.

- Ты хорошо его знаешь?, - спрашиваю я.

- Мы вместе были неофитами. Я плохо дралась, и он учил меня по ночам, когда все засыпали.

Она поднимается и встаёт за членами фракции, сидящими в дверях.

- Пора!, - кричит Шона.

Поезд не замедляет ход, но она всё равно выпрыгивает из вагона. Остальные члены фракции следуют за ней. Мы с Софи выпрыгиваем вместе. Подняв глаза, я понимаю, куда мы направляемся: в небоскрёб Джона Хэнкока - самое высокое здание города.

Когда двери лифтов небоскрёба распахиваются, мы грузимся внутрь: члены фракции в один лифт, неофиты в другой.

Внутри бритая наголо девушка наступает мне на ногу и не извиняется. Морщась, я подумываю пнуть негодяйку по голени.

- Какой этаж?,- спрашивает это неприятная особа.

- Сотый, - отвечаю я.

- Ты то откуда знаешь?

- Линн, успокойся, - говорит Софи.

- Мы в стоэтажном заброшенном здании с бесстрашными, - рявкаю я, - Какой ещё этаж нам может быть нужен?!

Она не отвечает. Просто вдавливает нужную кнопку.

Лифт несётся наверх так быстро, что у меня сосёт под ложечкой и закладывает уши. Я хватаюсь за поручень у стенки. Наконец лифт замирает на сотом этаже.

- Интересно, как мы выберемся на крышу… - Софи умолкает.

В потолке сотого этажа зияющая дыра. Адам прислоняет к её краю алюминиевую лестницу и начинает взбираться. Лестница скрипит и шатается у него под ногами, но он спокойно поднимается, насвистывая. Выбравшись на крышу, он поворачивается и придерживает лестницу для следующего.

Я на мгновение задумываюсь, не ждёт ли нас верная смерть под маской игры.

Я поднимаюсь по лестнице после Софи. Прикусив губу, я добираюсь до верха и встаю на крыше небоскрёба Джона Хэнкока.

К одному из столбов на крыше башни приделан стальной трос толщиной с моё запястье. На земле лежит груда черных перевязей из грубой ткани, достаточно больших, чтобы вместить человека. Адам хватает одну из них и закрепляет на шкиве, который свисает со стального кабеля, который тянется поверх группы зданий. И не видно, где он заканчивается.

Зато становится ясно, что мы собираемся скользить в чёрной перевязи вниз по стальному тросу с высоты тысяча футов.

- О боже, - произносит Софи.

Шона первой забирается в перевязь. Адам закрепляет ремнём её плечи, поясницу и верх бёдер. Он подтягивает её к краю здания и начинает обратный отсчёт от пяти. Шона показывает большой палец и парень толкает её вперед. Линн ахает, когда девушка под крутым углом несётся к земле, головой вперёд. Я протискиваюсь поближе, чтобы лучше видеть. Насколько можно судить, пока Шона не исчезает вдали, превращаясь в черную точку, она надежно закреплена.

Члены фракции гикают, потрясают кулаками и выстраиваются в очередь, порой отпихивая друг друга, чтобы занять лучшее место. Почему-то я оказываюсь первым неофитом в очереди, сразу перед Софи. Между мной и скоростным спуском всего семь человек. Я испытываю странную смесь ужаса и нетерпения.

Похоже, члены фракции совсем не боятся. Они ведут себя, как будто проделывали это уже тысячи раз, и, возможно, так и есть. Но, оглядываясь через плечо, я вижу, что большинство неофитов бледны или встревожены. Что же происходит между инициацией и вступлением во фракцию, если в людях происходят такие изменения?

Передо мной три человека. Два человека. Один человек.

Моя очередь.

Я дрожу, пока Адам подвешивает мою перевязь на трос.

- Не волнуйся, - шепчет парень мне на ухо.

Он берёт мою руку и помогает залезть в перевязь, лицом вниз. Ремень обнимает мою поясницу, и Адам толкает меня вперед, к краю крыши.

- Готова, дружелюбная?, - ухмыляется парень, - Должен сказать, я впечатлён, что ты не вопишь и не рыдаешь уже сейчас.

- Я же говорила, - произносит Софи, - Она бесстрашная до мозга костей. А теперь займись уже делом.

- Осторожнее, сестрёнка, а то забуду затянуть твои ремни как следует, - парирует Адам и хлопает себя по колену, - И тогда шмяк!

- Ага, конечно. Наша мать сварит тебя заживо.

- Только если узнает.

Адам проверяет шкив, прикрепленный к стальному тросу. Если он сломается, мне не миновать мгновенной смерти.

– На старт, внимание, м…

Не договорив «марш», он отпускает перевязь, и я забываю о нем, забываю о Софи, о семье и обо всём, что может сломаться и повлечь мою смерть. Я слышу, как металл скользит по металлу, и чувствую ветер, настолько яростный, что слезы наворачиваются на глазах. Мне кажется, что я лишилась веса. В надёжном коконе ремней я раскидываю руки в стороны и представляю, что лечу. Моё сердце бьется так сильно, что больно, и я не могу кричать, не могу дышать, но зато чувствую всё, каждую мышцу, каждую кость и каждый нерв. Всё ожило и гудит в моём теле, как будто заряжено электричеством. Я - чистый адреналин.

Когда скорость падает, я провожу пальцами по волосам. Ветер завязал их узлами. Я вишу футах в двадцати над землей, но теперь эта высота кажется ничтожной. Я тянусь за спину и пытаюсь расстегнуть ремни, которые удерживают меня на месте. Пальцы дрожат, но мне все равно удается ослабить их. Толпа членов фракции стоит внизу. Они держат друг друга за руки, образуя подо мной сеть. Чтобы спуститься, я должна им довериться. Возможно это даже более отважный поступок, чем соскользнуть по канату. Я ползу вперед и падаю. Сильно ударяюсь о руки, которые и помогают мне встать.

- Ну как?, - спрашивает меня Шона.

Члены фракции в ожидании глядят на меня. Ветер поиграл с ними, как и со мной; в их глазах адреналиновая лихорадка, волосы растрёпаны.

- А когда можно будет повторить?, - спрашиваю я, и мои губы расплываются в улыбке.

Слышу радостные возгласы бесстрашных после моего ответа..

- Глядите! Вот она!

Кто-то указывает мне за плечо. Я слежу за пальцем и нахожу маленькую тёмную фигурку, которая скользит по стальному тросу. Через несколько секунд я слышу громкий вопль.

- Спорим, она заплачет?

- Сестра Адама заплачет? Да ни за что! Ей изрядно достанется за это.

- Она молотит руками!

Когда Софи наконец замирает, я вместе с членами фракции иду её встречать. Мы выстраиваемся внизу и заполняем пустое пространство руками. Шона хватает меня за локоть. Я цепляюсь за чью-то руку – не знаю, кому именно она принадлежит, здесь слишком много переплетенных рук, – и поднимаю взгляд на Шону.

- Будь уверена, мы больше не станем звать тебя дружелюбной.

Входя в столовую тем вечером, я всё ещё пахну ветром. Мгновение я стою в толпе бесстрашных и чувствую себя одной из них. Затем Шона машет мне, толпа рассыпается, и я иду к столу, где Кристина, Ал и Уилл глядят на меня, разинув рты.