Когда Егор был рядом, его выходки, наглость и бестактность раздражали, но, если отринуть негодование и просто взглянуть на него как на человека, открывались другие грани: талант, мастерство, ведь я влюбилась в его дом чуть ли не с первого взгляда. Картина восхитила меня. Интересно, а на стенах в доме тоже его работы?

– Аня, а это точно Егор нарисовал, может, он их просто коллекционировал? – наконец, оторвалась я от созерцания полотна.

– Да, там в углу картины дата, его подпись и инициалы, – пояснила она.

Разговор как-то плавно перешёл на Егора, Аня рассказала, что он одним из первых купил участок в этом районе. Потом уже началась активная постройка коттеджей, спрос резко вырос. Егор жил в Москве, но каждые выходные, праздники, отпуска проводил здесь. Дом спроектировал и большей частью строил сам. Всегда рвался сюда, но московская жизнь и работа не отпускали. Когда оставался здесь, к нему иногда приезжал брат. Аня рассказала, что у Егора, кроме брата, никого и не было, их с одиннадцати лет воспитывал дед, а потом и тот умер. О младшем брате Егора Аня отзывалась не так лестно, рассказала, что тот много пьёт и дом продал из-за пагубной привычки – нужны были деньги.

Аня говорила, что у Егора была девушка, приезжала сюда нечасто, но летом они периодически собирались с соседями, жарили шашлыки, устраивали посиделки. Егор близко дружил с Сергеем, часто к ним заглядывал, помогал со стройкой, ремонтом.

Вернулась домой я опять в смятении. Егор открылся мне с другой стороны: жизнерадостным и общительным. Аня говорила, что его многие любили, он был скромным, но умел расположить к себе. Только меня наоборот будто отвращал своими выходками. И я не понимала почему. Ведь расскажи Егор больше о себе, я попробовала бы его понять, быть может, мы могли бы договориться, подружиться. Но он так рьяно нарушал мои границы и портил жизнь, что теперь о компромиссе речи быть не могло.

Начало ноября выдалось морозным, я зажгла камин. Дружок опять вытянулся на полу, подставив рыжий бок теплу. Уютно, тепло, светло. На душе было так же. Холод и ветер за окном оттеняли домашний уют, заставляли ценить крышу над головой, да и саму жизнь. Словно те яркие цветы на картине Егора, они будто светились за счёт темноты кругом, так и камин особенно согревал именно в морозный день.

Разве много мне нужно было для счастья: дом, тепло, уют, возможность заварить ароматный кофе, потрепать мохнатую шерсть собаки, улыбнуться ее добродушной морде, позвонить друзьям и родителям, поделиться душевным теплом.

«А Егор? Он мёртв!» – меня будто обожгло. Одна мысль о его смерти тут же вырвала из теплоты и уюта дома на морозную улицу. Странно, но почему-то я начала беспокоиться о Егоре. Задумалась о нём, и опять меня накрыло тоской. Стало так его жаль. Жаль несостоявшейся жизнь, жаль Демона, который скучал и скулил в отсутствие хозяина. Слёзы потекли по щекам, хорошо, что никто не увидит моей сентиментальности. В этом плюс одиночества – я могу дать выход своим эмоциям, никто не осудит и не будет лезть в душу.

Только вот когда я громко всхлипнула, а слеза скатилась и упала на диван, во всём доме выключился свет.

– Егор?! – осторожно воскликнула я.

Лампочка мигнула.

– Егор, ты здесь? – вновь спросила я у тишины.

Свет снова на мгновение мигнул и опять погас.

– Ты меня пугаешь, – тихо проговорила я и поспешно утёрла слёзы. Ждала, что он сейчас выскочит или опять натравит на меня Дружка, чтобы тот что-нибудь стащил. Морально подготовилась к противостоянию. Но пёс по-прежнему лежал у камина, где потрескивали угли. Дрова прогорели, поэтому в комнате было темно. Я включила фонарик на телефоне, осветила гостиную. Егор не выходил.

– Ты не включишь свет? – снова спросила я.

Лампочки мигнули два раза.

– Это значит нет?! – усмехнулась и предположила я.

Свет опять дёрнулся. Это походило на какую-то игру, что ж, попробуем разгадать его загадку. Значит, один раз мигнёт – это означает «да», два раза – «нет».

– А нормально ты со мной сегодня разговаривать будешь?

«Нет».

Тут же хотела спросить «почему?», но поняла, что мигающий свет не ответит мне на этот вопрос.

– Ты появишься?

И снова «Нет».

– А придёшь завтра?

Но свет не загорелся. Молчание. Он не знает.

– Ты не знаешь, когда появишься?

«Да». Я нахмурилась. Почему Егор вдруг решил завести этот странный разговор?

– Хочешь, чтобы я уехала?

Я была готова к тому, что свет мигнёт один раз, но Егор не ответил, он не знал или не хотел отвечать.

– Ты хочешь мне что-то сказать?

«Да». А что именно придётся догадываться мне, но я совершенно не знала, что это может быть. Оставалось только сидеть и гадать, но для начала нужно было узнать, в каком направлении двигаться. Я перебирала все возможные темы и зацепки: дом, ремонт, собаку, мебель, свою причёску и даже душу. На всё был ответ «нет».

– Я не знаю, – в отчаянии проговорила я. – У меня уже кончились варианты.

И лишь когда я выдала:

– Неужели ты хочешь извиниться?

Он ответил «да», а потом свет включился, и Егор больше не «разговаривал».

Почти при каждом разговоре с родителями или Ульяной мы упоминали, что они могли приехать погостить и посмотреть, как я живу. Одного я боялась – внезапного появления Егора, поэтому старалась оттянуть этот момент подальше.

Шёл пятый день без появлений бывшего хозяина, когда ко мне приехала Ульяна. Привезла часть моих вещей. С Улей в доме сразу стало шумно, но это была домашняя суета: то она что-то уронит, то вскрикнет, увидев паука, то примется без умолку рассказывать про работу.

Мы жарили стейки, пили вино, болтали, но каждый раз Уля норовила выпытать у меня хоть что-то про Егора. Тот, как вирус, заразил её мыслью, что он мой тайный любовник, которого я всячески прячу. Теорию об ожившем мертвеце Уля совершенно не воспринимала, цокала языком и обиженно тянула:

– Ка-а-а-тя-я-я!

Это означало только одно: она не верит ни единому моему слову, хотя на её месте я бы тоже не поверила. Но подруга упорно просила рассказать ей правду и не прятать Егора. Я смеялась над ее подозрительностью, предложила порыться в шкафах, подвале и сарае и поискать самой.

Уля собиралась остаться у меня на все выходные. До поздней ночи мы сидели в гостиной, пока не потухли последние угли в камине. Подруге я постелила на диване, сама ушла в спальню и полночи слушала, как резвится во дворе Дружок: «Не дай бог Егор завтра опять придёт!»

Он объявился и совершенно не изменился. Всегда появлялся в одном и том же: чёрный костюм, белая рубашка, галстук и начищенные туфли. Для чего он так официально наряжается? Хотя при втором своём появлении Егор взял из коробок в сарае свитер и штаны и переоделся.

На кухне он сидел один и бесцеремонно поедал наш вчерашний пирог. Махнул мне рукой, но я не стала заходить в кухню и отправилась искать Ульяну.

Судя по всему, проснулась я вовремя, потому что застала подругу, выходящей из ванной. И очень надеялась, что Егор не успел ей ничего наплести про меня.

– Мы уже виделись, – победно заявила она и накинулась с разоблачением. – Теперь же не будешь отрицать, что у вас отношения. Абы кому ты не дала бы ключи от дома. А он приветливый и явно жаворонок. Пришёл в шесть утра, слышу, кто-то ходит по комнате. Думала, собака, а тут он. Палец к губам приложил, говорит: «Спи, а то Катю разбудишь». Как я после такого могла спать?!

– Отношения, – я покачала головой и засмеялась. – О да! Такие отношения, что аж искры летят.

Сегодня я настроилась не реагировать ни на одну провокацию Егора, но он зашёл с козырей:

– Доброе утро, девочки. Катя, а ты всегда поёшь в душе детские песни, или сегодня особенный день? – ухмыльнулся он, явно что-то задумав.

Как Егор мог узнать о моей привычке петь детские песенки в душе? Шум воды, душевая кабинка. Он не мог этого слышать.

– Что?! – я так и уставилась. «Сохраняй спокойствие, Катя!» – проговорила себе и отмахнулась от Егора: – Ты бредишь.