Даже на доспехи Тёмных отродий смотришь и видишь знакомое, тем более что сраные людоеды никогда не стеснялись у людей учиться военной науке. А тут – непонятно. Вроде лёгкая кираса, вроде наручи и наплечники, вроде полукруглый шлем... Кожа? Плотная ткань? Или просто обшито материей? Да всё равно как-то мало защиты – будто и не воины вовсе, и не планируют защищаться от копий и мечей. Маги? Вот это уже явно ближе – маг и простую рубаху зачаровать может так, что она не хуже кольчуги защитит. Правда, всё одно металл заговаривать сподручнее, насколько знал Фрамер, так что из боевых магов никто доспехами не пренебрегал. Хотя, с этих станется и в сто крат сильнее зачаровать – трибун не был дураком, кое-какое понятие о магическом искусстве имел и потому представлял (а точнее вообще не представлял), какой надо мощью обладать, чтобы заставить летать таких вот «стрекоз», как у инвириди.

И говор – говор совершенно нездешний. Сразу чувствуется – чужак. Как есть чужак. А чужаков Фрамер недолюбливал...

Хотя, чего голову всякой чушью забивать-то? Раз Её Высочество сказало союзники, значит союзники. И нечего тут перебирать – нравится, не нравится... Союзники – это не золотые монеты и не девки, чтоб всем нравится. Они есть – хорошо, можно вместо себя выставить – ещё лучше, приносят пользу – вообще прекрасно.

Так что трибун пожал протянутую руку. Аккуратно пожал, памятуя, что хватка у орка такая, что запросто можно человеку запястье сломать.

- Капитан – это по-нашему центурион будет примерно, - пояснил Григорий. – Но у инвириди каждый пехотинец – маг, так что...

Ого! Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! Два десятка магов – это норма на два легиона, а командовать таким отрядом поставят полутысяцкого, а то и секунд-легата даже...

- Можем забрать две дюжины раненых, - сказал человек в зелёном. – Кто самый важный. И кого можно перевозить.

Фрамер молча кивнул, сразу же прикидывая кого отобрать – двоих следопытов-фейри, центурионы, ветераны...

- Сколько бойцов вы можете выставить? – спросил Алымов.

- Мои люди вымотались, многие ранены... - покачал головой трибун. – Бой мы не выдержим.

- Бой не нужен, - хмыкнул инвириди. – Нужно сопровождение. Нам. Хорошо бы сотни две... Капитуляцию принять.

Орк скептически хмыкнул.

Два десятка боевых магов – серьёзная сила. Но хватит ли этого, чтобы заставить капитулировать добрых восемь тысяч диких? Сомнительно… Несмотря на всю продемонстрированную мощь – сомнительно. Именно поэтому те же красные драконы так и не стали абсолютным оружием Империи. Боевой зверь может разогнать войско, сжечь крепость, но он не сможет сжечь всех и каждого. Это не победа в войне, а лишь истребление. Но истребление не даёт ни рабов, ни данников; пепелищами не правят и звонкой монеты с них не получить. Победа в войне – это когда пехота топчет чужую землю, как свою.

И с магами то же самое – сколь не были бы сильны одиночки, без обычной армии никак.

- Сомневаетесь, - кивнул федерал. - Понимаю. Но сегодня этот отряд противника должен быть разбит…

Бахвальство? Может быть. Вот только пустое или имеющее под собой что-то весомое?

- Нам из графика нельзя выбиваться.

Что имел ввиду инвириди под словом «график» Фрамер скорее догадался, нежели понял. Мало того, что на унилингве человек в зелёном говорил с чудовищным акцентом, так ещё и время от времени вставлял слова из своего наречия.

Но зато трибун почувствовал родство: Имперская армия воевала именно так – планами, тактикой и лучшей в Ойкумене логистикой. Варвары могут быть отчаянно храбры и сильны, они могут одерживать победу за победой, но их победы в битвах всё равно заканчиваются поражением в войне.

- Две сотни, - кивнул Фрамер. – Бойцы будут. Могу и четыре сотни дать.

- Не стоит. Остальные пусть лучше к приёму пленных готовятся.

Пленные?.. Пленные!

А вот об этом трибун как-то даже и не задумывался раньше... Вероятно потому как не особо много размышлял на тему того, как он одной когортой разбивает десятикратно превосходящего врага и затем пленяет выживших.

- Много ожидается?

- Много, - хмыкнул человек в зелёном. – Как только мы ликвидируем пару сотен – остальные сдадутся.

- Остальные убегут, - не согласился Фрамер.

Инвириди указал в сторону стоящих на поле летающих машин.

- Только не от них.

Оба Ми-8 ушли в сторону Надежды, увозя с собой по дюжине раненых имперцев. Для огневой поддержки же остался некогда гражданский «экюрой», оперативно отжатый у островных нефтяников. Потребность в небольшом ударно-десантном вертолёте у светлоярской группы войск была, а вот самих вертушек не было – Ка-60 в серийное производство всё никак не шёл, а «ансатов» хоть и было побольше, но всё равно так просто добыть их не получалось.

В итоге, явно вдохновившись фильмами про Вьетнамскую войну, экспроприированные винтокрылые машины фирмы «Еврокоптер» кустарно доработали, благо что оная доработка не отличалась большой сложностью. Ломать – как говорится, не строить.

«Белок» оперативно перекрасили в тёмно-серый цвет, нарисовали красные звёзды по бортам, сняли боковые двери и вообще выпотрошили весь пассажирский салон, максимально облегчив его, и установили в проёмах шкворневые установки для ПКМов. За возросшую опасность и сохранённые резаки для высоковольтных проводов в носовой части «белок» уже успели обозвать «саблезубыми белками».

Варвары после атаки штурмовика в себя прийти до сих пор не могли. Точнее, особой паники уже не было, но выбило немало вождей и старейшин, организация была полностью нарушена – армии уже фактически не было, остались только несколько племён. Так что неудивительно, что часть решила продолжить осаду Шаурая, а часть попыталась отступить.

Пилоты «белки» насчитали около полутора тысяч копий, двинувшихся скорым маршем прочь от города, но преследовать их не стали. Уходили они обратно на северо-запад, вертушка была всего одна и была нужна здесь и сейчас, а эту колонну на марше обработают другие. Донесение ушло в Китеж, там эту банду взяли на заметку, и как представится случай – немедленно отправят за ней пару ударных БПЛА или «тукано».

Впрочем, всё равно оставалась достаточно нетривиальная задача – силой одного стрелкового взвода при поддержке двух сотен солдат союзных вспомогательных сил нанести поражение восьмитысячной группировке противника.

Первым делом «экюрой» начал закладывать широкие круги, а бортстрелки периодически вели огонь по диким. Без цели уничтожить, а просто чтобы бежали в нужную сторону.

Между тем вперёд выдвинулись и пехотинцы. Капитан Алымов разделил свой взвод на три отделения, каждому запросил по три десятка легионеров, и перекрыл почти полуторакилометровый фронт, чем превысил штатный норматив впятеро. Вертолёт исполнял функции наковальни, а три отделения стали молотом, который начал постепенно оттеснять ордынцев к двум брошенным полевым фортам.

- Начали, - скомандовал капитан по рации. – Бить одиночными, только из автоматов. Гранатомётчикам, расчётам АГС и крупняка двигаться со всеми, быть наготове.

С учётом характера противника, пришлось импровизировать. Никаких манёвренных и огневых групп при поддержке бронемашины – фактически место БТРа или БМП, как ядра построения, теперь занимал сам мотострелок.

Ждать, что ордынцы будут не только дикими, но и почему-то тупыми – не приходилось. Чтобы стоять под автоматным огнём строем требовалась либо отменная дисциплина, либо полная неадекватность, но варвары пока что не демонстрировали ни того, ни другого. Так что просто взять на прицел толпу противника и выкосить её длинными очередями было затруднительно.

Противника требовалось в эту самую толпу собрать, уплотнить и каким-то образом «убедить» не разбегаться.

Алымов, исходя из местной тактики, решил, что самый логичный ход для диких, столкнувшихся с сильным врагом – отступить и засесть в укреплённом месте. Например, те же деревянные форты-редуты. С точки зрения варваров они должны были выглядеть привлекательнее, чем просто стоять под огнём в чистом поле.