— Да уж, дорогой Роули, — согласился Филип, подавляя смешок, — никакого чинопочитания у этих тварей! — Капитан, с его непосредственным лизоблюдством и забавными манерами, начинал ему нравиться. — Расскажите мне о том, чем занимаются ваши ребята. Для этого я, собственно, и позвал вас — не для того же, чтобы обсуждать какого-то там Кевина Грасса. Мне приходилось слышать о вашем отряде, но я осознал, что смутно представляю, чем вы занимаетесь. Это упущение. Я должен знать все, что происходит в нашем городе, или почти все. Я считал, что Красные Ищейки — это что-то вроде дополнения к Городской страже, с тем отличием, что от вас есть какой-то толк. Это так?

— Почти, ваша милость, с вашего позволения, это не совсем точно, не совсем точно. Даже не знаю, как рассказать, чтобы не наскучить вашей милости.

— Не беспокойтесь об этом, объясните как умеете.

— Ну, вы знаете, что творится на улицах, мой лорд, город просто набит всяким сбродом, всеми этими беженцами и прочими бродягами, что только и знают, как приставать к честным людям. И бандиты совсем распоясались, так что не осталось мест, где богобоязненный человек мог бы ходить, не опасаясь за свою жизнь и кошелек. Эти мерзавцы даже кареты важных господ грабят, просто позор! Городская стража, как вы совершенно справедливо заметили, набита лентяями, трусами и пьянчужками. Мало взять в лапы алебарду, надо еще уметь ею пользоваться, — Он кашлянул. — Но простите, Ваша милость, я совсем разболтался.

— Нет, нет, капитан, вы очень увлекательно рассказываете. С таким чувством, — Филип решил, что Роули заслужил бокал вина, чтобы смочить горло, и кусок мяса для подкрепления сил. Сколько их было затрачено на одно только подхалимство!

Они начали пересекать зал по направлению к открытым дверям, за которым виднелся накрытый стол с винами и закусками — бесчисленными блюдами, способными утолить аппетит целой армии.

Роули продолжил рассказ, делая паузы лишь чтобы склониться в поклоне перед каждым вельможей, кто хоть на миг останавливал на нем взгляд. — Ваши высокочтимые отец и дядя решили положить этому безобразию конец, насколько возможно в наше беспокойное время. Его милости лорду Оскару пришла гениальная мысль о создании отряда молодцев, которые станут грозой бандитов. Ведь раньше как было? Ежели тебя ограбили или обворовали, а ты не поймал злодея за шиворот, то все, твои проблемы. Теперь добрые люди могут обратиться к нам, когда их обидели, и всего лишь за какие-то пять полумесяцев мои ребята разберутся с этим делом, ежели только в силах человеческих с ним разобраться.

— Понимаю, вас нанимают, чтобы вернуть награбленное.

— Но не только, мой лорд, не только. К нам обращаются из Магистрата, и мировые судьи часто просят нашей помощи, вот знаменитый судья Дин, например. Оно же обычно как — когда в городе кого прикончат, о том донесут квартальному, обычному необученному болвану, и он начнет опрашивать всех, кто мог свершить злодеяние. И хорошо, ежели у него в голове есть с кулак мозгов, а убийцу легко выявить. А вот когда дельце попадается посложнее — тут могут разобраться мои ребята, я их науськивал лично. Все разузнают, раскопают, обмозгуют. Или вон ежели найдут труп где-нибудь на улице, или без имени, как давеча, мы и тут попытаемся найти убийцу, ежели будет на то воля Магистрата.

— Великолепно, капитан, вы меня заинтриговали, и вы так красочно повествуете.

— Это еще не все, с позволения вашей милости! — продолжил ободренный Роули. — Вот взять всяких закоренелых злодеев, вроде Вурдалака или Лиса из Ларета. Ежели, опять-таки, они случайно не попадутся в лапы стражи или охраны какого лорда, то так и будут вершить свои злодеяния безнаказанно. А мои ребята не ждут, пока добыча сама к ним прибежит. Укажи им на самого что ни на есть опасного ублюдка, и они за ним последуют хоть в Тьмутень, хоть в саму преисподнюю, будут преследовать через всю страну, коли надо. Загонят и раздерут в клочья, как настоящие псы — кабана. Да, мои ребята на заднице не сидят. Переодеваются и ищут злодеев по притонам, игорным домам и кабакам, заманивают в ловушки, устраивают облавы.

Это и в самом деле звучало любопытно. Куда интереснее, чем собственные заботы Филипа, коли на то пошло. И прекрасно подходило для его планов. Однако на сегодня новых познаний, пожалуй, хватит.

— Хочу поблагодарить вас за интереснейший рассказ, капитан. Он определенно дал мне пищу к размышлениям.

Они подошли к столу, и Филип жестом приказал лакеям, выстроившимся у стены, обслужить Роули. — Рекомендую светлое альталийское. И сколько же их в отряде, этих ваших отважных молодцев?

— Пятнадцать человек, ваша милость, не считая меня, — Роули едва пригубил свое вино, хотя цвет его физиономии никак не позволял заподозрить капитана в неприязни к этому напитку. Быть может, он предпочитал джин.

— Это немного.

— О, ежели б было у меня больше людей, ваша милость, страшно подумать, чего бы я мог бы добиться! Ведь что злодеяний, что злодеев в этом городе неисчислимое множество.

— Вы читаете мои мысли, капитан. Ваше дело очень нужное и полезное, и я чувствую себя призванным лично позаботиться о его успехе. Меня не менее, чем дядю Оскара, заботит безопасность наших добрых горожан.

— У меня нет слов, Ваша милость! — воскликнул Роули, но солгал, потому что тут же разразился долгими витиеватыми благодарностями, и сам же в них в конец запутался.

— Вы получите дополнительных рекрутов, но я считаю, что тогда вам понадобятся помощники, что-то вроде офицеров, ниже вас по рангу, конечно, которые помогли бы вам управлять отрядом. Скажем, два человека. Одного вы выберете сами, а второго, пожалуй, я смог бы вам порекомендовать.

— Вы… случайно не имеете в виду Грасса? — осторожно уточнил Роули.

— Сохрани нас Пресветлый! — рассмеялся Филип. — Я немного знаю его по Академии, и он не создан управлять людьми.

— Очень точно подмечено, ваша милость.

— Нет, я говорю о достойном человеке, умном, порядочном и образованном, хорошего происхождения, который поможет поднять престиж ваших Ищеек. Я хочу, чтобы отряд начал пользоваться уважением, которого заслуживает, чтобы назначения к вам — на офицерские должности, разумеется, — добивались отпрыски хороших семей. Но об этом потом, — Повинуясь движению руки, слуга наполнил его бокал вином. — Выпьем за вас, капитан, и за будущее.

Капитан просиял, и на сей раз осушил бокал до дна. — Для меня огромная честь пить вместе с вами, Ваша милость!

С этим было трудно не согласиться.

Филип оставил почтеннейшего капитана у стола, после того, как заметил, что в его присутствии бедняге Роули кусок в горло не шел. До смены блюд и начала торжественного ужина оставалось более часа, и он еще успеет зайти за командиром Ищеек. Надо будет также послать бутылку вина вниз Кевину, и сказать, чтобы ему предложили поесть на кухне. Он, конечно, не согласится, зато взбесится наверняка.

К этому времени куранту сменила бойкая Альталийская гальярда, и Филип снова захотел танцевать. Он тщетно искал в толпе Мирме, зато заметил в дальнем углу зала леди Аннери, и уже начал пробираться к ней, когда его окликнули.

— Мой дорогой лорд Картмор, я как раз хотел с вами поговорить.

Филип взглянул на обладателя двойного подбородка и бегающих глазок с презрением, которое не трудился скрывать. На что рассчитывал лорд Веррет, обращаясь к нему, он понять не мог.

— Боюсь, вашего отца рассердила моя речь на последнем собрании Верховного Совета.

Еще бы, черт возьми.

— Я надеюсь, вы объясните ему, что я самый большой поклонник его военного гения, но…

— Моему отцу нужны поддержка и верность, а не поклонение, — перебил Филип.

Тем паче — пустая лесть, прибавил он про себя.

— Я — верный слуга Сюляпарре, — вскинулся Веррет. — И единственный, кто говорит вслух то, что думают многие.

Филип запомнил это слово, "многие".

— Да, да, то, о чем думают многие. Несмотря на героические усилия вашего отца и других благородных людей, эта война уже проиграна. Сейчас мы лишь оттягиваем неизбежный конец. — Тон Веррета вновь стал подобострастным. — Вы молоды, и можете размышлять непредвзято. Каждый месяц войны, это месяц, когда страна обливается кровью….