Бэзил стоял к ней спиной, и Ренэ воспользовалась этим, чтобы проверить прическу. Может, раскрыть веер? У нее был чудесный новенький веер, такой эстет, как Бэзил, должен его оценить.
— Вы так хорошо рассказываете! — Про себя она порадовалась, что догадалась вставить комплимент.
— О, когда-то меня, бывало, заставляли показывать гостям дворец, поэтому я заучил наизусть целые речи. Но один раз я привел посла Лессеи в Зеленую гостиную, наполнив ее заранее голыми женщинами, а потом показал князькам из Влиса спальню, где кувыркалось полдюжины моих друзей. С тех пор мучаюсь от безделья.
Ренэ не знала, что на это сказать, а потому промолчала.
Двери в следующее помещение оказались заперты, но у Бэзила имелся ключ. — Ну что, идем отдать дань ушедшему величию?
Лестница, открывшаяся перед ними, круто вела вниз. Роскошная, но темная, — дальние ступени терялись в полумраке. Это походило на спуск в семейный склеп — в родном замке Ренэ он находился в подвальных помещениях, и туда тоже вела лестница, более нарядная, чем любая другая в их доме. Ренэ спускалась осторожно, опираясь на руку Бэзила, и молча дивилась, чтобы не выказать своего невежества.
Ступая внутрь, она почти ожидала увидеть гробы, на крышках которых спали бы вечным сном каменные подобия покойных Картморов. Чего Ренэ никак не могла предугадать, так это того, что окажется в огромной пещере…
В дальнем ее конце, в гигантской чаше плясало багровое пламя, бросая отсветы на трон и ведущие к нему ступени, в узкие отверстия высоко в стенах проникали, пронзая тьму, иглы света. И все же мгла побеждала. Люстра, такая же большая, как всё здесь, свисала сверху на цепях, но свечи никто зажечь не потрудился, как не были зажжены настенные факелы. Холодно, угрюмо, зябко…
Ренэ осторожно сделала несколько шагов, подавленная размерами и мрачностью зала-пещеры. Сейчас вместо тонкого шарфика ей не помешала бы шерстяная шаль.
Бэзил встал рядом. Казалось, ему самому тут немного не по себе. — Только чокнутым древним могло прийти в голову устроить тронный зал у себя в подвале, — прокомментировал он. — И построить дворец на месте скалы — тоже. Они любили забраться поглубже под землю.
— Я ожидала чего-то совсем другого, — призналась Ренэ. — Здесь так… темно.
По бокам извивались сталактиты и сталагмиты, а в правом ближнем углу сталагмитов были настоящие заросли — переплетение корявых смутных теней. Иные напоминали человеческие фигуры. Ренэ казалось, то призраки прежних придворных молчаливо ждут, когда зал оживет снова.
— Тут почти никто и не бывает, — Бэзил то ли пожал плечами, то ли поежился. — Только огонь в алтаре, по традиции, должен гореть всегда. Если погаснет — произойдет что-то жуткое-жуткое. Какой-нибудь слуга в темноте разобьет нос, или еще что-то.
Бэзил предложил Ренэ руку, и на этот раз, пока они шли вперед, к трону, сжимал ее пальцы чуть сильнее. — Ступайте осторожно — тут еще и немного скользко. Я же говорю — чокнутые.
Несмотря на холод и сырость, любопытство Ренэ было пробуждено. В метущемся свете она различала на стенах полустертые фрески — вот этот венценосный мужчина, заносящий меч над головой коленопреклоненной женщины, конечно, блаженный принц Юль. А вот и он сам на коленях, в окружении сыновей — его очередь принести себя в жертву богам. Другие фигуры съедал полумрак, или же их очертания были такими диковинными, что и не догадаешься — кто это или что…
— Это самое древнее здесь помещение, остальной дворец достроили вокруг него, — разносясь по пещере, голос молодого мужчины звучал странно и гулко. — Раньше тут не только восседали принцы, но и приносили подношения древним богам, а потом — Агнцу. Думаю, со времен принца Юля здесь мало что изменилось.
Крышку люка Ренэ заметила, лишь пройдя по ней. Бэзил объяснил, что это один из ходов в подземную тюрьму, к вырубленным в камне клетушкам, где теперь хранили колбасы и сыры. — Наверно, принцы Сюляпарре держали там заключенных, к которым питали особо нежные чувства.
— А здесь… не опасно, как вы думаете? — В этом полном теней и странных форм зале оживали ее прежние страхи, напоминая о пережитом ужасе — том, втором. — Вдруг какое-нибудь чудовище…
Одно дело — вышагивать по освещенному холлу под руку с Полом. Другое — когда рядом Бэзил. Если вдруг один из каменных наростов обратится в монстра, молодой Картмор позволит ему сожрать Ренэ, в этом она не сомневалась.
— Нет, я не думаю, что здесь не опасно, — Бэзил криво усмехался, и она почувствовала, как ее охватывает прежняя робость. — Что до чудовищ… Они утверждают, что покрыли дворец знаками слярве, которые должны отпугнуть монстров. А еще они говорят, что чудовища охотятся за нашей семьей, поэтому первым делом оно набросится на меня.
Это Ренэ немного утешило.
Чтобы приблизиться к трону, надо было пройти сквозь подобие естественной колоннады — девять сталактитов и десять сталагмитов словно неслучайно выросли здесь в неровный ряд, разделяя пещеру на две части. Будто кривые клыки, они устремлялись навстречу друг другу так, что казалось — ты входишь в гигантскую зубастую пасть, и она вот-вот сомкнется.
Здесь, рядом с алтарной чашей, было куда больше света. Красное зарево ползало по стенам, которые сама природа украсила каменной резьбой, возвращалось, отраженное в озере, чьи воды рдели в левом углу пещеры. Да-да, в настоящем озере — Ренэ убедилась в этом, подойдя поближе. В глади отображались, вытягиваясь, подсвеченные огнем сталактиты, и казалось, что внизу находится целый инфернальный город — замки и храмы, башни и шпили.
Как далеко уходило озеро? Эту тайну скрывал сумрак под нависавшим все ниже к воде каменным сводом.
— Это озеро на самом деле — часть подземной реки, — объяснил Бэзил. — Сейчас дорога по воде перекрыта решеткой, но семейное предание гласит, что после того, как первый Великий Наместник, мой пра-пра-пра-чтототам, вселился во дворец, он отправлял по реке солдат на лодках, чтобы выяснить, куда она ведет.
— И что же? — с интересом спросила Ренэ.
— Рассказывают, что одним стало так дурно, что пришлось вернуться, другие просто исчезли. А древние считали эти воды священными, мол, они текут сюда из загробного мира. Видите это место? — он подошел к участку, где каменное дно полого спускалось к воде, выкрашенное в красный. — По идее, здесь, у кромки озера, проводили ритуалы, и жрецы бросали подношения в воду…
Ренэ почудилось, что вдалеке, у дна, что-то белеет. Может, уронили слуги? Она вытянула руку. — Мне кажется, там что-то…
— Должно быть, дохлая рыбина. Они заплывают сюда, большие, бледные, безглазые.
У ступеней, что вели к трону, Ренэ остановилась и задрала голову, благоговейно на него воззрившись. Сам трон разочаровывал — просто темное кресло. Оставалось воображать, что на нем сидит древний Принц. Какой-нибудь красавчик, вроде Бэзила, только более грозный. Ведь быть представленной коронованному Принцу — куда интереснее, чем Лорду-Защитнику, даже самому замечательному.
Бэзил угадал ее разочарование. — Еще одна легенда гласит, что раньше у Силла был какой-то совершенно потрясающий волшебный трон. Но коли так, он исчез давным-давно.
Камень за троном изгибался, словно складки портьеры. А справа стену расчистили, выровняли, и выбили там карту Сюляпарре, изобразив вокруг нее гербы Высоких домов.
Ренэ узнала клыкастого кабана Шалбаров, кокатрис дома Ситта, огненного льва дома Морроэ; водяного змея Халаверов, гложущего мачту корабля; Червя-Победителя, символ дома Ардаз; гигантскую сколопендру Патраксов, ползущую по башне замка. Слезы текли по лицу мантикоры семьи Пхар, два жутких тощих волка Раннархов разрывали человека, почти лилипута в их челюстях, а виверна Нэверов взмывала в небо с человеком в когтях.
Эдакая чудовищная армия, промелькнуло в голове Ренэ. Значит, эти изображения — еще с той эпохи, когда Древний дом Валенна не достиг статуса Высокого.
Ниже ютились небольшие квадраты с эмблемами обычных Древних семейств. Ренэ хотела найти огненноглазого пса дома Валенна, но быстро утомилась — слишком много тут было гербов. Зато рядом с катоблепасом Ромуа ей попался нетопырь семьи Сарн — такой же красовался на фамильном гербе ее семьи, увы, в соседстве с полумесяцем, обозначающим младшую ветвь рода.
