– Вы кто ещё такая?

– Мне сообщили, что в ближайшее время вы покидаете город, поэтому я старалась успеть как можно быстрее. А оказалось, что вас до сих пор не было дома.

Кажется, дамочка не намерена отвечать на мои вопросы. С меня достаточно сюрпризов на день.

Но только я собираюсь сказать всё, что думаю о ней, как она меня перебивает:

– Это большая честь. Вы знали?

Я мотаю головой.

– Он не выбирает кого попало. Если Главный вас выбрал, значит вы особенный.

– Простите, что перебиваю. Но мне кажется, вы несёте полнейшую хренотень.

– Отчего же вы так думаете?

– Если вы говорите о нём, – я тыкаю указательным пальцем в потолок, – то никакой он не главный. И то, что вы о нём так высказываетесь, не делает чести ни вам, ни ему.

– Интересно. Чем же мотивирована ваша злоба и невежество?

– Да тем, что он сам мне всё рассказал. Что никакой он не главный. Просто одиночка, придумавший историю, которую переписывал уже сотню раз.

– Вы не предполагали, что это всего лишь хорошо выдуманная легенда для привлечения вашего интереса?

– Знаете что! А вы не думали, что невежливо заявляться в чужую квартиру и начинать нести ахинею, по-хозяйски сидя на чужом кресле? Я полноправный гражданин этой страны и у меня есть права. Я исправно плачу арендную плату и налоги, поэтому, будьте так добры, покиньте пределы моей собственности!

– Вряд ли правоохранительные органы вступятся за вас, когда узнаю, что вам всего шестнадцать. Достаточно сделать один звонок, чтобы начальник детского дома, из которого вы бежали, подтвердил незаконность вашего нахождения в данной комнате.

Вот чёрт! А она хорошо подготовилась. Ладно, придётся идти на уступки…

– Хорошо, ваша взяла. – С видом поверженного я присаживаюсь на диван по соседству и говорю: – Выкладывайте, что нужно вам.

Дамочка фальшиво улыбается.

– Очень рада, что мы нашли общий язык. – Она прикладывает ладонь к груди и говорит: – Меня зовут «776».

– Прям так? А нормальное имя есть?

– Это и есть моё настоящее имя.

– М… Отлично. Ну и что дальше?

– Как зовут вас я уже знаю. Можете не представляться, Дмитрий Сергеевич. Или мне звать вас просто Шэд?

Какая осведомлённость.

– Я выбираю второй вариант.

– Позвольте узнать, почему именно такое прозвище?

– Потому что это сокращение от английского shadow. Я типа в тени. Понимаете? Сбежал из детдома, прячусь от властей и всё такое.

– Понятно.

– Может, мы всё-таки перейдём ближе к делу? – Поторапливаю я.

– Ах, да. Кажется, вы хотели знать, что мне нужно от вас.

– Именно.

– Я Исполнитель: одна из немногих, кто может спуститься в ваш мир и общаться с вами напрямую. Моя задача – обеспечить вашу доставку в Токио. К сожалению, это единственное, что от меня требуется.

– Почему это к сожалению? Что плохого в том, чтобы быстро расправится со своей работой и отправиться отдыхать? Если вы конечно вообще отдыхаете.

– Нет, мы не отдыхаем. – Она снова поворачивается к телевизору и каналы на нём начинают переключаться сами по себе. – В основном, перед Исполнителями стоит задача найти нужного человека и попытаться исправить реальность с его помощью. Но в этот раз меня заставили сделать только грязную работу.

– Моё сопровождение – это грязная работа?

– Именно так. Потому что не могу сделать ничего другого. Не могу попытаться всё исправить и стать лучшей в своём деле.

Я смотрю на телевизор. Каналы больше не переключаются. Там тёмный экран. Дамочка подмечает, куда я гляжу, поэтому тут же говорит:

– Смотрите внимательнее. Это то, что ждёт вас через два дня, если вы откажетесь следовать инструкциям.

Наконец на экране появляется картинка. Вид города с высоты птичьего полёта. Толпы людей бегут по улицам. Кто-то падает и его топчет толпа. Кадр сменяется на другой. Теперь снимают с земли – в непосредственной близости от эпицентра паники. Можно во всей красе разглядеть процесс растаптывания человека: его крики, призывы о помощи, кровь на лице и удары – сотни ударов обувью. По лицу, ногам, рёбрам.

Где-то вдали нарастает звук мотора. Через десять секунд летящий на скорости джип врезается в людей, сминая их под огромные колёса внедорожника.

– Хватит!! – Кричу я. – Я понял!! Отличный монтаж!

– Это вовсе не монтаж. Это запись из будущего.

– Да-да, хороша сказка.

– Вы не верите? Что же вы тогда так встревожены и напуганы?

В самом деле – чего это я? Пора бы уже привыкнуть к чертовщине, что творится со мной в последний два дня.

Я соглашаюсь:

– Хорошо, я вам верю.

– Вот и прекрасно. Всё необходимое уже собрано, – дамочка указывает на рюкзак в углу. – Осталось только доехать до Токио.

Прекрасно.

Эй, Исус. Если ты меня слышишь, то ИДИ В ЗАДНИЦУ! Можно было хотя бы подготовить меня ко всему этому.

Чтоб я всю жизнь так прожил…

День двадцать пятый с момента написания пролога. Я пью растворимый кофе без сахара и заедаю его лапшой с рыбными палочками. Перед лицом – экран компьютера. За окном слева – вид на частный сектор с четырнадцатого этажа. Все мои надежды быть услышанным погибают под грудой критики и под нежеланием людей читать мои книги. Кажется, просьба Шэда не исполнится никогда. Он никогда не станет героем самой известной в мире книги.

Но мне плевать.

Хрен-то там у вас получится заставить меня забыть о писательстве!

Срать я хотел на то, что книги не в моде!

Плевать, что количество писателей превышает количество читателей!

Я всё равно продолжаю мастерить свою реальность. Назло всем критикам и любителям бульварного чтива!

Как-то самоуверенно вышло…

Кто вообще сказал, что я пишу вовсе не бульварное чтиво?

Мда…

Для начала стоит разобраться в себе, и только потом выпендриваться перед… перед кем? Выпендриваться-то не перед кем.

Короче говоря, проехали…

Проехали так же быстро, как отец Макси проезжал мимо центральной улицы города, спешно заполняющейся паникующими людьми. Пару раз он даже чуть не попал в аварию, хоть и имел огромный водительский стаж за плечами: начиная с вождения легковых авто, заканчивая вождением танков.

Макси спешно пристегнулся.

Начало дороги не было таким опасным, как сейчас. Из дома они выехали спокойно.

Но.

Началось всё с того, что…

Кирилл Сергеевич (так звали отца Макси) позвонил сыну и приказал, чтобы тот выходил из дома ровно через пять минут. Макси поинтересовался, куда они поедут и что за спешка такая, но в ответ получил лишь недовольство:

– Не задавай лишних вопросов. Если я сказал выходить, значит выходи.

Сын был бы и рад ответить что-нибудь вроде: – «на службе будешь так общаться с подчинёнными, а со мной так разговаривать не надо», но вместо этого он молча кивнул и сбросил звонок. Пускай теперь думает, что хочет. Пусть знает, что Макси недоволен таким отношением, и не собирается разговаривать с им до тех пор, пока тот не извинится.

Через пять минут они встретились у ограды их частного домика.

– Садись! – крикнул отец из салона старенького японца.

– И не подумаю! Пока не скажешь, что происходит, я никуда не поеду!

Макси сложил руки на груди и встал в позу отказа. На улице дул холодный ветер, но парень стоял на своём, хоть и не был уверен, что сможет простоять слишком долго.

– Сдурел совсем? – продолжил человек в машине. – Хватит вести себя как девчонка!

Макси промолчал. Он и так всю жизнь считал себя слабее отца, который практически никогда не принимал участия в его воспитании. Потому отец навсегда запомнился ему как некий незнакомец, изредка появляющийся в его жизни. Незнакомец, жутко пугающий своей профессией. Незнакомец, который, в отличие от Макси, был в состоянии поставить на место любого недоброжелателя. Короче говоря – он боялся отца и, в некоторой степени, ему было даже стыдно за то, что он не такой крутой как его папаша.