— Шшшш… всё, я тут… — мокрая ладонь легла на горячий лоб девушки, тонкие холодные струйки от тряпки потекли по её лицу, как слёзы, скользя по щекам. Рин достала градусник: — Так, режим… орально. Включить… вот, держи.

Эстер послушно закрыла рот, пара секунд — градусник пискнул.

— Сорок и три!.. — девушка звонко хлопнула себя по лбу. На ее глазах билась в лихорадке единственная подруга, а она даже не знала, чем можно облегчить ее страдания. Она не знала, как спасти Эстер. Но и бездействовать не могла.

— Солнышко, подожди ещё минутку, сейчас станет легче, я придумаю что-нибудь… я придумаю…

— Рин… — та приоткрыла глаза, её горячие пальцы нащупали руку подруги и крепко стиснули, как последнюю соломинку. К глазам подступили слёзы.

— Я придумаю.

Напрочь забыв о своей боли, накрепко угнездившейся в шее, Рин снова бежала, по лестнице — вниз, прямо, снова вниз. Ключ, замок — два поворота, на кухню… Она выгребала из шкафов всё, что могло пригодиться — пара порошков, витамины и обезболивающие, бинт… Скидывая всё в пакет, девушка торопливо искала в телефоне номер единственного человека, которому могла довериться.

Вызов, гудки.

— Да… — с другого конца донёсся бесконечно сонный и недовольный голос.

— Кира Юрьевна! Это Рин! Пожалуйста, помогите мне! — затараторила она.

— Рин?.. Что случилось, ты где? — сонливость в голосе как рукой сняло, сквозь шелест помех донесся странный шум и грохот. Кажется, Кира вскочила и уронила что-то.

— Я дома, я в порядке, Кира Юрьевна. У меня есть подруга, ей плохо, она заболела… я не знаю, как её лечить, Кира Юрьевна!

— Так вызови скорую…

— Нельзя, поймите! Просто… просто нельзя! Пожалуйста… — её голос задрожал, на глаза навернулись слезы: — Пожалуйста, скажите мне, что делать…

— Так, хорошо… — помешкав пару секунд, Кира хмыкнула и начала говорить. — Давай сперва успокойся и объясни, что с ней.

— Она, ну… у неё температура, всю трясет, я не знаю, лихорадка…

— Сколько температура?

— Сорок и три…

Кира выразительно и затейливо выругалась.

— Значит так… прежде всего тебе нужно сбить температуру. Аспирин есть? Анальгин?

Рин порылась в пакете.

— Ничего такого… но я положила на лоб холодную тряпку…

— Это хорошо, но мало… найди спирт, или водку, должно быть в аптечке, маленький пузырёк. Нашла? Хорошо, её нужно обтереть спиртом, всё тело.

Кивнув, Рин побежала наверх. Слова и голос Киры действовали ободряюще, она немного успокоилась и начала действовать. Сердце стучало как бешеное, она летела через ступеньки, едва не запинаясь. Наконец, торопливо скинув обувь в коридоре, ворвалась в комнату. — Подождите минутку, я сейчас всё сделаю…

Отложив трубку, она сняла тряпку со лба Эстер — ткань была сухой и тёплой. С тихим треском крышка бутылочки поддалась её усилиям, нос защекотал запах спирта — тряпочка мгновенно напиталась жидкостью.

— Сейчас станет легче, сейчас… — Рин стянула с подруги одеяло и тщательно обтерла ей лицо и шею. Немного повозившись с запорными устройствами комбинезона, она открыла центральный шов и стянула с неё мешковатую намокшую ткань. Всё тело девушки подрагивало, напряженные руки сводило судорогой. Еще раз смочив ткань, Рин принялась за дело.

Эстер вздрагивала от любого прикосновения, кожу морщило, заставляя каждый волосок вставать дыбом. То и дело судорога сводила ногу или руку, заставляя девушку испуганно отдергивать тряпку.

— Закончила? Хорошо, — Кира продолжала наставлять её. — Теперь проверь температуру. Сколько?

— Тридцать семь и девять! — девушка облегченно улыбнулась. — Помогло, Кира Юрьевна! Спасибо!

— Подожди ты радоваться, рано ещё, — поправила её женщина, но по голосу чувствовалось, что и она улыбается. — Мы одержали тактическую победу, и чтобы не проиграть, нужно укрепить позиции и подтянуть тылы.

— Эээ… я не поняла…

— Короче, это ещё не конец, — пояснила она. — Теперь так. Укрой её тонким одеялом, чтобы под ним не было жарко. Ей нужно питьё, побольше. У вас там есть клюква, или брусника? Смородина? Хоть что-то?

Прижав трубку к уху, девушка бросилась на кухню и залезла в холодильник — быстрый обзор содержимого не дал обнадеживающих результатов.

— Тут какие-то брикеты… — Рин присмотрелась к замороженным кубикам. — Прессованный сок? Фу…

— Плевать, топи его в микроволновке, — настойчиво советовала Кира. — Тебе сейчас надо восполнить недостаток воды в теле, у неё наверняка сильное обезвоживание. Пусть пьёт хоть воду, лишь бы много.

— Хорошо, — закинув пару брикетов в большую кружку, Рин в максимально неудобной позе прижимала трубку к плечу. Микроволновка пискнула и загудела, наполняя кухню правдоподобным запахом каких-то ягод.

— Так, смотри не вскипяти там! — тут же отозвалась женщина и продолжила. — Возьми бумажку и запиши названия лекарств, в аптеку сейчас побежишь…

Рин безропотно кивнула и бросилась за листочком.

***

Эстер, наконец, уснула — после повторного обтирания и ударной дозы таблеток температура застыла на отметке тридцать семь и шесть, лихорадка прекратилась. Рин сидела на полу возле кровати, и устало смотрела на подругу.

После наставлений Киры и пробежки в час ночи до аптеки в пяти километрах от дома, по до жути пустынному гетто, пережив все мыслимые страхи, она вернулась домой. Если бы не крайняя необходимость, она бы ни за что не сунулась на непроглядно-темную улицу с последовательно зажигающимися от её приближения фонарями — за каждым чудился новый богомерзкий кошмар.

Но все переживания воздались — напоив подругу лекарствами, она смогла, наконец, вздохнуть с облегчением и расслабиться.

— Поправляйся скорее, — прошептала она и подоткнула подруге одеяло. Отяжелевшая голова опустилась на руки — измождённая девушка не нашла в себе сил идти домой. Так она и уснула, сидя возле кровати, как школьница за партой на скучном предмете. И все её тревоги, боль и сомнения уступили место приятной усталости и чистому, глубокому удовлетворению.

***

Лифт бесшумно плыл вниз, к нужному уровню — Рин уже научилась ощущать его едва уловимые движения, прислушиваясь к своему чутью. Хотя возможно, из-за всех этих тестов оно обострилось — так или иначе, она буквально кожей ощущала, как проходит сквозь толщу породы, слой за слоем, глубже под землю.

И чем дальше, тем сильнее девушка чувствовала что-то тяжелое и гнетущее, будто вся нависшая над ней толща земли грозила вот-вот обвалиться. Глубинный инстинкт упрямо твердил ей о том же — что-то надвигается.

Уже в лаборатории её опасения получили новое подкрепление — вся команда сгрудилась возле стола и разглядывала какой-то предмет. Поздоровавшись, она подошла к столу — предметом оказалась ещё одна капсула с темно-зеленой пробиркой, раза в два больше предыдущей.

Вторая доза процита… ключ к метаморфозе. У неё перехватило дыхание.

— Вот так вот, — устало покачал головой профессор. — Вот так…

— И сколько у нас времени? — доктор Штерн легонько постучал пальцем по толстому стеклу контейнера. Рин вздрогнула — рука стоящей рядом Киры сжала её вспотевшую ладонь.

— Дня два-три… не больше.

Два-три. Может, столько ей и оставалось жить.

— Ну… ладно, что теперь, — дрожащим голоском выдавила из себя девушка, стискивая ладонь Киры. — Я же могу что-то сделать, чтобы шансы свои повысить, да? Ну, что метаморфоза… пройдет хорошо. Да ведь?

Чуйков пристально посмотрел на неё — маленькие светло-голубые глаза впились в отчаянно пытающуюся скрыть свой страх девушку. Профессор кивнул.

— Да, конечно. Ничего сверхъестественного, всё как всегда — думай быстрее, решай лучше, реагируй… сама знаешь. Ты справишься, обещаю. Одного ретранслятора я в строй уже поставил, и второго поставлю — раз плюнуть. Так что — марш в раздевалку, работаем сегодня по распорядку испытательного дня. И не бойся ничего.

— Да я и не боюсь, — неохотно возразила она, направляясь к зеву матово-белого рукава раздевалки. — Хватит. Устала уже бояться.