— Конечно, дочка, он взрослый человек, не мальчик, чтобы юлить и придумывать отговорки, ему, наверное, уже к сорока? — Саша не понимающе посмотрела на мать.

— О чем ты, мам, разве это важно? — Саша, вытерев последнюю тарелку, протянула ее матери.

— Не обижайся, в его случае, это не играет ни какой роли, просто ты меня не так поняла.

Саша выключила воду и, протянув руки, обняла маму, они не виделись целый месяц, и теперь не стоило обижаться по мелочам. Полина Сергеевна чувствовала, что ее дочери хорошо с Генри, ее глаза светились счастьем, давно она не видела у своей Саши таких глаз.

Вскоре вернулись Григорий Петрович и Картер, Полина Сергеевна ждала мужа в прихожей:

— Пошли, Гришенька, я так устала, — она поцеловала Сашу, — Мы, наверное, пойдем. Надеюсь, увидимся с вами еще раз… перед вылетом.

— Непременно, — Картер с чувством пожал руку Григория Петровича.

Полина Сергеевна поцеловала их обоих и направилась вслед за мужем, оставив Сашу и Генри одних.

Через минуту в дверь позвонили.

— Это, наверное, Милли с Майклом, — Саша открыла и увидела Катю Панову.

— Катька?! Привет, моя дорогая, проходи, мне столько много тебе нужно рассказать!

— Привет, Санька! — Панова поцеловала подругу и, закрыв за собой дверь, заглянула на кухню. — Ты не одна? — Саша потянула Катю за руку.

— Пойдем, я тебя познакомлю с ним.

Катерина с любопытством последовала за подругой на кухню. Около окна стоял темноволосый мужчина, среднего роста и спортивного телосложения. От него веяло сильной энергетикой, Катя сразу это почувствовала и, поприветствовав, заставила его обернуться. Его глаза, внешность поразили ее. Нельзя было сказать, что он был красив, самая обыкновенная, заурядная внешность. Однако в нем было что-то такое, что невозможно было выразить словами.

— Здравствуйте, меня зовут Катя, я подруга Саши, — представилась Панова, — а вы тот самый Генри Картер?

— Да, — Генри протянул ей руку, — это с вашей помощью, я смог найти Сашу, помните Барбару?

— Да, но она мне сказала, что вы и ваш друг Тоб, если я не ошибаюсь…

— Погоди, Катя, нам известно, кто общался с Барбарой, некий Скотт Тёрнер, хотя его имя тебе может не о чем ни сказать. Сколько у него этих имен. От его гипнотического влияния пострадали все мы, а моя сестра Таня та вообще уехала с ним в Египет. Так что не делай поспешных выводов.

— Прости, Сань, просто, я думала, что ты можешь не знать…

— Все хорошо, Катя, присаживайтесь, я оставлю вас, пойду встречу Бенсонов, — сказал Генри Саше, — ставь чай, мы скоро.

— Да, Генри, позови ребят, а то они, наверняка чувствуют себя брошенными, а я пока поставлю чайник.

Саша долго рассказывала, что произошло с ней и Катя, не веря своим ушам, засыпала подругу вопросами.

— Не мудрено, что Таня запала на этого Генри, — Катя восхищенно закатила глаза, — такой мужчина!

— И ты туда же? — наиграно обиделась Саша, — не ожидала такого от подруги.

— Нет, ты что, я не Танька, все нормально, — успокоила ее Панова, — а раз у вас все так хорошо, мне стоит только порадоваться за тебя. Наконец-то, Санька, ты будешь, счастлива, у тебя столько блеска в глазах появилось, ты сама на себя не похожа в хорошем смысле.

Пока подруги беседовали, Генри спустился вниз и, закурив, подошел к Тобиасу. Начинало темнеть и на улице становилось прохладно.

— Ребята! — послышалось от куда-то сверху, — пойдем пить чай!

Генри поднял глаза и увидел, как Саша, высунувшись из окна, машет им рукой.

— Мы идем! — ответил ей Бенсон. — Торт большой!

— Майкл, — толкнула его Милли, — прекрати поощрять свое чревоугодие.

— Да я еще не начинал, — улыбнувшись, Майкл помахал рукой Саше и крикнул, — мне достанется самый большой кусок, за доставка!

Когда все гости разошлись, было уже довольно поздно. Саша убиралась на кухне, а Генри отправился посадить друзей на такси. Она подошла к окну и посмотрела на уезжающий автомобиль. Темные тучи повисли над городом, скрыв звезды и луну, но, несмотря на испортившуюся погоду, настроение было хорошим. Саша решила почти все проблемы, за исключением Тани, о которой было ни чего не известно, и она снова гадала, что будет с сестрой там в Египте. С болью, вспоминая о Татьяне, в ней боролись противоречивые чувства, не хотелось думать о плохом, по этому в сердце Саши еще оставалась надежда на то, что во всем виноват Тёрнер со своими проклятым кознями. Генри отрицал, что Скотт может так изменить человека, если тот сам не приложил к этому руку, и Саша понимала, что Таня своей завистью и эгоизмом, подписала себе приговор и теперь, ее жизнь в опасности.

— Будет дождь, — от звука его голоса Саша вздрогнула и, обернувшись, сказала:

— Ты напугал меня, — он обнял Сашу за плечи и, прижавшись к ней, вдохнул запах ее волос, ласково поводив кончиком носа по ее затылку.

Саша, обернувшись, встретилась с ним глазами и поняла, что может полностью прочитать его мысли. Генри кивнул, давая понять, что с ним происходит то же самое и, взяв ее руку, поднес к своим губам. Саша закрыла глаза, чувствуя прикосновения его горячих губ к своей ладони и запястью, каждая клеточка трепетала и пела от его поцелуев. На какое-то мгновение она почти забылась и отдалась своему чувству, но потом вдруг, открыв глаза, словно спохватившись, высвободилась из объятий Генри. Он не понимающе взглянул на нее, а потом, растерявшись, опустил глаза и отвернулся к окну.

— Извини, я не хотел…

— Это ты меня прости, — горячо прервала его Саша, — просто… я боюсь новых отношений, по этому гоню от себя эти мысли, но… но у меня не получается, — она заплакала, — ты не поймешь меня, прости, — Саша, отстранившись от него, выбежала из кухни. В доли секунды пронеслись перед ней те дни, когда она верила в любовь и любила так, что без него, другого, жизнь казалась бессмысленной.

Саша помнила тот майский вечер, когда первый гром прогрохотал над головой. Грянула неистовая буря. Сверкали молнии, и дождь лил, как из ведра. ОН всегда ей нравился и теперь, когда она, наконец, решилась на свидание, разразилась эта злосчастная гроза.

Они вбежали в подъезд его дома, мокрые до нитки, подаренные алые тюльпаны, приуныли и кое-какие сломались. Саша стояла, прижимая к своей груди цветы, восхищенно глядя в глаза того самого парня, который нравился всем девочкам их курса в институте. А он выбрал ее, именно ее и, ласково касаясь мокрого от дождя лица, целовал в первый раз. До него ни кто еще не касался ее, только ему Саша позволила, потому что любила искренно и незабвенно. Потом они поднялись к нему в квартиру, где он предложил переодеться, сменив мокрую одежду на халат своей матери. Они выпили кофе, потом он нашел бутылку вина «Черные глаза», привезенную родителями с юга.

Темно-красное вино разожгло пожар в ее груди, а его терпко-сладкий аромат пьянил и дурманил. Очарованная ласками своего возлюбленного, Саша отдалась на волю судьбы, и ЭТО случилось: ночь, казавшаяся ей сказкой, и он — прекрасный принц, о котором она так долго мечтала. Но сказка быстро закончилась, слишком быстро даже для Золушки. Карета навсегда превратилась в тыкву, лошади в белых мышей, а прекрасный принц… если бы это был принц.

Саша помнила, как проклинала себя, как плакала, доверяя свои слезы только своей подушке. Только она знала, каких трудов ей стоило невозмутимо заходить в класс, приходя мимо бывшего принца. Однако, она все вынесла, заменив чувства и переживания учебой, а потом работой. Долго эта рана не затягивалась, но, как известно, время лечит.

Саша почувствовала дыхание Картера у виска, он нежно обнял ее и, повернув к себе, спросил:

— Тебя кто-то обидел? — она молча опустила глаза, — не бойся, я не буду торопить события. Знаешь, я не такой уж ангел и, наверное, есть женщины, перед которыми мне было стыдно за прошлые ошибки. Но кто не ошибается, а? Тебе не стоит меня бояться, Саша.