- Ты шпионишь за мной! - Не вопрос, а ответ от худого юноши с холеным лицом евнуха. - Я не нравлюсь господину, он меня не хочет, и оттого, что не спит со мной, не кормит.
Ты худая, значит, пришла убить меня и съесть! - Юноша вырвал желанную колбасу изо рта Virginie Albertine de Guettee, откусил, жевал, а у графини слезы перемешивались со слюнями голода.
Парень извращенец, желает любви с Юлием, пусть хочет, но колбасу должен отдать.
- Мууууууу! - графиня в знак протеста сказала многое, но из-за отсутствия языка, двумя буквами.
- За воровство еды во дворце полагается казнь.
Ты доложишь Юлию, что я воровал у него колбасы, и меня отправят на колбасу.
Лучше я из тебя засуну в машину для переработки мяса из костей, превращу в фарш, налеплю котлет и подсуну нашему господину.
Юлий съест тебя и не заметит разницы между курицей и тобой! - Жестокий, потому что господин его не хочет, как любовника, юноша за волосы, за шикарные платиновые волосы, потащил графиню к страшному шкафу с множеством круглых острых дисков, наверно, это мясоперерабатывающая машина.
Virginie Albertine de Guettee извернулась, потому что руки свободные, но не затеяла бессмысленную драку с тем, кто, возможно, сильнее ее, потому что много мяса ел.
Она отшвырнула нож из руки юноши, и быстро, как умеют только графини, засунула руку юноши себе в рот, коснулась его пальцев обрубком языка.
Пальцы юноши пахли копченой олениной, и от голода графиня чуть не откусила их.
- Ты хочешь моей рукой почистить свои зубы? - Юноше ума не занимать, потому что занимать не у кого.
Наконец, его пальцы подсказали своему хозяину: - У тебя нет языка, ты немая?
Юлий сожрал твой язык? - Больше восторга, чем удивления и жалости.
Значит, ты ничего не сможешь никому рассказать обо мне? - Юноша потерял интерес к девушке. - Тогда ешь, сколько влезет в твое худое прозрачное тело.
Я - не олень, ну а ты еще худее, довел тебя Юлий до состояния призрака, просвечиваешься! - Парень отвернулся от Virginie Albertine de Guettee и вычеркнул ее из своего меню.
Он кушал аккуратно, но много, не рыгал, что очень обрадовало графиню, потому что она не могла кушать за одним столом с рыгающими.
Обидно, что парень не видел в ней женщину, но в ответ и она не видела в нем мужчину.
Virginie Albertine de Guettee покушала, затем нажралась, если говорить на языке простого народа, набила желудок впрок, а потом объелась, и ее вырвало на аккуратно сложенные куски мяса горной козы.
Юноша с насмешкой и презрением взглянул на графиню, но кушать не перестал, чужая беда не встала у него поперек горла.
Virginie Albertine de Guettee снова набила опустевший желудок, и, пошатываясь, как беременная, вышла из комнаты.
"И сюда я еще вернусь, и не раз!" - Virginie Albertine de Guettee пообещала захлопнувшейся двери.
Шла она тяжело и размышляла над нелегкой судьбой будущих матерей, которые обязаны девять месяцев испытывать подобные рвотные позывы.
Следующую дверь открывать не хотелось, графиня привыкла, что перед ней все двери сами распахиваются, мысленно сказала (отсутствующий язык не ворочался) "Я должна", вошла в комнату, и не зря.
Пиратка Perla смешивала в разных бокалах многоцветные жидкости.
- Virginie, заходи, посмотри, как девушка составляет яд для того, кто ей денег не дает! - Perla плотно закрыла за графиней дверь, прислонила к дереву для верности мраморную статую Венеры Милосской.
Графиня удивилась легкости, с которой тонкая пиратка передвигала статую, наверно, сила пиратки спрятана в ее огромных грудях, и это Virginie Albertine de Guettee не могла сейчас проверить.
Из бокала Perla плеснула в большой кувшин с вином. - Я угощу Юлия вином с отравой; если много выпьет, то умрет, от малой дозы заснет до утра беспробудно, даже если его на войну Владыка попытается призвать.
Я же выпью неотравленного из маленького кувшина, из женского, - пиратка показала на другой кувшин в форме тыквы! - Старики не любят умирать одни, им нужна компания девушки.
Ночью я покину негостеприимный дворец, а ты оставайся с живым или мертвым Юлием, потому что не заслужила лучшей жизни.
Мужчины платят нам, мы расплачиваемся собой, впрочем, ты не поймешь, деревенщина!
Делала я из тебя графиню, а ты выглядишь, как обожравшаяся неряшливая корова! - Perla с презрением осмотрела графиню и ее платье.
Virginie Albertine de Guettee с выпуклым животом, со следами бараньего жира на губах и на щеках, с подозрительными пятнами на платье не имела бы успех в Королевском обществе на балу.
И тут графиня поступила так, как поступали перед ней провинившиеся слуги, она упала перед Perla на колени, заламывала руки, схватила пиратку за ляжки, и не отпускала, надеялась, что со стороны выглядит бедной родственницей, несчастной жертвой, которую нужно взять собой.
Пиратка ожидала подобную реакцию от Virginie, поэтому коленом ударила ее в, ненужное теперь пиратам, лицо проданной рабыни.
Из разбитого носа Virginie Albertine de Guettee потекла алая кровь несправедливости.
Virginie вскрикнула от боли и унижения, обрубок языка превратил ее благородный крик в неприличное мычание и сладострасный стон, будто бы графине нравилась боль.
Virginie Albertine de Guettee обмахнула средний палец правой руки в кровь из носа и на белых с золотом плитках пола начала писать своей кровью, помнила, что пиратка не должна заподозрить, что она настоящая графиня, пусть остается при своем мнении, что она служанка, крестьянка, поэтому в написанном делала по три ошибке в слове.
