- В мешок ее и в трюм к крысам! - Коротко приказал, и пираты одобрительно загудели, как рой пчел.

  "Капитан Thomas мужского рода, почему же капитан говорит о нем в женском роде?" - До сознания Virginie Albertine de Guettee не дошло, что капитан осмелился в подобном тоне говорить о ней, и еще в более мерзкой садисткой манере наказывать ее.

  Но без языка много не скажешь.

  Графиня, словно бы со стороны, смотрела, как пираты накинулись на нее, подняли на руки - на мгновение Virginie понадеялась, что ее несут на руках чествовать, и выберут капитаном корабля, - опустили нижнюю часть ее в мешок, а затем на голову набросили второй мешок, пыльный, вонючий, все запахи земли и моря скопились в душном мешке.

  Мешки связали и потащили вместе с драгоценной леди из каюты.

  Virginie не сопротивлялась, копила дыхание и силы, и подумала, что ни одного сочувственного взгляда в свой адрес не увидела, даже пиратка Perla смотрела с ледяной насмешкой.

  Несли недолго, корабль - не длинная дорога в горах.

  Затем ее бросили на жесткие доски, заржали, хлопнула дверь, лязгнул засов, и наступил час тонкого пищания.

  К своему ужасу Virginie Albertine de Guettee обнаружила, что не она пищит, а кто-то маленький снаружи, и этих маленьких много.

  "Крысы или привидения!" - графиня в мешке пыталась сжаться до размеров макового зерна.

  Острое проткнуло толстую ткань мешка и вонзилось иголкой в большой палец левой ноги.

  Virginie Albertine de Guettee замычала, поняла, что не привидения, а крысы, потому что привидения не кусаются, они только воют и звенят цепями!

  Затем раздался негодующий вопль армии крыс, и что-то противно завизжало, захрустело, зачавкало, как в прошлой жизни чавкал барон Ришелье, когда пожирал тушу кабана.

  "Большая крыса поедает маленьких крыс, большая крыса - мне друг и помощник! - Графиня не теряла надежды, что все в мире обязаны ей помогать, она даже не могла подумать, что большая крыса, когда сожрет маленьких, займется ее девичьей плотью!"

  Не думала, но так и вышло, как в страшной сказке о детях и миленьком пряничном домике.

  Большая крыса начала исследовать языком и лапами мешок снаружи.

  Она надавливала лапами, проводила языком (воображение рисовало в огромную крысу, которую изображают на гравюрах на ярмарках).

  Крыса бесконечно долго ощупывала графиню, особое внимание уделяла ягодицам, что не удивило Virginie Albertine de Guettee, потому что в ягодицах у девушки больше всего мяса.

  - Женщина на корабле? - крыса заговорила, и это стало для графини неприятной неожиданностью.

  Снова ощупывания, пальцы у крысы жадные, и животное начало снаружи грызть мешок около головы Virginie Albertine de Guettee.

  Образовалась маленькая, как Луна, дыра, свет в трюм пробивался скудный, но и при малом освещении графиня разглядела не большую крысу, а худого старика, хотя он и похож на крысу.

  Старик пальцами расширил отверстие на мешке, и Virginie Albertine de Guettee, словно змея из мышеловки, выползла из грязи в грязь.

  - Я благодарю тебя, старец, и никогда не забуду твою помощь! - Virginie Albertine de Guettee убедилась, что старик прикован цепями кольцу в стене, и успокоила дыхание.

  - Я вам тоже благодарен, леди, и никогда вас не забуду! - Страдалец, как призрак, звякнул металлом.

  Непонятно, за что благодарил пленник, но девушки не обращают внимания на слова стариков, конечно, если эти слова исходят не от короля, и не обещают горы золота.

  Графиня безысходно надавила узким плечом на дверь, и дверь в ответ надавила на плечо графини.

  Девушка задумалась и запустила пальцы в рот, ощупывала безобразный обрубок языка.

  - Я разговариваю? - Virginie Albertine de Guettee спросила то ли себя, то ли язык, то ли у старика, либо просто недоумевала.

  - Не разговариваете, без языка даже обезьяна слова не скажет, но я слышу твои мысли! - Старик захихикал мелко, с животным надрывом, а графиня подумала, что никогда бы не вышла за него замуж, слишком старый, очень наглый, с узкими плечами, широкими бедрами и нищий. - Я иногда читаю мысли людей, но не животных, животные не мыслят, поэтому живут счастливо.

  За мой дар меня обозвали колдуном и сковали цепями! - Снова, как привидение, потрясал цепями. - Разве колдун при помощи черта не освободился бы от оков?

  Почему дьявол не освобождает меня?

  К сожалению, я не колдун! - Плечи старика задрожали, словно рыбы на горячей сковороде.

  - Могут войти и обнаружат, что я не в мешке! - Графиню волновала ее жизнь, а все остальные жизни - мелочь по сравнению с ней.

  Virginie Albertine de Guettee говорила, не открывая рта с обезображенным языком, и ее уже не удивлял этот способ общения, бывают и хуже.

  - Никто не войдет до утра, потому что завтра мы прибываем в Магриб, это я прочитал в мыслях пиратов. - Старик вздохнул и с показной гордостью назвал свое имя: - Меня зовут Cristo, - надеялся, что девушка полюбит его за звонкое имя.

  Но графиня даже свое имя не назвала, она прилегла на мешок и задумалась о своем будущем, хотя о будущем думать бесполезно.

  - Virginie! Ты, вы не спите, не притворяйтесь, я знаю! - Через час старик ожил, а можно подумать, что он умирал. - Завтра вас продадут в рабство, и это рабство окажется недолгим, потому что красивая девушка либо погибает в неволе, либо ее похищают, либо господин дает ей свободу.