Всё, что ни делал Бекетов, он делал добротно, с любовью, навечно, стараясь довести начатое до совершенства. Вот и выпуск книг ему удалось поставить на высоту, недоступную другим типографам: его издания отличались качественными шрифтами и изяществом исполнения. Бекетов увлекался отечественной историей и древностями, собирал рукописи, автографы, книги и особенно увлекался иконографией – выискивал, где только было возможно, живописные и гравированные портреты российских деятелей, а потом нанимал лучших художников и заготавливал медные доски с этих портретов для будущих изданий. «Пантеон российских авторов» стал одним из первых его проектов, к нему он привлёк и Николая Карамзина, предложив ему написать небольшие биографические заметки к портретам писателей. У Карамзина в ту пору были свои собственные планы, но тут, как говорится, интересы друзей совпали, и он горячо взялся за дело.
Я рассматриваю книгу с датой «1809» на титуле и думаю о том, что Бекетов тогда ещё не знал, что через три года Наполеон будет в Москве, и в пламени начавшихся пожаров он потеряет и типографию, и книжную лавку, и все драгоценные коллекции, собранные трудами многих лет. Ему уже будет за пятьдесят, и оправиться от такого удара он не сумеет, хотя и проживёт ещё довольно долго.
17. Симбирск. Continuatio 2
Автор-составитель «Всемирной хронологии» был мне не известен. Я предполагаю, что работа выполнена по заказу Платона Бекетова, хотя и посвящена «Его Сиятельству князь Юрью Володимировичу Долгорукову». Тогда было принято посвящать книги высоким особам. Делалось это по разным мотивам, в том числе и финансовым. Долгоруков находился уже в отставке, но по-прежнему оставался «влиятельной особой» и жил на широкую ногу в собственном доме на Большой Никитской. Женитьба и семейная жизнь его не обошлись без сложностей, о которых уместнее было бы вспомнить в рассказах о «Бедной Лизе» и «Острове Борнгольм». А сейчас не стоит отвлекаться.
Итак, о Николае Свечине я ничего не знал, но труд достойного мужа своей эпохи был мне любопытен: я хотел понять, как представляли себе историю XVIII века люди, родившиеся, скажем, в 1761 году, как Бекетов, или в 1766 году, как Карамзин, или даже в 1765-м. Какие события они считали более значимыми, какие менее? Чем отличается хронология XVIII века, составленная современными историками, от хронологии Свечина? Как расставлялись акценты? Не может ли быть так, что события, которые для нас кажутся ничтожными, которым мы сейчас не придаём значения и о которых не вспоминаем, тогда были важны и не только формировали историческую память и влияли на общественное сознание, но и принуждали действовать в строго определённом направлении? Такова была гипотеза, сформулированная в вопросах. Только для начала мне хотелось узнать, кто такой этот Николай Свечин, хотелось понять мотивы, заставившие его взяться за книгу.
Сначала я поленился и залез в Интернет и, разумеется, нашёл весьма скудную информацию: даты жизни Николая Петровича Свечина по одним сведениям – 1776–1823, по другим – 1778–1829 годы. Известно, что он военный, переводчик и автор драматических произведений, в основном комедий. Мне показалось забавным, что абсолютно все авторы интернетовских статей навязчиво подмечают, что он муж М.Н. Свечиной-Вельяминовой, причём бывший. И больше о нём ничего не сообщают, словно этим «бывший» всё сказано.
Мария Николаевна Вельяминова – племянница поэта Василия Андреевича Жуковского – дочь его сводной сестры Натальи Афанасьевны от связи с тульским наместником Кречетниковым. Жуковский был влюблён в свою племянницу, и она отвечала ему взаимностью. Между нами говоря, любить племянниц было его хобби. Живи он сейчас, его бы объявили педофилом. Никто бы не посчитался с его поэтическим талантом. Наоборот, чем известнее человек, тем сильнее его хотят принизить. Так устроено светское общество. А тогда он влюблялся без всякой задней мысли и не скрывал пристрастий к своим любовям даже от их матерей и успокоился только в пятьдесят семь лет, женившись на двадцатилетней дочери друга – художника Е.Р. Рейтерна. Когда в 1801 году Марию Николаевну выдали замуж за Свечина, он переживал случившееся как личную трагедию. К моменту написания книги Свечин уже три года как не жил с Вельяминовой, зато отношения с Жуковским крепли. Случилось даже так, что в 1812 году Жуковский вступил в 1-й пехотный полк, которым Свечин командовал.
Не удовлетворясь поисками в Интернете, я ринулся ко второму тому «Русской родословной книги» А.Б. Лобанова-Ростовского и обнаружил, что авторы интернет-статей перепутали Николая Петровича Свечина с его полным тёзкой, жившим позднее, и поэтому приписали ему кучу не тех родственников. К тому же и у Лобанова-Ростовского выявилась досадная ошибка на 207-й странице: отцом второго Николая Петровича никак не мог быть Андрей Александрович. Конечно, если рассуждать логически, уподобившись кабинетным теоретикам. Хотя, честно говоря, на практике чего только не бывает, и, если у Петровича отец Андрей, остаётся только развести руками. Но, впрочем, к моему Свечину подобные досадные ошибки отношения не имели.
Порывшись ещё немного в родословной, я «раскопал», что предок Николая Петровича – Данило Петрович, выборный из Торжка, был среди подписавших в 1613 году грамоту об избрании царя Михаила Фёдоровича, – и остался весьма доволен примечательным открытием. Мне почему-то хотелось убедиться, что человек, написавший «Всемирную хронологию», был достойным гражданином своего времени. Наверное, потому, что тогда я бы с большей охотой доверился его работе. И подтверждение этому нашлось.
Так как я выяснил, что Свечин писал комедии, было совершенно естественным обратиться к «Словарю русских писателей XVIII века». Наверняка статья о нём есть, думал я, ведь к началу XIX века писателей было немного, поэтому к ним относят всех, кто написал хотя бы одно стихотворение или опубликовал статью в журнале. Вот, например, Настасья Плещеева, золовка другой сводной сестры Жуковского – Екатерины Андреевны Протасовой, перевела однажды книгу Мари Лепренс де Бемон, прабабушки Проспера Мериме, под названием «Училище бедных, работников, слуг, ремесленников и всех нижнего класса людей» и навеки стала считаться писательницей. Кстати, книгу эту издал всё тот же Платон Бекетов – тесен мир образованных людей того времени!
Я не ошибся, статья о Свечине оказалась довольно подробной. Выяснилось, что к моменту написания «Всемирной хронологии», то есть к 1809 году, Николай Петрович был полковником в отставке с богатым военным опытом участника антинаполеоновских войн – дважды ранен, награждён орденами Святой Анны третьей степени, Святого Владимира четвёртой степени с бантом и золотой шпагой с надписью «За храбрость». Мне представился крепкий, подтянутый молодой мужчина в самом расцвете сил – около тридцати лет, – вынужденно отстранённый от действующей армии «за полученными ранами», отрешённый от нормальной семейной жизни, жаждущий приложить неуёмную энергию во славу России. В этот-то самый момент его и привлекает к работе Бекетов. Хитрый Бекетов! Знает, что творит!
Честно сказать, словарная статья вызвала разочарование. Не в Свечине, конечно, а в авторах, её написавших. Это ж надо умудриться – добавить в бочку мёда нехилую ложку дёгтя, причём в самом начале текста. «Ложкой» было всего лишь слово «дилетант», навязчиво повторяющееся в тексте. Но мне стало обидно за Николая Петровича, молодого тридцатилетнего парня, боевого офицера. Жил себе человек, жил, занимался любимым делом, писателем себя не называл, однако писательством развлекал честную компанию, как, впрочем, и многие другие образованные люди той поры. Человек просто творил, когда ему было весело или грустно, писал для дружеского кружка и для далёкой, одной-единственной девушки, жизнь с которой, увы, не сложилась. Но это была его жизнь, и прожить он её хотел достойно. А тут раз – и ярлык: дундук, второй сорт. Клеймо. Плевок от неблагодарных потомков.
Личности авторов статьи мне абсолютно не интересны, их фамилии даны мелким шрифтом, я их прочёл, но не стал запоминать. Зачем? Зато любопытен Свечин, написавший вот такое, может быть, далеко не совершенное, но яркое произведение, и мне хочется знать, что за события он отметил в хронике как наиболее значимые для своего времени.
