«Праведник» прозвучало в устах девушки с явным сарказмом, но Стрекоза сделал вид, что не заметил этого.

– Оми, мы должны держать в тайне от вероятных врагов новые знания. Если передать их многобожникам, они смогут подавить неокрепшие ростки нашей молодой цивилизации. Сначала нам надобно обезопасить себя и окрепнуть настолько, чтобы, имея за собой силу, предложить выгодное союзничество.

– Ты дружишь с Лезбием, сыном Зву Раба, и потому пропитался их семейными идеями, – фыркнула Оми. – Они полагают, что не может быть союза на равной основе.

– Зву Раб лишь посредник между нами и Эхной, – ответил юноша. – Он хранит заповеди, которым мы обязаны следовать. Оми, тебе лучше заниматься поэзией и не вникать в политику.

– Я лучница, – сказала девушка. – Отец с детства готовил меня в воительницы и приучил к строгой дисциплине. Но дисциплина не то же самое, что слепое повиновение. Быть послушной овцой в чужом стаде – значит смириться с тем, что тебя пасут ради шерсти и мяса. Очевидно, что Конкордия слаба, и тому виной неразумное правление Зву Раба. Несколько десятков обученных смельчаков могут захватить город без особых усилий. Если того захочет Эхна, я отдам жизнь за славных конкордийцев. Только у меня есть собственные счёты со Зву Рабом. Впрочем, как и у тебя.

Стрекоза помрачнел и кивнул в знак согласия.

– Этот человек погубил моих родителей и сделает всё возможное, чтобы избавиться от твоих, – продолжила Оми. – Зву Раб претендует на единоличное правление и сосредоточивает власть в руках своего родового клана, в то время как законный властитель сражается с врагами где-то на севере. Зву Раб сделает всё, чтобы держать твоего отца Сутягу подальше от столицы, и в конечном итоге этот ничтожный праведник погубит Конкордию…

«Твинь!» – Зяблик встревожился и вспорхнул с ветки.

– Тс-с! – Стрекоза насторожился и прижал ладонью губы девушки.

В ночном лесу раздался еле заметный шум раздвигаемого при ходьбе кустарника, а потом послышались отдалённые голоса. Стрекоза и Оми затаились.

Вскоре появились люди. Они шли спокойно, ни от кого не скрываясь, и ничем не походили на врагов, замышляющих недоброе. Можно было подумать, что это рыбаки, собравшиеся на утреннюю рыбалку, поскольку в руках они несли нечто, подобное свёрнутым сетям. Чужаки тихо переговаривались, и их неторопливая речь напоминала жужжание насекомых – пчёл или шмелей.

Уже светало, поэтому, когда они подошли совсем близко, Оми ужаснулась зелёному цвету их мускулистых тел. Она чуть не вскрикнула, но сдержалась, со страхом взглянув на Стрекозу: вдвоём им было не справиться с десятком физически крепких мужчин. Стрекоза казался суров и внимательно следил за передвижением чужаков. Оми видела, как на его напряжённом от волнения лице перекатываются желваки и по телу идёт мелкая дрожь. Вот-вот он не выдержит и, вооружённый одним лишь копьём, набросится на незваных гостей.

Стрекоза заметил взгляд Оми, бесшумно приблизился к ней и зашептал в ухо:

– Беги, предупреди наших.

– А как же ты? – спросила она.

– Я справлюсь, – ответил он твёрдо.

– Если ты собираешься справиться без меня, то вдвоём у нас получится лучше, – сказала Оми. – Одним копьём не сдержать натиска, а мой лук остановит врага на какое-то время.

Стрекоза кивнул: девушка была права. И тут он вспомнил, что как раз сегодня собирался вплести крупную жемчужину в косу Оми. Таков был обычай конкордийцев: если девушка не возражала и принимала подарок, она становилась невестой юноши. Стрекоза был хорошим пловцом и мог долго находиться под водой, поэтому жемчужину выловил сам, ныряя с крутого скалистого берега у Конкордии − глубоком и опасном месте, где осмеливался промышлять не каждый ловец жемчуга.

Стрекоза положил на ладонь найденную жемчужину, дав возможность Оми полюбоваться серебряным блеском, а потом с помощью припасённого конского волоса вплёл её в косу девушки.

– Будь моей невестой, – попросил он. – Если мне суждено погибнуть, то я хочу знать, что у меня останется любимый человек.

– Я твоя невеста, – ответила Оми и провела рукой по волосам юноши, этот жест был успокаивающим и одновременно прощальным. – Будь моим мужем, и пусть ничто не сможет разлучить нас.

Оми натягивала тетиву лука, когда перед ними возник голубоглазый великан. Он был юн и крепок, как тот разведчик, убитый Зву Рабом. Казалось, чужак был удивлён не меньше Стрекозы и Оми: встреча была неожиданной. Он дружелюбно улыбнулся, и Оми растерялась, не смогла воспользоваться оружием. Стрекоза достал было нож, но в это время некто, подкравшийся сзади, нанёс ему удар дубиной. Тело юноши обмякло и повалилось в траву, мокрую от утренней росы.

Оми закричала. Великан обхватил её руками, закинул на плечи и понёс к товарищам. Она яростно била его кулаками по широкой спине, но тот будто не чувствовал боли и никак не реагировал на её попытки освободиться.

12. Конкордия. Continuatio 1

Было светло, когда Стрекоза пришёл в себя. Сначала он долго не понимал, где находится и что с ним произошло, потом вместе с болью вернулась и память. Боль была острой и пронизывала позвоночник при всякой попытке приподняться, поэтому какое-то время он лежал недвижим.

Рядом раздался шорох, Стрекоза скосил глаза и увидел, как небольшой вонючий шакал, подкравшись, стал трусливо нарезать вокруг него круги. Нож, впрочем, как и копьё, валялся рядом: чужаки, похоже, выказали безразличие к скудному снаряжению Стрекозы и не тронули его. Превозмогая боль, он дотянулся до клинка. Это потребовало неимоверных усилий. Пот залил глаза, Стрекоза мгновенно ослабел и на какое-то время забылся. Если бы зверь в этот момент набросился на него, всё было бы кончено.

– Спаси меня, Эхна, – взмолился Стрекоза. – Мне нужно жить всего лишь для того, чтобы спасти Оми, а потом, если будет на то твоя воля, можешь забрать меня.

Ему почудилось, что милосердный бог услышал его и даже явился в образе мужчины лет тридцати. Высокий, с волосами до плеч, в длинном нездешнем одеянии-балахоне, закрывавшем всё тело, с круглой шапочкой на голове, он склонился над Стрекозой и мягкими пальцами стал ощупывать раны. Стрекоза сразу же проникся к нему доверием и симпатией. Незнакомец, завершив обследование, что-то крикнул стоявшим поодаль товарищам. Речь его была непонятна Стрекозе, но была приятна, от слов веяло спокойствием, какое возможно лишь у глубоко верующего человека. Немного времени спустя лекарю подали листья мясистого гобусса, считавшегося у конкордийцев ядовитым растением. Мужчина достал нож, мелко нарезал их, а затем смешал с соком каких-то неизвестных трав. Полученную смесь он стал осторожно втирать в раны.

Стрекоза внимательно следил за его действиями. Он взволновался, увидев нож незнакомца. Такой нож нельзя было спутать ни с каким другим, потому как Стрекоза наблюдал совсем недавно за его изготовлением и даже помогал в этом своему отцу. Сомнения казались неуместными, это был несомненно отцовский нож. Такой же, как и у него самого, – со стрекозой на рукояти. Точная копия.

– Откуда у тебя нож? – еле слышно спросил он лекаря.

Тот не понял вопроса, но уловил взгляд, направленный на лезвие инструмента, которым он орудовал. Медленно по слогам произнёс:

– Су-тя-га.

Стрекоза понял, что это весточка, посланная ему отцом, воевавшим в далёких северных землях. Понял, что отец был ранен и получил помощь от чудесного лекаря в странном балахоне, за что, видимо, и подарил ему нож. Он с благодарностью взглянул в лицо человека, неожиданно пришедшего на помощь, чтобы его хорошенько запомнить: тонкий нос и толстые губы, по представлениям Стрекозы, дисгармонировали, то есть никак не сочетались друг с другом. Если бы не мягкий цвет глаз, излучавших доброту, лекаря можно было бы назвать безобразным.

Человек, завершив лечебные манипуляции, поднялся, выдал замысловатую фразу на чужом языке – вероятно, это было пожелание скорейшего выздоровления, – и отошел к группе людей, намеревавшихся продолжить путь.