Жёлтый колдун тем временем подал ей лук и стрелы и знаками попросил объяснить, в чём их предназначение. Оми удивилась, что ему незнакомо столь распространённое оружие. Она предложила выйти на улицу и там продемонстрировала умение, выпустив стрелу в далеко отстоящую липу. Когда стрела со свистом умчалась и обнаружилась глубоко сидящей в вязкой древесине, колдун пришёл в изумление и снова, более тщательно, осмотрел лук Оми, словно не веря, что такое примитивное устройство обладает неожиданной мощью.

Зато Тая, наблюдавшая за представлением, пришла в дикий восторг и заплясала вокруг Оми, жестами показывая, что тоже хочет выстрелить из забавной «игрушки». Оми было жаль тратить стрелы, но она не стала отказывать девушке и взялась её обучить. Надо было видеть радость Таи, посылавшей стрелу за стрелой в бревенчатую стену соседнего дома, хозяин которого ничуть не сердился, а стоял, прислонившись к сводчатой двери, и внимательно наблюдал за развлекающимися девушками – на лице его расплывалась добродушная улыбка. Потом он что-то сказал Тае и поманил Оми рукой, приглашая зайти в дом.

Тая, счастливая, подбежала к бородатому мужчине и, обняв, расцеловала его. Тот улыбнулся, поцеловал Таю в ответ и кивнул чужеземке в знак особого расположения. Оми догадалась, что это Таин отец, и последовала за хозяевами в просторную комнату для трапезы.

Её накормили мясным блюдом, приготовленным в глиняной посуде, а потом предложили кров и постель в их доме. И хотя Оми мечтала лишь о том, как бы поскорее вернуться в Конкордию, она решила не торопиться и переждать какое-то время, чтобы набраться сил, да и обратной дороги она, разумеется, не знала.

На другое утро к беспечно завтракавшей Оми зашёл человек, назвавшийся Томом. Он был молод, но, как и колдун, напугал её: его лицо тоже было выкрашено жёлтым. Состоялся короткий разговор. Каждый говорил на своём языке, но тем не менее собеседники улавливали смысл сказанных фраз.

– Оми, ты могла бы обучить девушек Пальмулы стрельбе из лука? – спросил Том.

– Ваш город называется Пальмулой?

– А разве ты не знала? Да, Пальмула – наша столица. Так ты не против?

– Это не трудно, – согласилась Оми, понимая, что никто не позволит ей есть хлеб понапрасну. – Но где взять луки? Требуются мастерство и хорошие навыки, чтобы изготовить настоящее боевое оружие.

– Не беспокойся, – ответил Том. – У нас есть мастер-оружейник. Ему под силу сделать луки по имеющемуся образцу.

Оми пожала плечами.

– Я согласна, – сказала она, подумав: «Каждый случай предоставляется лишь однажды. Почему бы им не воспользоваться?»

20. Пальмула. Continuatio 1

В тот же день она познакомилась с мастером Стивом. Он долго изучал лук Оми, потом стал делать расчёты на больших плотных листах бумаги. Она его зауважала: люди, владевшие математикой, в Конкордии были наперечёт. Это были учёные, выкладки которых простым смертным казались хитрыми магическими знаками. Правда, и толку от подобных вычислений конкордийцы не наблюдали, отчего многие считали математиков в лучшем случае бездельниками, а в худшем – городскими сумасшедшими. И вот впервые Оми осознала, насколько математика может быть полезна при разработке нового вооружения.

– У тебя прекрасный лук, – сказал Стив, – только его можно сделать надёжнее, а главное – практичнее. Нет необходимости изготавливать оружие высотой в человеческий рост. Это неудобно. Нужно сделать его составным из гибких ветвей можжевельника, и тогда увеличатся и дальность полёта, и сила удара стрелы. Смотри! – и он увлечённо стал объяснять расчёты, в которых Оми ничего не смыслила. И всё же она осмелилась спросить мастера:

– Я вижу много стрел, щитов и человечков, а для чего ты рисуешь двойные луки?

– Вообще-то стрелы и щиты – это единицы и нули, а человечки – восьмёрки, – ответил Стив. – Оми, а ты училась в школе?

– Да.

– И чему же?

– Я училась стрелять. Так для чего здесь двойные луки?

Стив, казалось, растерялся, долго осмысливал услышанное, а потом задумчиво произнёс:

– Двойные луки – это тройки. Надеюсь, что мы хоть как-то понимаем друг друга.

Язык племени муравьёв был непривычен для Оми, но оказался удобен тем, что короткие слова несли в себе значения, абсолютно не ограничивая рождающиеся смыслы грамматикой. Вероятно, трудно было бы передать такие тексты на письме, но при беседе это было чрезвычайно удобно. Слова были ситуативны, рождались и умирали мгновенно, сразу же после произношения, а потом при необходимости возрождались заново. Уловив основной принцип речи, Оми приноровилась сносно говорить на чужом языке. Конечно, возникали и речевые казусы, и тогда Стив валился на землю и хохотал над неудачно выстроенной фразой.

Итогом их сотрудничества стал опытный образец составного лука, который и был продемонстрирован Тому. Оми стреляла в неподвижную мишень, а потом выпустили голубя. Для неё – опытной охотницы – было лёгкой забавой попасть в нерасторопную птицу. Однако у неискушённых в стрельбе наблюдателей это вызвало бурный восторг.

После удачно проведённых испытаний необычного для пальмульцев оружия Том объявил присутствующим, что высочайшим указом Её Величества Оми получает чин первой воительницы и с этого момента находится под особым покровительством правительства. Зелёные уважительно склонили головы, желтолицые по традиции одобрительно вытянули руки к солнцу.

– У-у-у! – прозвучало торжественно на городской площади, что означало высшую степень признания.

Оми предложили жить в отдельном доме, но Тая, с которой Оми успела сдружиться, расстроилась, поэтому она предпочла остаться у её гостеприимного отца.

21. Пальмула. Continuatio 2

Не более двух недель понадобилось Стиву, чтобы со своими подмастерьями изготовить триста усовершенствованных луков. Не более двух недель понадобилось Тому, чтобы отобрать триста девушек из множества желающих поступить на обучение военному искусству.

Когда перед Оми впервые выстроилось её нешуточное войско, она испугалась. У неё не было никакого начальственного опыта, но она постаралась взять себя в руки и абсолютно не выказала той неуверенности, которая пожирала жарким пламенем её мятущуюся душу.

– Ну как? – спросил улыбающийся и довольный собой Том.

Оми была мрачна и хмурилась. Она обошла строй и накинулась на ожидавшего похвалы пальмульца.

– Ты кого мне привёл?

Улыбка слетела с зелёного лица Тома.

– Будущих лучниц, – ответил он простодушно, – и, надеюсь, будущую гордость Пальмулы.

– Давай так, – рассердилась Оми, – скажем честно, ты привёл сброд голодных, грязных, неряшливых девчонок. Если ты думаешь, что из них получится войско, то ошибаешься.

Опешивший Том часто-часто захлопал глазами.

– А что делает эта желтолицая? – Оми, не скрывая раздражения, ткнула пальцем в сторону желтолицей девицы, которая, гордо стоя в сторонке, презрительно взирала на происходящее. Та вытянула и без того узкое лицо и насторожилась.

– Она призвана заботиться о тебе.

– То есть надсмотрщица?

– Ты можешь называть её по своему усмотрению, но Элизабет велела приставить её к тебе.

– Правительница Пальмулы? Хм… Желтолицая подчиняется мне?

– Нет, ты подчиняешься ей.

Оми сверкнула глазами и, отвернувшись от озлобившейся надсмотрщицы, сказала твёрдо, почти угрожающе:

– Это мы посмотрим, кто кому будет подчиняться!

Оглядев ещё раз войско, обратилась к Тому почти примирительно:

– На сегодня занятия отменяются. К завтрашнему дню сшейте триста платьев, подобных тому, которое было на мне, когда я попала в ваш город.

– Рада приветствовать вас, мои грязные сопливые сёстры, – подчёркнуто по-хамски обратилась она к девушкам. – Ваша задача на сегодня получить у Тома банные принадлежности (ведь ты найдёшь их, Том?) и отмыться так, чтобы зелень сошла с вашего тела. Завтра утром построиться здесь же. И запомните: я выгоню любую, кто будет выглядеть зелёной мумией или… – она насмешливо посмотрела на аристократку, – или пожелтевшим листом ядовитой монстеры.