Не успеваю обдумать дальнейшее, как дверь снова распахивается. Полноватый ангел в светло-сером костюме: рубашке с коротким рукавом и лёгких брюках на поясе, неуверенно мнётся в проёме и галантно пропускает… Лилит.

О, Боги! Касс… Молодчина! Умудрился найти ангенессу!

Тёмные волосы красотки подняты в изысканную причёску. Яркий макияж довершает не менее вызывающий наряд. Кричаще-алое короткое платье с безумно глубоким и широким декольте, едва скрывают округлые прелести. Колготки в сеточку, высоченные каблуки – вид развратно-сногсшибательный.

Точно профессиональная официантка, на одной руке держит небольшой серебристый поднос с бокалом, маленьким кексом на блюдце и аккуратно свёрнутым белоснежным полотенцем. Второй хватает ангела за грудки и жарко припадает с поцелуем, томно постанывая:

– Ты – мой герой, – чуть оторвавшись, шепчет, прерывисто дыша. – Будь паинькой, – подмигивает игриво, – погуляй, а я тут со знакомым поболтаю.

– Нельзя, – лепечет ангел затравленно, но умолкает безжалостно заткнутый очередным умопомрачительным поцелуем ангенессы. – Пять минут, – выдавливает охранник, пыхтя как самовар и, даже не глянув на меня, скрывается за дверью. Не то радость, не то отвращение испытываю от увиденного. Всегда знал, Лилит умеет добиться, чего желает. Красотка, звонко цокая каблуками, приближается, по ходу оставляя на столе поднос, но прихватив полотенце и двумя пальчиками кекс. В каждом движении сквозит эротика, в шаге – соблазнение.

– Бедный, бедный мальчик, – сочувствует лживо ангенесса. На лице жалость смешивается с насмешкой. Настораживаюсь, хотя, выбирать не из чего. Она – единственная к кому мог обратиться. Ясное дело, больше смахивает на безрассудную выходку утопающего, схватившегося за гадюку, но выбирать не из чего.

– Знаю, – чуть медлю, ведь по большому счёту понятия не имею, что сказать: – у нас не сложилось в последний раз.

– Правда? – деланно вскидывает тонкие брови Лилит в лёгком недоумении. – Мне показалось, что у нас и до него не всё было нормально, – театрально морщит нос. – Твои любовницы…

– О, да брось! – хмыкаю. – У тебя любовников во всех мирах… – едва не давлюсь праведным возмущением – ангенесса бесцеремонно схватив за волосы, рывком отклоняет мою голову назад, а затыкает кексом. Порываюсь выплюнуть, но ангенесса накрывает мой рот ладошкой и угрожающе качает головой: даже не думай!

Медлю, но в желудке предательски урчит. Кхм… признаться, давненько не кушал, а соблазнов было предостаточно. Голод, отчаянье и разум явно бродят по разным дорогам сознания. Начинаю жевать. Во рту разрастается горечь, закрадывается крамольная мысль: «А не вздумала ли меня чокнутая ангенесса отравить?»

Твою мать! Если так, то я попал! Можно, конечно, вызвать рвоту, но это сложно, если учесть, где я нахожусь и в каком качестве. Лилит секунду глядит с вызовом. Небрежно похлопав по щеке, отпускает, лишь убедившись, что угощение проглочено. Удовлетворённо кивает и неспешно промокает моё лицо полотенцем: лоб, виски, чуть возится с носом, ещё дольше с губами. Влажная прохлада касается кожи – жар медленно, но проходит.

– Конечно, ведь в наше время трудно найти постоянного партнёра, которому доверишь даже свою жизнь, с которым будешь готов провести вечность.

Кривлюсь. В горле печёт.

– Сама-то веришь в то, что говоришь?

Ангенесса вмиг превращается в разъярённую фурию:

– Ты меня тогда оскорбил! – некогда нежное полотенце становится «хлесткой плёткой». Лилит с размаху лупит мне по щекам. – Я не прощу, – озвучивает слова шлепками. – Тварь, подонок…

– Лил… – морщусь от жгучих ощущений. К тому же язык точно опухает. Даже несколько секунд прислушиваюсь к новым ощущениям во рту, сглатываю. – Прекрати спектакль! Мне нужна помощь!

Ангенесса, недобро глядя, отступает:

– Да ты что? Теперь вспомнил обо мне?

– Прости! Знаю, был бесчувственным козлом, – из кожи вон лезу, подбирая точный аргумент, но это очень сложно, если учесть, что к подобному не готов. – Мне нужно знать, слышала ли ты об Ивакиной Вите? Где её душа? Ад, Рай?..

– О-о-о, – леденеют глаза Лилит, лицо приобретает хищное выражение. – Так и думала! – шипит уличительно. – Очередная девица. Сменил мамашу на дочурку.

– Лил, это важно, – не пытаюсь разжалобить или пробить хотя бы на понимание – разговор, ни о чём! И чем дольше пустозвоним, тем меньше времени на то, чтобы выяснить интересующее. Но как видно, достучаться до разума ангенессы не удаётся – она с отсутствующим видом отступает спиной к столу:

– Слышала, – неопределенно кивает. – Знаю. Могу помочь… Какая прелесть, – восхищенно мурлычет, взяв часы. Надевает, любовно рассматривает. – Прошёл слух, что ты мою подружку Ваал не то убил, не то пленил, – ехидно улыбается, неспешно постукивая по крышке артефакта. – Какой нехороший мальчик. – Перестаёт играть и одаривает недобрым взглядом: – Но даже это ерунда в сравнении с тем, что меня беспокоит. Милый, – от бархатного голоса внутренне съёживаюсь как старое яблоко. В глотке уже не печёт – там горит… А ещё словно пробка застревает. Тщетно пытаюсь прокашлять, но ощущения не проходят. Лилит берёт бокал, – в нём покачивается жидкость коньячного цвета, – грациозно приближается, и садиться на мои колени: – Хочу, чтобы знал. – Устраивается удобнее. – Я мечтаю о мести, – от проникновенного шёпота по коже бегут мурашки, размером со слона. Холодок сковывает сердце. – Ангелам тебя не оставлю, – звучит ещё зловещей. Даже мелькает гадливая мысль: «Уж лучше бы Габриэль учудил пытки». – Как они могут испортить тебе существование, чтобы полностью меня удовлетворить? Оставят гнить в тюрьме? Банально. Отправят на Землю? Скучно! Упекут в такую ловушку? – поднимает руку, демонстрируя часы. – Слишком лёгкое наказание за мои страдания и поруганную честь. Не-е-ет, – медленно качает головой. – Всё это… человечно, – выдавливает с отвращением. – Хочу, чтобы ты мучился долго. Чтобы познал море боли, а мечта о мести раздирала на тебя части. Как меня, когда ты отверг.

Неприятное чувство заставляет сердце испуганно нестись вскачь, в животе предательски сводит морозцем. Лилит, грубовато схватив за горло, вынуждает выпить сладковато-кислую жидкость из бокала. Сопротивление подавляет безжалостно – надавливает на шею сильнее. Только отрывает бокал от губ – захожусь кашлем. В голове нарастает гул, перед глазами плывёт, будто несусь на карусели.

– Это что за дрянь?.. – хриплю не своим голосом, удушливо хватаю воздух ртом.

– Зелье, мой милый, – тянутся неестественно приторно слова. Голос ангенессы то стихает, то усиливается: – Вита, говоришь. Будет тебе Вита…

Опускается передо мной на колени. Ловко справляется с бляшкой ремня. Расстегивает молнию на джинсах. Встряхиваю головой, прогоняя помутнение, но очертание Лилит всё равно расплывается:

– Ты чего делаешь? – недоумеваю.

– Как что? – быстро-быстро хлопает ресницами ангенесса. Лицо растягивается, сужается, искажается. – Тебя ожидает кромешный Ад, Зепар. На этот раз моя месть всё же свершится, и Дьявол тебя низвергнет окончательно. Обломает крылья и раздавит, как тлю безропотную.

– Что значит, на этот раз? – цепляюсь за размывчатое объяснение.

– То и значит, милый, – бархатно мурлычет Лилит, бесцеремонно вытащив мою плоть. Нежно поглаживает, чуть сжимает. Пытаюсь игнорировать, но против воли реагирую. Будь проклята анатомическая слабость! Где разум? Где импотенция? Нахожусь в плену, избит, под наркотиками, мучаюсь приступами самоедства, а нет же… Треклятая мышца каменеет, взбухает. В животе стягивается узел, подбирается к паху.

О, чёрт! Откидываю голову, сжимая зубы до скрипа. Ангенесса умеючи играет языком. Плоть восстает сильнее. Лилит искусно облизывает, покусывает, всасывает. Сучка! Развратная, больная… искусительница. Что творит? За что?!. Не хочу возбуждаться, не до этого… Но разве это волнует предательскую плоть? К тому же в столь острых коготках и, уже тем более, когда рядом такие зубы и губы.

– Первый раз не вышло, – доносится далёкий голос Лилит, будто нахожусь под водой. – Я позволила уйти Алберите, а тебя отправила в нокаут и сдала дьяволу. Надеялась, что он тебе проучит. Уничтожит! А ты… гадёныш умудрился выжить. И даже больше. Опять влюбился! Заваливаешься в Рай и просишь моей помощи!