Девочка опять вздохнула и продолжила:
– Ну а Перро был добрейшей души человеком. Он литературно обработал этот ужасный сюжет, убрал мотив каннибализма и наделил историю хорошей концовкой. Девушка у него в итоге спасается. И самое главное, он заключил в сказке мораль, наставляющую девиц опасаться соблазнителей. В том числе и серых волков.
Она улыбнулась и кокетливо посмотрела на Теодора.
Тео понравилась история про несчастную девочку. Былая адреналиновая феерия вновь заиграла в крови. Он придвинулся к девочке.
– Так значит, я серый волк, который хочет тебя соблазнить?
Девочка неуверенно пожала плечами.
– Ну если вам так приятно примерять на себя этот стереотип, почему нет…
Теодор с досадой подумал: «Говорила бы она поменьше, да без всех этих непонятных словечек, вот было бы славно». Внезапно он увидел, как со стороны дворов к детской площадке приближается семейная пара с ребенком. Надо было действовать!
– Ты особенная девочка! – сказал он. – Я никогда не слышал, чтобы кто-то так хорошо знал историю сказок. Теодор ласково, но в то же время твердо взял девочку за запястье.
– Ты не хотела бы зайти ко мне в гости? – предложил он. – У меня дома очень богатое собрание сказок… Мы могли бы интересно поболтать за чашкой чая с вареньем. Всего пару часиков. Ведь я так одинок. – Тео сморщил лицо, пытаясь состроить жалостливую гримасу.
– Если хочешь, можешь от меня позвонить родителям, чтобы они не волновались.
Девочка, словно раздумывая, посмотрела на свои сандалии и улыбнулась.
– Знаете, а я, пожалуй, зайду к вам. Тем более родителей у меня нет. Они давным-давно умерли.
«Чудесно! – обрадовался Теодор, – девочка к тому же и сирота. Никто не будет ее искать».
– Тут совсем недалеко, девочка, через дворы за несколько минут дойдем. – Теодор торопливо потянул девочку за руку, так как семейная пара была совсем близко.
Девочка поднялась со скамейки, но немного замешкалась. Оглянувшись на трассу, которая виднелась между домов, она сказала:
– Знаете, чтобы чаепитие удалось, мне нужно позвать своего друга Петро…
Она наклонила голову на бок и стала что-то быстро нашептывать, уставившись в одну точку.
– Ты чего? – зашипел Теодор. – Какой, бля, Петро?
Он засуетился. Богатое воображение моментально нарисовало мрачного Петра. Тот разбивал ему в кровь лицо и тащил в ближайшее отделение полиции. «Более того, эта загадочная фраза «чтобы чаепитие удалось». А как именно оно должно удаться? Может, эта девочка секретный полицейский агент… Нет, не может быть! Скорее всего она просто сумасшедшая». Теодор отвел девочку на безопасное расстояние от площадки и тряхнул ее за руку.
– Зачем нам Петро? Я его к себе не пущу!
Но девочка не отвечала. Она продолжала что-то нашептывать. Глаза ее затуманились. Она будто впала в транс. Теодор прислушался. Девочка бормотала что-то совершенно невразумительное:
– Огун, огунбае, баба алагбеде
Кулуро ле ешу на кифе, лаи тони киви нитоси
Гбогбо ни лаи нитоси ле уни олодумаре
Ни нагбара ати ни гбогбо на кифе баво
Аше одара ати буруко баба огун
Мола боломи…
– Что ты там бормочешь? – Теодора раздражали ее тихие нашептывания. Хотя это не мешало стремительному продвижению в сторону его жилища. Теодор широко шагал, то и дело оглядываясь по сторонам, и тащил за собой еле поспевающую девочку. Она не сопротивлялась, бойко перебирала своими маленькими ножками и все продолжала бормотать:
– Эсса банда и ди кимбанда
Эсса банда лье шаму
Бота фогу на фунданга
Дерруба кем деманду…
Вскоре впереди замаячила родная пятиэтажка. Они быстро пересекли двор и забежали в подъезд. Девочка закончила свои молитвенные нашептывания, загадочно посмотрела на Теодора и крепко сжала ему руку. Немного запыхавшись, они остановились на лестничном пролете четвертого этажа.
– Ну вот, деточка, мы уже почти пришли. Еще один этаж.
– У меня, дяденька, имя есть. Эзили, – сказала девочка.
Теодор вяло откликнулся, поднимаясь по лестнице.
– Очень красивое и редкое имя. Я никогда такого не слышал!
– Ну, для Москвы это имя, может, и редкое, а вот на моей родине оно популярное. Это имя богини – покровительницы детей. Она пресекает любые действия, останавливает все, что возможно и невозможно, чтобы прийти на помощь детям. Она защищает детей до последнего вздоха. Иногда ее называют святой Барбарой Африканской. Но в своей гневной ипостаси она зовется Красноглазой Эзили.
Они наконец-то поднялись на пятый этаж. Теодор отпустил руку девочки и завозился с ключами. Смирившись с мыслью, что девочка тронутая, он рассеянно заметил:
– Так ты хочешь сказать, что ты родом из Африки? Для африканки ты слишком это… Бледновата. Он тихо рассмеялся собственной шутке.
Девочка снисходительно пояснила:
– Эзили популярна не только в Африке, но и в странах Карибского бассейна, в том числе и на Гаити, откуда я родом.
Теодор услышал, как хлопнула дверь подъезда. Он напрягся, как натянутая струна, вслушиваясь в доносившиеся снизу звуки.
– Зррр, ззррр, зззрр. — Теодор услышал скрежещущие удары, будто кто-то очень тяжелый медленно карабкался по ступеням. Он быстро провернул ключ и отворил первую дверь, за которой располагалась вторая – железная. Металлический скрежет неумолимо приближался, раздаваясь уже примерно с третьего этажа. «Только не на пятый! Быстрее, быстрее», – Теодора начала охватывать паника. Ключ, как назло, намертво застрял в замке и ни за что не хотел поворачиваться. Он попытался вынуть ключ, но тот словно врос в дверь. Вспотевшие от страха пальцы соскальзывали с него. Теодор ударил несколько раз в дверь плечом и судорожно задергал ручку.
– Сука, – в отчаянии выдохнул он.
Девочка с улыбкой наблюдала за его суетливыми движениями. Посмотрев в глаза Теодора, наполненные страхом, она спокойно сказала:
– Не надо! Сейчас Петро поднимется, и мы войдем все вместе.
Скрежет шагов доносился уже с четвертого этажа. Тело охватила слабость. Теодор опустил руки и прислонился к стене, вглядываясь в лестничный пролет. «Ну, вот и все. Я попался, – с чувством облегчения подумал он. Я признаюсь во всем. За девять детских трупов мне дадут пожизненное». Он с удивлением заметил, что помимо скрежещущих шагов, он слышит негромкое заунывное пение. Остатки школьных знаний подсказывали, что поют на английском:
– Seven stabs of the knife, seven stabs of the sword
Hand me that basin, I am going to vomit blood
And the blood runs down3…
Из-за перил медленно показался силуэт поющего незнакомца. Его вид вверг Теодора в состояние доселе неведомого ужаса. Он застыл в ступоре. По лестнице взбирался чернокожий карлик. Его широкое сильное тело венчала непропорционально огромная голова. Карлик был одет в тунику синего цвета без рукавов, расшитую перламутровыми узорами. В правой руке с вздутыми холмами мышц карлик держал скипетр, на конце которого был набалдашник с крестом. Теодор опустил взгляд и увидел, что у карлика вместо левой ноги из-под туники торчит железный протез в форме четырехпалой птичьей лапы с острыми загнутыми когтями. Этим и объяснялись скрежещущие звуки его шагов. На голову карлика, лишенную какой-либо растительности, был водружен блестящий конус, придающий ему вид злобного клоуна. Но еще больший ужас нагоняли его глаза. Они не имели зрачков и пылали ярким малиновым пламенем. Из носа карлика вырвались две тонкие струйки белого пара. Толстые губы расплылись в улыбке. Он посмотрел на девочку и с теплотой в голосе произнес:
– Вот и я, любимая. Мы опять встретились!
Потом он обернулся к Теодору и уже без улыбки сказал, почему-то с украинским акцентом:
