Призраки Ингрии Аникайнен и Эльфенгрен — Имена былины достойны. Девятнадцатый год гремел, Красно-белые длились войны. Как на Токсово бодро шли Добровольцы – лишь знает ветер. Возле Грузина полегли Очень многие, пулю встретив. Дни у Ингрии сочтены, Вся история – две недели, И Крестами Белой Стены Наградить едва ли успели. Лишь почтовой марки квадрат, Где в рисунок кирху вписали, Знатоку набалладить рад О республике в Кирьясале. Кто из наших рассудит дней, Выбор чей из двоих фатальней, Кто виновней, а кто правей — Эльфенгрен или Аникайнен? Эльфенгрен возглавил добровольческую армию и вёл её от шведской границы к Токсову, Если бы авантюра удалась, возникла бы республика Ингрия, Уже были напечатаны почтовые марки нового государства с изображением токсовской кирхи, учреждён орден – Крест Белой Стены. Не случилось. Республика с центром в Кирьясале продержалась недели две… В этих же краях действовал отряд «красного финна» Аникайнена. * * * «Акмеизм – тоска по мировой культуре» О. Мандельштам Век двадцатый входил Неожиданно, резко и броско. Паровозом дымил, Как закушенной зло папироской. Крепко сжата в руке Смерть несущая дура-винтовка, Свежий шрам на щеке, И военная стать, и сноровка. Он плечом вышибал Особнячные двери и рамы. Он врывался как шквал — Только в обморок падали дамы. Красотой мир спасти, К сожаленью, уже не по силам. Где бы силы найти, Чтоб простить всё, что гнуло, косило? Но под грубою той, Залихватски-жестокою миной Века облик иной Просквозит обречённо-незримый. На фронтах, в лагерях В час вечерний, усталый и нежный, Не забыл о стихах Кто-нибудь в безнадёжной надежде. И осталось в веках, Словно голос печальный из бури: – Акмеизм – тоска По утраченной миром культуре! Прогулка Под полуночным и унылым, Надрывно плачущим дождём Нева и бредила, и стыла На ложе глинистом своём. Поскольку непременным пунктом Проекта утренней зари Глухое рокотанье бунта Бурлит у города в крови, И я, хоть мне иное свято, Походкой быстрою и мерной Иду от улицы Марата До набережной Робеспьера, Чтоб угадать в боренье света (Рассвет кровав и ветер лих) Георгиевский крест поэта И пулей перебитый стих. Михаил Аникин
Тяжёлый сон И снился мне тяжёлый сон России, В нём было всё: и голод, и война… На мавзолее – ложные «святые» И тяжкий крест несущая страна. Мне снился вождь лукавый и усатый, Он весь в крови был – с головы до пят. Ему осанну пел отряд пернатых За то, что он в стране построил ад. Я в этом сне был узником молчащим, Меня никто и слышать не хотел… Когда же я проснулся в настоящем — Здесь хор пернатых Ту же песню пел! * * * Власть советская, Соловецкая, Власть безбожная, Власть острожная, Власть обманная, Власть дурманная, Вечно пьяная… Власть – желанною Нынче стала вдруг Для обманутых… Ну-ка шире круг, Где ты, Мамонтов? * * * Ни Мамонтовых нету, Ни Морозовых… Совсем другие нынче на плаву… Живём в России, отгремевшей грозами, Упавшими росинками в траву. Что ждёт страну – опять никто не ведает, Опять царит разруха в головах… Алёша спит, Добрынюшка обедает, Один Илья, как прежде, На часах. А Соловей – разбойник заливается, На всех дорогах выставил кордон… И всё-таки Россия просыпается, Её не так-то просто Взять в полон! Передача Исаакия Ленин, Сталин твердили: вот-вот Будем жить мы в счастливом грядущем… К звёздам, к небу стремился народ, Забывая о хлебе насущном. Коммунисты костры развели, Комсомольцы иконы сжигали… А потом их самих повели По этапам марксистского «рая». Лишь тогда осознали они, Что нельзя было рушить святыни… Кто там снова разводит огни, Позабыв об Отце и о Сыне? Дух Святой не потерпит того, Чтобы храм становился музеем… Он ведь подлинный, Он ведь – живой, Не хулите его, Ротозеи! Империя Империя пока ещё жива И будет жить – всем вопреки клевретам! Ещё в века течёт её Нева, И гимназисты отдыхают летом. Большевики почти сошли на нет, Хотя кровавым Сталиным пугают… А что как встанет вдруг из адских бездн? Да нет, не встанет, Бог не попускает! А вот царя народу бы пора Вновь обрести – разумного, простого… Что наша жизнь? Она, брат, не игра… Потяжелее, чем у Льва Толстого! Тот, как известно, всё-таки был граф И жил вполне безбедно на природе… А мы тут все запутались: кто прав, А кто ворует при любой погоде. Так и живём, надеясь, что пройдёт И этот год, с его бедой и смутой… Империя жива, Нева течёт, И дети верят: Завтра будет утро! |
