Я играю? Это была моя идея – подглядывать и целоваться? И стану я с шантажистами целоваться, как же…

– Тебе нужен простой парень, работящий и заботливый. Это важнее всего.

Ох, Нилла. Мне об этом мама твердила сто тысяч раз. И в Димку она влюблена больше меня – работящий, заботливый. Серьезный. Так или иначе, мы уже приспособились друг к дружке, ничего. Я тоже не совершенство.

Где вы сейчас, мама, Димка?

Я чуть не разревелась. Нилла погладила меня по руке.

– Знаешь, что про Дина говорят? Хотя про него много чего говорят. Например, что он сын нашего именя и лесной ведьмы. Ну, ниберийки. Когда ниберийки мальчиков рожают, они их отцам отдают или бросают, а девочек оставляют себе. У них магия только женская, мужчины ею не владеют.

Даже так?! Я недоверчиво уставилась на нее. Нет, информация про ведьму меня в тот момент не впечатлила, похоже было на обычную сплетню. Сын ведьмы, надо же! Но то, что Дин – сын местного феодала, именя, то бишь? Брат ленны Даны?

Это может кое-что объяснить. Отношение ленны, экономки. Его особое положение в замке – мне показалось, что оно особое. Его привычная такая самоуверенность, несмотря ни на то. А что его иногда держат в клетке и наказывают кнутом – так это воспитание от любящего папочки. Сильно, видно, сынуля от рук отбился?

Нет, мне такое все равно было не понятно…

– Лучше не надо, Камита, – вздохнула Нилла.

Это я поняла. Не надо. Требовательно взглянула на подругу – рассказывай еще…

– Я знаю Дина только взрослым, – заговорила Нилла. – Я ведь не так давно тут. Ола говорила, что имень привез Дина, когда тому лет двенадцать-тринадцать было. Издалека, из Сейля, – она махнула рукой, обозначив направление. – Он там в башне жил, в лесу, неподалеку от деревни. С горбуном каким-то. Потом горбун умер, а Дина имень забрал в Кер. Так что все возможно. Я про лесную ведьму, они людей сторонятся, поэтому ее ребенок и не с людьми жил. И сюда имень его привез – может, и правда, потому что сын. Дин про башню не помнит уже, но Оле рассказывал, когда помнил. Они с ленной Даной дружили всегда, а с молодым именем не ладили. Понятно, мальчишки. Они примерно ровесники, может, только имень и знает, кто из них старше. А если старший, даже если бастард… Нет, как бастард он прав не имеет, но имень мог бы дать ему кое-что. Да бастарда и законным признать можно, но только с разрешения короля, а почему бы королю не разрешить, если имень Кер попросит? Но это если бы у Дина с головой было в порядке, а так… – Нилла махнула рукой. – Говорят, не слишком-то имень любил свою первую жену, да и вторую тоже. Может, потому, что у него прежде ниберийка была, а их, говорят, забыть трудно, они часть души навеки себе забирают.

Нилла встала, отряхнула юбку, добавила:

– Может, вообще все неправда. Люди любят болтать. И я тоже, да? Меньше слушай. И не играй с ним, ни к чему тебе это. Тебе просто надо мужа хорошего!

Да-да, спасибо, поняла.

Благодарно кивнув Нилле, я тоже встала, натянула сырые одежки. Вдруг заметила стоящие у самой воды короткие сапоги. Сапоги Дина. Все-таки сбросил перед купанием, а потом забыл и ушел босиком. Подруга проследила за моим взглядом, улыбнулась, сходила за сапогами и завернула их в холстину.

– Пока не натаскает мне бочку воды, обратно не получит. А то ишь…

Я шла босиком, чтобы не стучать подошвами по полу. В каморке возле швейной первым делом завесила окошко и зажгла свечу, а лампу погасила – масла у меня было немного, и его надо просить у Олы. Свечей тут хватало, толстых и горящих ярко. Рубашку, взятую с собой якобы починить, я разложила на столе, надорвала подол. А прочная же ткань, трудно рвалась! Начала шить и отодвинула в сторону.

Конспирация, однако.

Тетрадь дедушки меня ждала. Ее кожаная обложка была мягкая, чистая. Книга-тетрадь точно не валялась годами где попало, потому что выглядела так, словно ее регулярно протирали специальным средством – ни пятнышка. Как бы ленна не хватилась…

Первая страница. Почерк оказался читаемым, участковым врачом дедушка, видимо, не работал. Написано вперемешку, по-русски и местными буквами. Казалось, тут всего понемногу, достаточно бессистемно. Значит, не дневник и не записи, посвященные чему-то определенному.

Ага, вот.

«Меня зовут Виктор Петрович Вакулов, 1946 года рождения, родился и жил в городе Ильске, закончил технологический техникум и работал на заводе «Вымпел».

Получается, он на три года моложе моего деда, Ильск – это от нас час на машине, или два на электричке.

Внизу строчка по-здешнему. Это похоже на упражнение по письму…

«Перенесся в параллельный мир в мае 1967 года.

Я непременно вернусь назад».

Как я тебя понимаю, Виктор Петрович…

Говорю «тебя», а не «вас» – за долгую жизнь тут вы, наверное, привыкли не обращаться к одному человеку так, словно их несколько.

На следующей странице – здешняя азбука. Буквы местного алфавита простые, без лишних деталей и завитушек. Они пронумерованы, их сорок две. Что ж, ничего особенного. Переписать бы и носить с собой, чтобы повторять, но у меня нет бумаги и чернил. Сфотографировать и поглядывать, когда возможность будет? Не годится, телефон быстро разрядится.

Все же я сфотографировала алфавит. Потом раздобуду бумагу.

Дальше шел небольшой словарь. Все русскими буквами, и винетские слова, и русский перевод. Значит, Виктору Петровичу не обломилось сеанса мгновенного обучения языку, как мне, он учился с нуля. Оказался тут, не умея ни говорить, ни понимать… бедняжка.

Я перелистывала страницы, ища что-то внятно написанное. Снова стихи… А тут – нате вам, чуть ли не выдержки из учебника химии с формулами, множество помарок. Он вспоминал химию? Еще рисунки: какие-то механизмы, воздушные шары, что-то летающее, вырванные листы, восклицательные знаки – только тетрадь знает, что пережил над ней Виктор Петрович Вакулов.

О, вот оно! Куча клякс, зато длинный связный текст:

«Винета – королевство, абсолютная монархия. Тут она всюду абсолютная, о чем-то вроде конституционной монархии или демократии пока не слышал. Заннита говорит, что – истинное королевство, и говорит с особой гордостью. Истинных королевств, королей и корон почти не осталось. Долго не мог понять, в чем заключается «истинность». Оказывается, в том, что корона волшебная, она не надевается на голову того, кто не соответствует некоему набору требований к королевской особе. «Не надевается» в прямом смысле, то есть корона и голова взаимно отталкиваются, как однополюсные магниты. Своеобразно».

Ничего себе. Так вот, значит, в чем проблема у здешнего короля…

«Можно подозревать некий трюк, но волшебство существует! Здесь, во всяком случае. Когда-то дома я почувствовал себя взрослым, выяснив, что в сказках все вранье и Деда Мороза нет. Теперь мне, взрослому, приходится признать, что в сказках многое очень похоже на правду. Деда Мороза, впрочем, пока не видел.

Вспомнился Эскалибур короля Артура, меч, который лишь достойный мог вынуть из камня. Некая аналогия прослеживается.

Магия – своего рода особая энергия, которая здесь в наличии. Некоторый процент людей благодаря врожденным способностям может ею управлять, и результаты весьма впечатляют. На первый взгляд, все усвоенные мной физические и химические законы при этом идут лесом. Больше ничего не понял».

Я улыбнулась и перевернула страницу.

«Винета разделена на девять княжеств. Территории, видимо, весьма неравноценны – так исторически сложилось. Есть морское побережье, лесистые равнины и горы, где, очевидно, жизнь всего бедней и суровей. Девять князей являются ближайшими советниками короля, первыми лицами после короля в государстве. Супруга короля обязательно должна принадлежать к одной из княжеских семей. Тут не так просто. Одновременно в княжеской семье, безотносительно к числу дочерей, может быть только одна княжна. Это не обязательно старшая дочь, и даже не обязательно дочь, ее назначает глава семьи, проводится ритуал, девушка получает особое ожерелье, и лишь в этом случае может быть невестой короля. Если невеста королю не требуется, ближе к двадцати годам девушку выдают замуж, и семь лет спустя после наречения ее княжной ожерелье получает следующая выбранная. Князь может и не передавать никому ожерелье, если таково его желание, или передать совершенно посторонней девушке – ритуал удочерения делает ее полноправной дочерью и княжной, которая может быть выбрана королем. Этот обычай используется, если желательно ввести в круг невест определенную девушку. Так, например, супругой предыдущего короля была младшая дочь итсванского императора – вероятно, из политических соображений она была усыновлена и вошла в число королевских невест. Если в настоящий момент определенная княжна является королевой, следующей княжной в этой семье становится наиболее дальняя ее родственница – здесь не имеют понятия о генетике, но понимают опасность близкородственных браков. Таким образом, эта «веревочка» благополучно «вьется» уже больше тысячи лет, именно таков возраст, как утверждает Заннита, правящей династии, и вырождения в ней пока не наступило.