А потом он что-то почувствовал. Изначально он списал это чувство на очередные галлюцинации — маленький огонёк-не-огонёк двигался где-то у него над головой и пропал, стоило только открыть глаза и поднять взгляд. Но ещё через год неподвижности этот огонёк снова проявился. На этот раз Саске не стал отвлекаться, он отстранённо следил за передвижениями огонька и пытался понять, что же именно он видит. Концентрация на цели сделала огонёк ярче и чётче, а ещё через годы появилось чувство узнавания. Этот огонёк уж слишком напоминал то, что его Шаринган намертво запомнил, как мышь с номером 3, написанным на мохнатом бочку.

С этого момента дела пошли веселее. Саске смог сконцентрироваться на задаче, так как знал, что именно нужно. Со временем он обнаружил огонёк номер семь, затем номер пять, а уж потом и номер два. Дальше дело застопорилось. Чтобы опознать нужную мышь, ему нужно было сконцентрироваться именно на ней, а стоило вниманию рассеяться, как мышь терялась. Саске пытался охватить разумом нескольких из них, но задача оказалась неподъёмной. Прошла ещё одна бесконечность, пока Саске не смог удержать вниманием сразу двоих, троих, а затем и четверых.

Чакра мышей ощущалась по-разному, некоторые были ярче и сильнее, другие — тусклее и слабее. Удерживать таких разумом было очень и очень непросто, но Саске не сдавался — ведь Учиха всегда достигают своей цели! Он удвоил усилия, забыл о воде и еде, концентрировался на чувствах до тех пор, пока сознание не стало уходить от него, а он, впоследствии, не обнаруживал себя на корточках возле колодца, по-животному лакающим тёплую воду.

Сверхусилия дали плоды, Саске ждал настоящий прорыв. Он научился чувствовать ещё трёх мышей, последней из них далась мышь, под номером 8. А дальше он вновь упёрся в невидимый барьер. Сколько бы усилий не прилагал, как бы не сосредотачивался на чакре, мышь номер 4 обнаружить не удавалось. Другой шиноби впал бы в отчаяние. Другой шиноби нажал бы тревожную кнопку. Но другой шиноби не был Учиха. Он не был Саске.

Остатки разума и здравого смысла, перед тем как его покинуть, говорили, что он впадает в состояние одержимости, что подобная сосредоточенность на цели — разновидность психического расстройства, но от отбросил подобные мысли.

Ещё вечность спустя Саске стал чувствовать что-то, непохожее на чакру. Разумом он ощупывал неровную поверхность, по которой бежал странный ритмичный узор. Огоньки мышей бегали чуть дальше этого узора. И в моменты просветления Учиха понял, что эти прямоугольники — кирпичи стен, а мыши, семь из восьми которых ощущались с кристальной ясностью, бегают где-то в проходах позади этих кирпичей. Саске не чувствовал проходов, он не знал, как это сделать. Но четвёртая мышь — его личный враг, сравнимый с Итачи и Обито, была где-то среди них. Мыши бегали по ходам, они ускользали из разума и вновь появлялись, и это очень мешало. Пришлось вцепиться сознанием и не отпускать всех семерых, чтобы затем нащупывать восьмую. Адская демоническая мышь нигде так и не мелькнула.

Саске позволил себе небольшой перерыв. Он расслабился и развалился на тёплом камне, раскинув руки и глубоко вздохнув. Сознание его отслеживало семь целей, пусть теперь, не концентрируясь, он не чувствовал поверхности стен. Саске погрузился в мечтания, он представлял, каким мучениям подвергнет Ши-чан, как долго будет её пытать и истязать. Он обязательно выучит ирьёниндзюцу, чтобы можно было растянуть мучения адской твари как можно дольше. Эта месть, в отличие от убийства Итачи, была исключительно его личным делом, так что привлекать к такому Сакуру будет кощунством. Саске обдумал структуру нового райтондзюцу, которое будет поражать болевые центры этой мыши, бить по нервным окончаниям и приносить невероятную боль. Он будет мучить и калечить, а жизнь, чтобы она не оборвалась преждевременно, станет поддерживать своей чакрой! В жизни Саске появилась новая цель.

Но чтобы воздать этой твари должное, её нужно найти. Можно, конечно, пойти простым путём — нажать кнопку, выйти, а затем совершить месть, но подобное — для слабаков! В конце концов, сенсей сказал: «Постарайся выйти только тогда, когда почувствуешь всех мышей!», и, пусть это было всего лишь пожеланием, Саске твёрдо решил закончить, только когда справится с этой миссией безупречно!

Саске рассмеялся безумным смехом, но звук быстро затих, поглощённый звуковым барьером. Тогда он вновь сложил руки в Ин концентрации и стал действовать методично. Он нырнул сознанием сквозь камень и сосредоточился не на огоньке мыши, а рядом с ним. Саске сидел так до тех пор, пока не нащупал цилиндр, чьи края исчезали в пустоте. Это был мышиный лаз. Саске расхохотался и начал прощупывать края лаза, удерживая его в сознании. Попытка оказалась безуспешной, концентрация сбилась и чувство камня пропало, оставив лишь семь ненавистных мышиных огней, двигающихся вокруг него.

Саске вновь сосредоточился. Если не получается найти подлую тварь, то он ощупает все ходы, найдёт то место, где она прячется, а уж потом принесёт отмщение! Проще простого!

И действительно, это оказалось просто. Понадобилось всего лишь несколько бесконечностей времени, пока Саске не научился не только нащупывать пустоты, но и удерживать их в сознании. Он смог ощутить сначала сектор стены, затем сектор расширился, превратившись в полусферу, а затем в полную сферу. Саске попробовал выглянуть за пределы этой сферы, но пространство снаружи было резко обрезано, словно лезвием Ветра. Очевидно, это действовало кеккай-дзюцу, ведь чувство было чуть схожим со звуковым барьером на внутренних стенах.

Саске усилил концентрацию. Он сжал веки и напряг челюсти. Он сжимал свои пальцы так, что печать превратилась в какой-то болевой приём. Но внутренние ощущения показывали только семерых мышей и ни малейшего проблеска Адской Ши-чан. Взгляд Шарингана намертво запечатал ощущение чакры в память, она была не особо слабее, чем чакра остальных мышей. Более того, чакра мыши под номером семь была даже чуть тусклее, но теперь Нана-чан ощущалась с кристальной отчётливостью.

Саске сцепил зубы. Он дал обещание сенсею найти всех восьмерых мышей! Так что именно восемь он и найдёт! Какая-то неправильность собственных мыслей царапнула сознание, но Саске откинул её, как несущественную. Ему нужно искать Адскую Мышь. Неправильность не отпускала, она начала пульсировать в голове, стучать в мозг и отдаваться головной болью. Саске пытался её игнорировать, но концентрация постоянно сбивалась, так что после ещё одной бесконечности он сдался.

Мысль, трепыхающаяся в углу сознания, всплыла на поверхность и на спине Саске выступил холодный пот. Учиха вскочил на ноги и резким ударом нажал на кнопку выхода, которая так удобно располагалась рядом с контейнером пищевых пилюль.

Водопад чакры, света и звуков мгновенно обрушился на Саске. В одной из стен появилась ослепительная щель, которая за пару секунд расширилась в прямоугольный проём. Свет ударил в глаза, ослепляя, так что Саске зажмурил веки, и, не открывая глаз, помчался прочь.

Его не беспокоило, что сейчас день, что он бежит по Конохе в одних трусах и протекторе. Он мчался по улицам, огибал прохожих и игнорировал удивлённые возгласы. Когда живых препятствий стало слишком много, он лёгким прыжком взвился в воздух и побежал по крышам.

Глаза жгло даже сквозь опущенные веки, так что Саске последовал примеру Какаши-сенсея, опустив на них протектор, после чего прибавил ходу.

Подбегая к Башне Хокаге, Саске взвился в воздух, запрыгнув сразу на балкон. Кто-то попытался его остановить, но Учиха раскидал противников и рванул вперёд. Его путь преграждала дверь, открывать её заняло бы слишком много времени, поэтому Саске, не раздумывая, ударил Разенганом и проскочил в пролом.

Остановился он только перед яркой сильной чакрой. Его пытались задержать, но Саске легко раскидал нападавших и ткнул пальцем в обвиняющем жесте:

— Сенсей! Там было только семь мышей!

* * *

Не то, чтобы Саске собирался как-то мстить Хокаге или пытаться как-то уязвить старика. Он понимал причины произошедшего и не мог не признать эффективности и результативности подобного обмана. Но всё равно его душила обида, так что маленькие злорадные мыслишки нашли под собой благодатную почву.