После того, как закончилась реабилитация, заключавшаяся в том, что Саске пытался не только привыкнуть к огромному количеству глаз, но и деактивировать их по желанию, Саске вызвал к себе сенсей и удивил неожиданной новостью.

* * *

Для того, чтобы стать джонином, помимо квалификационного экзамена, требовалась рекомендация действующего высокорангового шиноби. Такую рекомендация Саске получил, причём не одну. Поручителями стали самые сильные шиноби деревни: Сарутоби Хирузен, Хатаке Какаши, Майто Гай и, что безмерно удивило Саске, Денсецу но Саннин в полном составе.

А после того, как Саске получил новый жилет, состоялся сложный и очень тяжёлый разговор с сенсеем.

— Скажи, Саске-кун, а знаешь ли ты, почему стал джонином именно сейчас?

Первым импульсом было упомянуть успешную миссию. Подобное достижение сделало бы честь любому шиноби, будь то джонин или каге. И то, что с этим справился чунин — являлось, практически, чудом. Саске открыл было рот, но тут же его закрыл. Это была не первая S-ранговая миссия на счету Саске, и каждой из них было бы достаточно для повышения. Так что же изменилось сейчас? Количество шиноби под командованием Саске? Да, но Учиха чувствовал, что ответ находится даже не близко. Все шиноби вернулись целыми и невредимыми? Но это в миссиях Саске это было нерушимым правилом. Вербовка двух запредельно сильных ниндзя? Подобное бывало и раньше, пусть и не в таком масштабе.

У Саске не было ответа, поэтому он озвучил учителю ход своих мыслей.

— Последнее предположение почти верно. Именно тот факт, что ты решил избежать сражения, что ты задумался о жизни противника, вместо того, чтобы идти напролом, и стал решающим. Убить — очень легко, Саске-кун. Знаю-знаю, — махнул он трубкой, когда Саске открыл рот для возражения, — Акацуки сильны, и прекрасно умеют выживать. Но ты и сам понимаешь, что у вас с Наруто были все шансы на победу. Но ты решил не идти простым путём, ты рассматривал врагов не как безликие фигуры, видел в них не игровых, как их там… мобов, а живых людей, с чувствами, целями и желаниями. Стать могущественным шиноби очень нелегко. Но гораздо, гораздо труднее при этом остаться человеком.

Саске опустил голову. Ему стало очень стыдно.

— Сенсей, в таком случае вам придётся отказать мне в повышении. Я действительно видел в них мобов, вернее, игровых боссов. И вступил в переговоры с Нагато только потому, что не хотел терять членов команды. Причём, не из какой-то там особой привязанности, а из самых эгоистичных соображений. Эти переговоры могли провалиться… Проклятье, да они бы обязательно провалились, если бы наши интересы не совпали.

Хокаге рассмеялся.

— Эгоистичные соображения? Ты говоришь о послужном списке, или о том, что Наруто очень бы расстроился, потеряв дорогих людей?

— В равной мере оба варианта.

— В таком случае, я нисколько не ошибся. Ты принимал во внимание чувства друга даже в моменты смертельной опасности. Ну а насчёт послужного списка — в здоровом эгоизме нет ничего зазорного. Если бы переговоры с Нагато провалились и пришлось вступить в сражение — ты попытался и сделал всё возможное.

— Сенсей, но Нагато и Конан — далеко не первые шиноби, которых мы с Наруто приволокли с миссии. Так что изменилось именно сейчас?

— Мотивация. Раньше ты искал выгоду, собирался использовать их силу. Но теперь ты всё сделал только потому, что мог. Потому что так подсказало твоё сердце.

— Большей частью в этом заслуга Наруто. Я лишь обеспечил декорации.

— Саске-кун, ты пробыл лидером команды достаточно долго, чтобы знать, что его обязанность — не только принимать решения самостоятельно, но и выслушивать других. Не каждый лидер может признать правоту подчинённого. Я не ошибся в тебе, Саске-кун, ни когда согласился стать учителем, ни сейчас. Поэтому поздравляю, Учиха Саске, джонин Конохагакуре но Сато, с заслуженным продвижением по службе. Теперь у меня для тебя будет новое задание.

— Слушаюсь, Хокаге-сама!

— Я даю тебе это задание не как Хокаге, а как учитель, — качнул головой он. — Итак, вводная. Представь, что ты незнаком с Узумаки Наруто, что он никогда не был в твоём классе. Что он — шиноби условно-союзной деревни, а твоя задача сбор сведений о нём и аналитика. Предоставь по этому шиноби сводку. Используй как достоверно известные данные, так и аналитические выкладки.

Саске не знал, к чему клонит Хокаге, но, разумеется, послушался. Тренированный ум стал собирать цепочку известных фактов: от обстоятельств, последовавших за рождением, и внешних данных, до абсурдно огромных объёмов чакры и талантов к ниндзюцу. Он безжалостно кромсал метафорическим кунаем собственные предубеждения, систематизируя и выстраивая достоверную картину.

Сенсей достал трубку и закурил, терпеливо дожидаясь вердикта Саске.

Узумаки Наруто. Друг Саске, напарник, верное орудие и брат в большей степени, чем когда-либо был Итачи.

Сын Йондайме Хокаге и Кушины Узумаки. Глава теперь уже снова существующего Узумаки Ичизоку. Саске придумал эту ложь, исходя из сиюминутных нужд, он использовал известные факты, а также нелепо абсурдные предположения. Он сделал так, чтобы это выглядело как правда, было неотличимо от правды. Чтобы стало правдой.

Сколько бы Учиха ни думал, как бы ни комбинировал имеющиеся факты, против его Великой Лжи было одно-единственное возражение: «не может же быть, чтобы идиот Наруто оказался таким на самом деле!». Но настоящий шиноби никогда не позволит собственным предубеждениям повлиять на исход миссии.

— Хирузен-сенсей! — жалобно взглянул Саске в глаза учителю. — Ведь не может же такого быть, правда? Правда, не может? Я же всё это придумал!

— Минато-кун хотел, чтобы Наруто считали героем. Я знал, что обрекаю его на тяжёлую жизнь, но не мог не исполнить волю того, кого считал своим другом.

Хокаге вздохнул и достал из ящика стола небольшую фотографию. Ей было немало лет, цвета выгорели и поблекли. Но не узнать людей, изображённых на фото, Саске не мог. Одним из них был Йондайме Хокаге — голубоглазый блондин с растрёпанными волосами. Рядом с ним стояла, положив руку на плечо Минато, красивая красноволосая женщина, та самая, чьё фото Саске давным-давно подарил Наруто. И эта женщина, Узумаки Кушина, была очень, очень беременна.

— Кушина-чан была предыдущим джинчурики Кьюби, — сказал Хокаге, выпустив клубы дыма. — Минато-кун назвал сына в честь персонажа книги своего сенсея. Роды происходили в полнейшей тайне, ведь в момент рождения печать джинчурики наиболее слаба. Обито не упустил своего шанса. Он убил всех, кто защищал Кушину-чан.

Саске, увидав боль в этих мудрых глазах, уверенно предположил:

— Сенсей, там был кто-то, кто был вам дорог.

— Сарутоби Бивако. Моя жена.

Саске промолчал. Высказывать соболезнования было глупо, да и пустота в голове мешала формулировать мысли.

— Ладно, Саске-кун, давай всё-таки поговорим о тебе. Полагаю, ты усвоил урок.

Саске кивнул.

— Я понял. Самообман может стать самой страшной и стойкой разновидностью обмана. А собственные предубеждения — помешать увидеть правду, если даже она у тебя перед носом.

— Всё верно. Слишком многие шиноби этого не понимали, что стало причиной их гибели. Надеюсь, мой ученик никогда войдёт в это число. Ты понял, почему я не сказал раньше?

— Разумеется. Наиболее болезненный урок — наиболее ценный. Сенсей, получается, они все знали? Какаши-сенсей, Орочимару, Джирайя и Цунаде?

Хокаге лишь улыбнулся.

— Простите, что я несу? Разумеется, знали!

Сразу стали понятны изогнутая бровь Какаши-сенсея, приподнятый краешек губ Цунаде, странное выражение лица у мёртвого Йондайме и откровенный хохот Орочимару.

— Сенсей, как вы думаете, а вдруг с ними случится что-то неприятное? Без вреда для здоровья, но, возможно, капельку унизительное и досадное?

Хокаге снова расплылся в улыбке.

— А вот это послужит уроком уже им!

* * *

— Эй, Саске! Ты чего завис? — вырвал его из размышлений голос Наруто. — Сакура-чан, ты чего?