– Не надо, – шепчет он.

Он снова в зале. Опять никто не проверял билеты на входе. Вениамин занимает прежнее угловое место на последнем ряду – плевать, что там написано в билете. Зал величественен, скрывает свои границы и линии в полумраке. Вениамин не опускает голову, не прячет глаза, оглядывает пространство, хотя, видит бог, напуган он едва ли не более, чем в прошлый раз. Кажется, зрителей сейчас больше – они приходят, молча рассаживаются, никто ни с кем не разговаривает, все застывают на своих местах, ожидая начала сеанса. Это уже почти не удивляет Вениамина. Не удивляется он и когда видит девушку в простом строгом платье, поднимающуюся к нему, идущую по его ряду, садящуюся через одно кресло от него. Ее голова снова опущена, поза напряжена, и Вениамин вновь не может разглядеть ее лицо, хоть и пытается, повернувшись к ней почти всем телом. Раздумывает, не заговорить ли с ней, но его сердце колотится, и он не находит в себе мужества, не уверен, что вообще сможет произнести какие-либо слова.

Он знает, абсолютно уверен в том, что будет дальше. Ему плохо от этого ожидания. Да, сейчас у него есть билет, но он сомневается, что это что-то меняет. Легче не становится, и вопрос – что я здесь делаю? – по-прежнему с ним.

Все происходит в точности так. Вениамин смотрит во все глаза, теперь он не прячется, всеми силами стараясь победить свой иррациональный страх, но все же пропускает момент, когда спокойная, уверенная в себе девушка в брючном костюме появляется в зале. Он вдруг видит, что она уже идет по рядам, и его сердце наверняка пропускает удар.

Вениамин следит за ней глазами и думает, чувствует ли она его взгляд. Что бы не случилось, он не отведет глаз, не станет скрываться в удушающем коконе своей вины. И не потому что у него есть билет. Что-то же коснулось его, оттолкнуло в конце концов, но ведь было. Странное, позабытое, неуловимое, но разве не живое? Разве не то, что тонким лучиком проникает в самую суть тебя? Ему кажется, что он изменился. После такого ничто не может течь по-старому. И пусть она посмотрит на него.

Она идет, рассекая зал словно притихшую гладь застывшего пруда, и от ее шагов разбегается бесшумная рябь. Зрители на ее пути пытаются сделаться как можно более незаметней, поджимают под себя ноги, и Вениамину кажется, что он их понимает. Но ведь ничего не изменится, как бы ты себя не вел. Возможно, думает он, все решено изначально.

Этот зал больше, чем ему казалось; огромный экран похож на мерцающую бездну. Бесконечная пустота почти болезненно давит на уши. Но в ней уже ничего не имеет значения, кроме неумолимых как движение маятника мягких шагов по ковровой дорожке.

И вот она вновь идет по предпоследнему ряду. Вениамину нет нужды смотреть, чтобы почувствовать, как его соседка через одно кресло сжимается все больше, все ниже опускает голову, все сильнее и обреченней пропадает за тенью своих волос.

Нет спасения, нет шанса, нет выбора. Если что-то и можно было исправить, теперь уже поздно. Она стоит прямо напротив него, и они смотрят друг другу в глаза. Сердце Вениамина молчит, безотчетный ужас замирает где-то в глубине, на поверхности только тишина. Он не может прочитать выражение ее глаз, он вообще не уверен, что видит ее лицо, но ему кажется, что она улыбается и ему кажется, что она знает про него все, до самого дна, даже то, чего он сам не знает.

Он обещал себе не отводить глаз, надеялся, что выдержит, но сейчас это становится почти невозможным, как невыносимая боль. И когда он чувствует, что готов сдаться, когда напряжение готово окончательно раздавить его, она без всяких усилий обрывает неистовый звон тишины.

– Выходите, – снова слышит он этот спокойный, практически безмятежный голос, и теперь у него нет сомнений, к кому он обращен.

Но сейчас, как и в прошлый раз, он не способен пошевелиться, превращается в камень, в ледяную фигуру. У него нет никаких оправданий, и даже билет может только добавить чувства вины. Вениамин смотрит с дикой мольбой, молчит, постепенно уплывая куда-то во тьму. Или это свет в зале становится более тусклым?

А ее взгляд настойчив и требователен. Вениамин понимает вдруг, что их опять только двое с незнакомой соседкой на последнем ряду, и предыдущий ряд тоже пуст, и он гадает теперь, почему занял именно это, самое последнее место в зале, в самом конце пути.

Но ведь не это самое важное. Что он вообще делает здесь? И откуда пришел?

Какое-то страшное предчувствие, а может быть, смутное воспоминание колет в груди Вениамина, и в глазах темнеет все стремительней, но неожиданно, хотя и совершенно неудивительно, он слышит вдруг, как его необъяснимая соседка снова с легким шорохом встает со своего места. И это похоже на вспышку в голове Вениамина. Он вскидывается и в потрясении смотрит на то, как она все так же молча, обреченно, пряча лицо идет вниз по проходу и покидает зал, безжалостно сгорая под равнодушными взглядами зрителей.

И тогда Вениамин тоже пытается встать, но глаза девушки, стоящей напротив останавливают его, буквально пригвождают к месту. Теперь он точно уверен, что она улыбается.

Долго, невыразимо долго они смотрят друг на друга.

Затем она тоже уходит.

Все повторяется. Все опять повторяется.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.