– Ты только посмотри на это! Привезли наконец-то.

В футляре лежало великолепное ожерелье из жемчуга и такие же серёжки. Роскошное обрамление свадебного наряда.

Восхитившись украшениями, Вероника плеснула себе чистого джина, опустилась в глубокое кресло и с наслаждением вытянула уставшие ноги. Редкая возможность посидеть без движения.

Разговоры о нарядах свели Веронику с ума, мальчики и чудеса косметики её тем более не интересовали, поэтому она с чистой совестью положила на колени журнал с моделями свадебных платьев и ушла в себя.

Подруги Ирины относились к ней немного настороженно, некоторые даже враждебно. Впрочем, почти как большинство девушек, с которыми Веронике приходилось иметь дело. Очевидно, в ней за версту чувствовалось некоторое превосходство, нечто для них непостижимое и непонятное. Чаще всего, когда они выясняли, что Вероника до бесконечности, не перебивая, может выслушивать про их переживания, эта враждебность сводилась на нет и даже переходила, порой, в тесную привязанность. Вероника запросто превращала себя в подобие «свободных ушей», но всегда отводила черту, до которой сближалась. По-хорошему, она мало в ком нуждалась.

Алла и Надя были девушками Вадима и Сергея, соответственно. И Алла, без сомнения, могла бы составить конкуренцию любой модели с мировым именем своими ростом и фигурой. Её бёдра были немного тяжеловаты, но это уже с придирками. Черты лица слегка простоваты, но лишь на фоне ангельского личика Ирины. Естественно и умело осветлённые волосы до плеч, Алла расчёсывала на прямой пробор и подкручивала кончики внутрь. Косметикой пользовалась лишь натуральных светлых тонов. Не удивительно, что Вадим так высоко задирал нос, когда где-нибудь появлялся вместе с ней. Но, надо заметить, Алла и смотрела на всех точь-в-точь как Вадим: важно и надменно, из-под полуопущенных век. В этот вечер на ней было короткое светло-зелёное платье без рукавов по фигуре. Рядом с босыми ухоженными ступнями лежали красивые чёрные босоножки.

Надя проигрывала подруге в росте, но формы у неё были попышнее, и лицо отличалось большей миловидностью. Отросшую и немного потерявшую первоначальный вид стрижку Надя и не пыталась как-то укладывать, и тонкие заострённые каштановые пряди небрежно закрывали ей лоб и подчёркивали маленькие причудливой формы ушки. Из под прядей выстреливали безупречные полосочки бровей. Едва заметные коричневатые румяна ещё больше выделяли её резко очерченные скулы. На девушке были узкие белые джинсы с красивым ремнём и чёрная поблёскивающая маечка с глубоким вырезом. Не требовалось защищать диссертацию по психологии, чтобы понять – с Сергеем она потому, что у того водятся деньги. Но относилась она к нему демонстративно уважительно.

Младшая сестра Ирины Люда сидела в стороне от всех, во втором кресле и молчала. Вид у неё был отрешённый, впрочем, как и всегда, сколько Вероника видела её. Вообще-то, это была довольно красивая девушка, но, конечно, не в какое сравнение с Ириной не шла. У неё были идеально правильные черты нежнейшего лица. А фигура, пожалуй, даже лучше, чем у Ирины. В ней во всей чувствовалась какая-то утончённость, большая женственность, что ли, словно она вся из фарфора. И всё же не было того золота волос, пронзительной голубизны глаз, насыщенной яркой улыбки с влажным блеском белоснежных зубов, как у сестры. Рядом с Ириной ей, бедняжке, наверняка на всю жизнь были уготованы вторые роли. Хотя, нельзя было не признать, что Люда ничего подчёркнуто не предпринимала, чтобы выглядеть столь же ослепительно. Совсем не пользовалась косметикой, не следила за волосами – всегда распущенные они беспорядочно развевались и липли к лицу, одевалась с подростковой небрежной распущенностью в мешковатые нелепые вещи. Странный взгляд, как будто она где-то далеко, не в реальности, и чрезмерная несвойственная такой молодой девушке серьёзность притягательности ей тоже не добавляли. Оставалось загадкой, к кому её постоянно ревнует Артур.

Ксения, жена Вани, в столь блистательном благоухающем духами обществе выглядела засидевшейся домохозяйкой. Её и приглашали, как Вероника заметила, по большей части для того, чтобы быстро «сообразить» на стол. Зачем-то она упорно совсем коротко стригла свои тёмные волосы. От этого лёгкие отёки под глазами выходили на передний план. Суховатым телосложением и длинными ногами Ксения напоминала легкоатлетку. Но был у неё и свой козырь: совершенно обезоруживающая милая улыбка, от которой удивительно преображалось лицо, и начинали играть ямочки на щеках. Другие девушки относились к ней немного пренебрежительно, но Ксения не обращала на это никакого внимания и активно поддерживала шумный разговор.

Единственную для Вероники незнакомку звали Оля. Пожалуй, она производила даже большее впечатление, чем Ирина. Темпераментнее, колоритнее. Более броская. С какой-то вызывающей откровенной красотой. Вот уж кто был рождён для алого платья. Чёрные локоны её волос закрывали глянцевые покрытые ровным загаром плечи. Карие чуть раскосые глаза словно были нанесены страстным мазком художника. Большие соблазнительные губы она, явно зная, что мужчины теряют от этого над собой контроль, по привычке чуть выпячивала вперёд.

Вероника в основном молчала. Она отвечала, лишь, когда к ней непосредственно обращались, преимущественно односложно. Невольно она прислушалась, только когда речь снова зашла о Диме. Говорила Оля. Что-то про новый ночной клуб, как они ходили куда-то вместе.

– У него таких, как ты, знаешь, сколько было? – перебила самоуверенную девушку Алла ехидным тоном, – Если сложить всех вместе, до Москвы можно будет выстелить дорогу.

Однако Оля нисколько не растерялась и не обиделась.

– Но и у меня их было до Москвы и обратно, – ответила она совершенно спокойно, с лёгким смешком. И из её ярких уст это не прозвучало пустым хвастовством.

– Но об этом совсем не обязательно всех оповещать, – колко заметила Алла вполголоса.

Не обращая внимания на замечания, Оля продолжала рассуждать с мечтательным выражением лица.

– Я уже была близка к тому, чтобы начать с ним встречаться…

Алла прыснула.

Ирина порывисто встала и вышла на балкон, обдав всех потоком воздуха.

– Как красиво! Как жалко лето. Идите все ко мне! – закричала она, – Ой, звезда упала! Я загадываю желание.

Она запрокинула голову назад и закрыла глаза.

Веронике стало почему-то любопытно, про что желание, и связано ли оно как-нибудь с Романом.

Ирина вдруг схватила её за руку и потащила назад в комнату.

– Вероника, мы идём в ночной клуб. Напьёмся и будем танцевать до утра. Ты с нами, и без разговоров. Но в таких туфлях ты долго не протянешь. Какой у тебя размер? И мне кажется, надо надеть что-нибудь полегкомысленней… – выкрикивала она, не давая Веронике вставить слово.

Мечты выспаться перед свадьбой растаяли.

3.

Вероника уважала пунктуальность. В восемь, так в восемь! Утром она была у дома Елизаветы Аркадьевны, и бессонная ночь не могла ей помешать.

У калитки на неё налетел упитанный мужчина. Он широко улыбался и прижимал к животу громадный букет тугих белых роз.

Платье Вероника захватила с собой, намереваясь переодеться у Ирины. Ей хотелось выглядеть свежей и не измученной ожиданием. Она бережно несла перед собой вешалку. Плечи приятно покрывались мурашками от утренней прохлады или от предпраздничной взбудораженности.

По двору как метеоры носились люди, знакомые и незнакомые. Веронику ещё несколько раз едва не сшибли с ног. Прислуги Елизавета Аркадьевна не держала, чем почему-то очень гордилась, но обладала талантом привлекать к домашним делам не только всех возможных родственников, но и не очень близких знакомых, которые, в общем-то, были ей ничем не обязаны. Вероника слишком поздно начала подозревать, что плавно попала в их число. В этот час мать невесты была озабочена лишь своим внешним видом, она могла себе это позволить в окружении такого количества свободных людей. Женщина показалась на минутку, кивнула Веронике и тут же исчезла в глубине первого этажа. Но её раздражённый срывающийся голос тут же начал доноситься то из одной, то из другой части дома.