ЧАСТЬ
I
1.
Вероника наблюдала, как девушка примеряет свадебное платье.
Завораживающий момент. Священнодействие.
У самой Вероники ещё в школе был готов подробный сценарий собственной свадьбы. С течением времени в роли жениха выступали разные мужчины, но остальные основные детали оставались неизменными. Центральное место отводилось именно платью, как будто от него, а не от счастливого избранника, зависело её дальнейшее счастье. Вероника много раз рисовала его в специальной тетрадке, куда записывала также большинство своих детских глупостей. Все мечты, всё то, что нереально было осуществить в её жизни, находило место там. Она хорошо рисовала, её фантазия легко рождала любые образы, и всё же на платье эти дарования не распространялись. Всё было неприкосновенно, придумано давно и не ею: платье принцессы с пышной искрящейся воздушной юбкой и длинным тончайшим шлейфом. В расписании торжественных мероприятий она тоже придерживалась заведённого порядка. Непременно, белый лимузин и кортеж из одинаковых автомобилей, бесчисленное множество гостей, роскошное кафе, фейерверк и первая брачная ночь в отеле. Изменить или переиначить какой-то незначительный момент она себе не позволяла. Свадьба из далёкой красивой и недостижимой по тем временам жизни. И свидетельница почему-то представлялась ей именно в ярком алом одеянии, никак иначе.
Действительность, как всегда, была жестока и не имела ничего общего с мечтами. Вероника вышла замуж в двадцать лет, как-то совершенно незаметно для себя, как будто что-то снова набросала в тетрадке. И её свадьба мало, чем отличалась от всех остальных обычных, словно наштампованных, идущих по субботам непрерывной вереницей свадеб. Платье она взяла напрокат, и хоть оно нравилось ей по фасону, и даже шлейф был на месте (правда, больше мешался при ходьбе и приходилось наматывать его на руку), не шло ни в какое сравнение с выдуманным и нарисованным в тетрадке, где каждый самый маленький цветочек, каждая бисеринка должны были быть шедевром, созданным только для неё. Не было, конечно, и никакого кортежа, присутствовало всего сорок человек гостей, состоящих из родственников и друзей по большей части мужа. Свадьбу отгуляли в самой заурядной столовой, и, вообще все торжества ограничили одним днём. И даже «медового» месяца толком не было. Вернее, его подобие случилось до свадьбы в качестве поездки к морю на недельку. Врезалась в память, как нечто яркое, пожалуй, только дама, произносившая речь в ЗАГСе до того заунывным голосом, что это испортило всю торжественность момента, и рот сам расплывался в улыбке. К счастью, тайная тетрадка к тому времени была давно сожжена.
Но самое парадоксальное заключалось в том, что Вероника и сейчас, по прошествии девяти лет, не смогла бы толком объяснить, зачем вообще выходила замуж. Это не было случайным увлечением, и она не стремилась кому-то досадить. Она никогда не была сумасбродкой. Своего будущего мужа к моменту свадьбы она знала хорошо и давно. Более того, достаточно хорошо, для того чтобы понять, что он за человек, и принять осознанное решение. Он не был уродом, и глупым не был. Это был спокойный добродушный парень, который вполне уверенно стоял на собственных ногах. Но, опять-таки, не настолько уверенно, чтобы выходить замуж по расчёту. Думается, он испытывал к ней какие-то чувства поначалу, она казалась ему загадочной, интересной, не такой, как все. Пока не понял, что за её душой для него пустота и не устал от этого. Сама-то она его никогда не любила и не питала иллюзий, что полюбит или постепенно привыкнет к его образу жизни. Она ещё до свадьбы знала: они совершенно разные не подходящие друг другу люди. Вопрос был не в том, кто плох, кто хорош. Он жил в будничной реальности и поэтапно двигался к материальному благополучию, желал простого семейного уюта, детей и хорошенькую жену, ждущую к ужину и пребывающую в мире и согласии с его любимой мамой. Просто и естественно. А Вероника сама себе ни разу толком не призналась, что же действительно ей нужно от жизни, но её планы всегда улетали за пределы видимости нормальных трезво мыслящих людей.
Всё это она знала, и всё равно вышла замуж. Может, дело было в привычке к нему, может, она боялась, что никому не будет так нужна. А может, банально боялась, что вообще никогда не выйдет замуж. В ней было море девчоночьей неуверенности. Ещё желание любым путём стать независимой от родителей. Вот две, наверное, самые приемлемые и правдивые версии. Куда понесло течением жизни, туда она и двинулась.
Тени воспоминаний проносились над ней, но в размышлениях над ними уже не было никакого смысла. Они давно и мирно, по обоюдному желанию с мужем, разошлись. И надо признать, всё сразу стало на свои места. Он создал-таки крепкую семью, а её всё-таки унесло за пределы видимости нормальных людей, и продолжало носить где-то там. Не без гордости, с тех пор она действительно довольно многого добилась, как ни странно это было для её родных и знакомых, поспешно записавших её в непутёвые девочки.
Как всё начиналось? Как и водится, со сметания преград и разрушения родительских стереотипов. Её всегда привлекала психология. Первое, совершенно не нужное образование она получила по настоянию мамы для «галочки», чтобы просто быть образованной. Второе получала для удовольствия, не задумываясь о будущем и не слушая больше ничьих советов. Всем её родным и знакомым психология казалась совершенно надуманной бесполезной наукой. Но второе образование ознаменовал красный диплом. Получив приглашение в аспирантуру, Вероника, ни минуты не сомневаясь, укатила в столицу. А дальше начались чудеса, на которые она всегда и рассчитывала: она приглянулась одному прогрессивному профессору, он всячески поддержал её, помог защитить кандидатскую диссертацию, подыскать первую серьёзную работу. И вот Вероника вскоре с полным правом приписала себе прочно вошедшую в моду профессию психолога. Довольно долго она двигалась по этой стезе напролом: хваталась за любые предложения, училась где-то снова и снова, заканчивала какие-то курсы, участвовала в бесконечных семинарах и конференциях, даже работала в зонах бедствий и горячих точках. В результате такого упорства у неё появились состоятельные клиенты, её узнали в мире столичной психологии, она начала печатать статьи в глянцевых журналах, участвовать в каких-то передачах. Итог такого бега с препятствиями – её личные доходы выросли и сделали её вполне независимой. Она много путешествовала, несколько раз меняла жильё и круг общения, увлекалась разными психологическими направлениями, успела разочароваться в психологии и снова ей загореться. Вот весь этот бурный поток и вынес её каким-то образом назад в провинцию, в родной город, где прошло её детство. Ответить определённо на вопрос, почему её потянуло сюда снова, она не смогла бы также, как на вопрос о свадьбе. Ей предложили, всего-то навсего, преподавательскую деятельность в университете, но хоть она и казалась ей новой и интересной, и впереди забрезжила докторская диссертация, это были не истинные причины. Она была и не из тех, кому всегда хочется хвалиться достижениями. Да просто и не перед кем было. Со старыми знакомыми она оборвала отношения одним махом, уехав, словно боялась, что кто-то потянет её назад. Возможно, сказалась тоска по родным местам, заколовшая где-то в глубине души, но это было только в самой глубине. Словом, какая-то непреодолимая сила вновь вынесла её туда, куда было предписано Свыше.
Мысли о собственной свадьбе всё же вызвали на губах Вероники лёгкую улыбку. Легчайший шелест платья напомнил промелькнувший отрезок жизни. Как быстро он просвистел. Собственное свадебное платье сидело на ней точно вчера.
Вероника вернулась от размышлений и воспоминаний и сосредоточилась на молодой девушке. В первые секунды всё казалось ей забавным, но через некоторое время стало слегка не по себе. Постепенно она осознала – по какой-то причудливой иронии судьбы её наивные, по типу «всё и сразу», давно увядшие мечты о роскошной свадьбе мистически точно воплощаются в чужой жизни. Настолько точно, будто кто-то из прошлого нашёл её тетрадь, внимательно изучил и теперь усмехался ей.
