Последний повалился уже в коридоре, нож угодил ему прямо в затылок. Он упал забавно, лениво, держать за дверной проем, опускаясь сначала на колени и затем уже раскладываясь навзничь.

Майлз включил свет, продолжая наводить пистолет на лежавшие тела, проверяя живы ли они.

Сначала я зажмурилась от вспышки света, а когда открыла глаза, издала стон. Под ногами было три тела, все крупные амбалы в чёрном, все в крови. Брызги алой крови повсюду, даже на моих волосах. Майлз аккуратно придерживал кровоточащее плечо.

— Ты как?

— Нормально. — прохрипел он. — Они могут быть еще внизу.

Алан.

— Что-то не так? — Ханзи сидел впереди. Он чувствовал моё нараставшее напряжение.

Лука позвонил несколько часов назад и попросил забрать их лично, сказал, что это важно, что нужно ехать в объезд.

Ханзи хмурится, у него такая же мимика, как у Луки.

— Меня смущает автомобиль позади. Он едет за нами от самого Вашего дома, я несколько раз уже менял направление, а он продолжает следовать.

Ханзи понимает к чему я это говорю. Он тоже смотрит в боковое зеркало, прикидывая в уме, что можно сделать и как проверить мои опасения.

Я не военный, не Майлз и ни Лука, я не знаю как нужно действовать в таких ситуациях. Могу оперировать с минимальным количеством подручных средств, на глаз диагностировать ранения и состояние пациента, но уходить от погони…

Ни один из телефонов не отвечает и это не может не пугать.

— Твою мать! — вырывается из меня. Страх начинает распространяться по машине.

— Это враги Луки? — спрашивает Макс, он сидит на заднем сиденье, выглядывает, буквально вылазит третьим к нам. Я ничего ему не отвечаю, потому что не знаю. Может быть это просто паранойя. — Они могут на ходу стрелять в нас?

— Вряд ли. — отвечаю убежденно. — Автомобиль бронирован. До Москвы уже немного осталось, нас встретят на въезде. Лука скинул локацию, где будут стоять парни.

Я стараюсь успокоить самого себя в первую очередь. Никто не мог знать, где живет Ханзи. Малая часть людей знала, что я поехал за ними, но кроме Луки, Майлза, Захара и Алисы — больше никто не знает, где он живет. Это паранойя.

Ханзи ничего не спрашивает, почему его сын пропал на несколько месяцев, что происходит сейчас, и кто могут быть люди позади. Он сохраняет абсолютное спокойствие, хотя бы внешне. И я ему завидую!

Автомобиль продолжает нас сопровождать, жаться к нам.

— Осторожно, впереди ремонтные работы. — говорит он при виде дорожного знака. У меня нехорошее предчувствие. И судя по его интонации — у него тоже. Твою мать!

— В багажнике есть пистолет. — говорю я, цепляясь за руль.

Приходится сбавить скорость, потому что этот участок не освещается. Дорога не ровная, часть асфальта сняли. Вечные ремонтные работы в России. Как не кстати.

Машина сзади начинает идти на обгон, прижимать ближе к ремонтному участку. Держу руль крепче, не позволяю меня оттиснуть. Сомнений не остается, они по нашу душу.

Главное не пустить их вперед, тогда они точно прижмут нас. Нельзя дать им обогнать, жму на газ. Два джипа идут вровень. Другая бы машина подпрыгивала на ухабах, но гелентваген не умолим.

В соседней машине опускается затонированное стекло, мужчина на пассажирском сиденьи вытягивает руку, согнув пальцы, показывая пистолет. Он делает вид, что стреляет в нас.

— Звоните Киру. — говорю я, судорожно выдыхая. — Пароль 4754 на телефоне, скажите где мы, и пусть мчат на встречу. Мы долго так с ними в гонки не протянем.

Макс, к моему счастью, молчит, не мешает, не задаёт лишние вопросы. Тихонечко сидит и следит за машиной, не отрываясь, по его лицу и не скажешь, боится ли он.

Понимая, что им не удаётся обогнать нас, преследователи начинают толкаться, настойчиво, с размаху. Машину кидает и я пытаюсь справиться с управлением. Одним колесом машина попадает в яму, нас ведёт и с очередным ударом, машину подкидывает и опрокидывает. Нас переворачивает.

Все вокруг кружится, мир переворачивается. Лобовое стекло трескается, но каким-то чудом не разбивается. Мне начинает хотеться спать от навалившейся усталости. От ударов, я отключаюсь. У меня что-то разбито, потому что на губах чувствую соленую кровь.

— Ал, вставай, вставай быстро! — Макс толкает меня, заставляет прийти в себя.

Двери открываются и нас тащат наружу.

— Берите только пацана. Остальных в расход.

Меня тошнит и все кружится.

— Как мог Лука послать докторишку на защиту своего сына?

— Так он ему не родной. — они гогочут, их забавляет эта шутка.

Раздаётся выстрел, глухой, который пробуждает меня окончательно. Благодарю Господа, за то, что Лука с Майлзом заставляли меня тренироваться. Делаю выпад, отбираю пистолет у стоящего рядом, стреляю в него в упор. Он валится на меня, прикрывает собой, я убираю второго.

— Что за… — третий вытягивает руку и нажимает на курок. Мой пистолет перестаёт стрелять, закончились патроны. Внутри все холодеет.

Раздаётся выстрел, но не из пистолета парня, перевожу взгляд на Макса, сидящего на асфальте с пистолетом в руке. Рука подростка, держащая пистолет, не естественно маленькая. У него расцарапано все лицо, но он абсолютно спокоен, словно не спускал курок.

Горько усмехаюсь, может он и не сын по крови, но он Гроссерия.

— Ханзи. — шепчу я одними губами, чувствуя боль во всем теле. Спешу к автомобилю. Пытаюсь достать его тело. Что-то меня душит, не дает сделать вздох полной грудью. Нехорошее зудящее предчувствие. Макс помогает мне, вдвоём мы достаём его из покорёженной машины.

Он не двигается, ни дышит. Проверяю его пульс и чувствую, как меня накрывает… Он был мне как отец.

Просто сажусь на асфальт, опираясь спиной о машину. Рядом сидит Макс со стеклянными глазами полными болью. Я беру его за руку, сжимаю ее.

Ханзи мёртв, они убили его.

Захар.

— Он очень самоуверен, убеждён, что я ни о чем не догадываюсь. Расслабит булки полностью, когда увидит, что я один без охраны и без оружия. Тебе нужно будет просто незаметно осмотреть территорию вокруг бара и убрать всех лишних незаметно. Чтобы на нас осталась только его персональная охрана.

— Мне это не нравится. — смотрю на Луку, он смотрит в одну точку, прикидывая все возможные варианты. Берет с собой одну девчонку. Что она сделает в случае чего? В ней килограммов сорок.

Не спорю, у есть за плечами нужный опыт, хорошее досье. Но мне всегда жалко женщин. На мужчинах все заживает как на собаке, шрамы украшают, мужики не рожают. А женщина? К ней нужен более тонкий подход.

— Я не спрашивал твоё мнение.

Качаю головой, и кто еще очень самоуверен!

Рамазана люди все в прошлом террористы, они все умеют выживать. Таким выстрелишь в голову, и тело продолжит жить самостоятельно. Они живучие, как твари.

Я делаю вид, что вызываю такси, жду его, терплю их усмешки и шутки. Очень хочется достать пистолет и накормить их поганые рты свинцом, но держусь, сделаю это через пару минут. Это того не стоит.

Машина забирает меня, таксист удивлён, когда я прошу его высадить меня за углом. Деньги закрывают ему рот. Я быстро скидываю пиджак и белую рубашку, которая выдаст меня в темноте, выбрасываю ее, накидывая пиджак обратно, пишу сообщение знакомому хакеру.

Он отрубает фонари на районе. У меня есть десять минут. В Москве очень быстро решают такие проблемы.

У Рамазана два личных телохранителя, они останутся в основном зале. Троих я видел на входе в бар у парковки. Кто еще у него?

Обхожу бар, стараюсь укрываться темным покровом ночи, не издавать ни звука. К нашему счастью, бар находится на территории бывшего завода, который переделан под офисы, которые не работают уже в такое время. Вокруг ни души. Жду сигнала, когда хакер заменит изображения на камерах, не к чему охране офисов смотреть на то, что сейчас будет.

Позади бара стоят двое в джинсах и чёрных куртках, они курят и почти не общаются, не похожи на офисных работников, квадратные рожи, которые работают в лофте. Еще охрана.