Пока я наблюдала, как его губы напрягаются уже знакомым образом, я знала, что права и что он все еще не собирался говорить мне, кем он был. Не полу-демон, и я сомневалась, что он был на половину архоном. Если бы это было так, Деметрий убил бы его, а не воспитывал как сына.

— У тебя ноги ранены, — заявил он, меняя тему. — Сядь. У меня лекарства в пальто.

Если бы боль не была настолько пульсирующей в последние несколько минут, я бы не позволила ему сменить тему до тех пор, пока он не рассказал бы мне, что скрывал. Так как наш автомобиль был разбит вдребезги, и находился достаточно далеко, я села, морщась от боли, когда он разорвал мои джинсы. Ткань уже начала прилипать к ранкам.

Через несколько мгновений Адриан мягко присвистнул:

— Много глубоких ран. Снимай штаны.

— Эй, сначала купи девушке выпить, — сказала я, чтобы скрыть страх из-за того, как это может быть больно.

Его губы изогнулись в улыбке, когда он вытащил фляжку из пальто:

— Просите и дано вам будет.

— У тебя была выпивка все это время? — Я не знала плакать или смеяться. — Ох, я бы могла использовать ее каждый день в последние время!

Я схватила фляжку и сделала глоток, приветствуя жжение в горле, заставившее глаза заслезиться, а меня закашляться.

— Не любительница бурбона? — спросил Адриан сухо.

— Это бурбон? — выдавила я откашлявшись. — Я думала это какое-то тюремное варево! — Тем не менее, я сделала еще один опаляющий горло большой глоток. Нищим не приходится выбирать.

Он мягко фыркнул:

— Нет, но скажем, рецепт достался не от стандартной алкогольной компании.

— Держу пари, — пробормотала я, а затем кашлянула в протесте, когда он забрал ее у меня. — Погоди, я еще не закончила!

— Оно намного сильнее, чем обычный бурбон, — сказал он, возвращая фляжку обратно в пальто. — Поверь, с тебя и этого хватит.

Когда он начал стягивать мои джинсы, боль была такая, что мне захотелось остановить его, но я не сделала этого. Я не ела несколько часов, и не хотела добавлять рвоту к событиям сегодняшнего, итак не самого удачного, дня. Когда с джинсами было покончено, я продолжала молчать, но уже по другой причине.

Жесткие сильные удары разорвали мою плоть, по меньшей мере, в дюжине мест. Я видела проблески белого в некоторых зияющих ранах, наверно меня все-таки стошнит. Если бы я была брошена в ров к разъяренному медведю, мне бы повезло больше. Как я вообще могла стоять с такими ранами?

Я, должно быть, сказала последнюю фразу вслух, потому что Адриан ответил мне.

— Шок и адреналин, плюс твоя родословная. Ты сильнее, быстрее и выносливее, чем думаешь. Ты этого не знала, лишь потому, что никогда не сталкивалась с подобным ранее.

Произнося это, он вытащил запечатанный пластиковый пакет из пальто. Не удивительно, что он схватил его, когда мы убегали из автомобиля. Алкоголь и медикаменты — вещи номер один в книгах о выживании, не говоря уже о гранате архонов, которая заставила Деметрия кричать.

Если бы я знала то, что знаю теперь, я бы насладилась тем криком. Его насмешки над тем, как он собирался использовать Жасмин, мучили меня. Если бы у меня была хоть какая-то уверенность, что демон сдержит свое слово, я бы не задумываясь обменяла свою жизнь на ее. Поиск оружия и битва с Деметрием, могли бы убить меня в любом случае, и тогда моя сестра будет действительно обречена.

Адриан достал что-то из мешка, тем самым прервав мои мрачные мысли. Лекарство выглядело как тесто для миндального печенья, и я напряглась, когда он задержал эту липкую смесь над самой глубокой раной на моем бедре. Его глаза встретились с моими, они блестели серебром по краю.

— Сделай глубокий вдох, Айви.

Я так и сделала и уже почти кричала, когда он поднес руку к ране. Лечение было больнее, чем момент, когда Деметрий ранил меня, но я все же закусила губу и не закричала. Адриан пытался помочь. Чем меньше я отвлекаю его, тем быстрее это закончится.

Я повторяла это как мантру, пока он намазывал, вызывающее агонию, вещество на все глубокие раны. Он работал очень умело, к счастью, не комментируя пот, бисером покрывающий мой лоб, или мое прерывистое дыхание.

— Почти все, — прошептал он сочувственно.

И тут произошло что-то странное. Боль изменилась, превратившись в покалывания, напоминая чувство, когда нога затекает. Адриан закончил с последней раной и откинулся назад, и выжидающе уставился на мои ноги.

Раны начали затягиваться, на поверхность начала выступать, окрашенная в красное, мазь, и гладкая кожа проявлялась там, где были зияющие раны. Через несколько минут остались только следы, которые были мельче ссадины, такие можно было оставить после бритья. Я едва могла в это поверить.

— Что это?

Его губы дернулись:

— Манна.

Где я слышала это слово?

— Мифический хлеб, который ели израильтяне, когда блуждали в пустыне?

Его полуулыбка осталась:

— Как видишь, у него много применений. А теперь перевернись, мне нужно обработать другие раны.

Я перевернулась, думая о том, что хорошо, что Зак сделал за меня последние покупки. Обычно я ношу стринги, но сейчас моя задница была одета в более скромные бикини.

Как только я перевернулась на живот, Адриан накрыл своей рукой рану высоко на бедре. И, хотя, боль была такой же острой, что-то еще вспыхнуло во мне. Может быть, это потому, что я знала, что боль скоро пройдет. Может быть, сильнодействующее спиртное подействовало, как толчок к тому, что мне необходимо было увидеть выражение его лица, когда он передвигал свою руку по моей коже, или, возможно, дело было в том, как он прикасался ко мне и задерживался дольше, чем было необходимо в медицинских целях.

Я могла бы попросить его остановиться. Настоять на том, что обработаю эти раны сама, ведь я могла до них дотянуться, в конце концов. Но я ничего не сказала. И он ничего не говорил, а его руки продолжали свой путь вниз по моему телу, излечивая, а затем сглаживая исцелившуюся кожу. Боль была ценой, которую я охотно платила, только бы продолжать чувствовать его руки на моей коже.

Конечно, это было неправильно. Я твердила это быстро бьющемуся сердцу и дрожи, следовавшей за каждым движением его руки. Он был опасен, завернут в секреты, перетянут лентой плохих намерений, и это было абсолютно не справедливо, что никто до него не заставлял меня чувствовать себя так.

— Почти все? — спросила я, ненавидя то, как он влиял на меня.

— Да.

Это прозвучало сердито, что заставило меня перевернуться прежде, чем он закончил распределять манну в неглубокие раны. Мое резкое движение, должно быть, удивило его, так как лишь пару секунд спустя он смог вернуть на лицо уже знакомую заезженную маску. И в этот короткий момент я поняла, что была не единственной, кто страдал от прикосновений ко мне. Вдруг показалась отличной идеей надеть штаны обратно.

Адриан разжег огонь из растений, кустарников и других вещей, которые я бы и не подумала использовать, он растирал ветки достаточно быстро, чтобы создать искру. Я ютилась максимально близко к огню, но так, чтобы он не обжег меня. Тем не менее, с каждым выдохом образовывались маленькие белые облачка. Кто же знал, что в пустыне может быть так холодно ночью?

— Долго мы должны оставаться здесь?

Адриан снова взглянул на меня. Мужчину не беспокоила низкая температура, его вышагивания наверняка помогали сохранить тепло. Он не останавливался с тех пор, как перестал лечить мои раны.

— До утра. Мы не можем рискнуть и попасть в засаду к другим демонам, поэтому покинем святую землю после восхода.

— Они не могут входить в наш мир в дневное время? — Интересно.

— Разве я не говорил тебе этого?

— Нет, не говорил, — ответила, — впрочем, как и многих других вещей, — добавила я в случае, если мой тон не был достаточно красноречив.

Он фыркнул, образуя в воздухе небольшие завитки.

— У меня нет секретов, которые могут усугубить твое положение, Айви. Я пытаюсь тебе помочь. Одно могу сказать: Деметрий говорил полную чушь, касаемо твоей сестры.