— Туда, — указала я, не открывая глаз.

Адриан сменил направление, тяжелая пульсация его шагов отзывалась болью во мне от бесконечных толчков, но мне было все равно. Очередной рев раздался позади нас, приближаясь, пока я не почувствовала его ледяное дыхание на своей щеке. У меня ноги затряслись, предчувствуя когти, рассекающие мою кожу. И хотя я знала, что не должна, я открыла глаза. Оно было прямо там, безликое, за исключением этих неимоверно больших зубов, которые щелкнули в нескольких сантиметрах от моей головы. Я уставилась на него, не в состоянии закричать снова. Оно вытягивалось, разрастаясь до тех пор, пока все что я могла видеть была темнота, готовая обрушиться на нас.

Оно разделилось надвое, окружив нас словно вода, омывающая скалы. Неземной вой сотряс меня, разрывая мои уши и развевая волосы. Так же резко Адриан замедлился в паре десятков метров от тьмы, которая ринулась вперед и отскочила, в попытке пробиться сквозь невидимый барьер. Какое-то время я была в прострации, затаив дыхание. Затем увидела слабое мерцание, исходящее от земли, и услышала эхо давно умерших голосов, напевающих молитвы. Мы сделали это: добрались до святой земли, и демон мог сколько угодно свирепствовать по ее периметру, но не имел ни единого шанса добраться до нас.

Теперь я понимаю, почему люди, которым удалось избежать верной смерти, истерически смеются. В фильмах это всегда выглядело странно, но я не осознавала, насколько быстро, бурлящий в крови, адреналин сменяется чувством облегчения, и переход из одного состояния в другое сравнимо разве что с десятком выпитых рюмок текилы без соли и лайма. Несколько секунд я даже не чувствовала никакой боли и смеялась, испытывая дикий, невероятный восторг оттого, что мы все еще живы. Я хотела обнять Адриана. Я хотела кружиться волчком. Я хотела кричать «Выкуси!» воронке темных туч, которая свирепствовала вдоль края нашей сверхъестественно неприступной стены.

Адриан не смеялся, но его широкая улыбка означала и победу, и дикое удовлетворение. Он уставился на живую темноту, которая была совсем недалеко от нас, и сказал что-то на том странном, но мелодичном языке.

К моему удивлению, туча начала уменьшаться, рассеиваясь так же быстро, как появилась. Вскоре от нее ничего не осталось, кроме чернильной лужи на земле, как будто тени перевоплотилась в жидкость.

— Что ты сказал, чтобы заставить его исчезнуть? — спросила я, а мой мозг беспомощно добавил: «И почему ты не сделал этого раньше?».

— Он не ушел, — ответил он тоном, который я даже описать бы не смогла. — Он просто сбросил свою маскировку.

Эти жидкие тени начали подниматься, образуя столб. Затем они изменились, закручиваясь и вращаясь до тех пор, пока стройная девочка с длинными белокурыми волосами не отделилась от них, как будто ее оттуда изгнали. Жасмин ссутулилась от страха, пока осматривалась. Увидев меня, она рухнула на землю от облегчения.

— Айви, — сказала она, ее руки дрожали, когда она потянулась ко мне. — Пожалуйста, помоги мне!

Адриану и не нужно было удерживать меня от того, чтобы подойти к ней. Это была не моя сестра. Это было нечто, носящее ее облик, как пальто, и это взбесило меня.

— Иди к черту, — я вложила весь свой страх и ненависть в эти слова.

Образ Жасмин стал размываться, снова переходя в тень. Из нее возник человек. Он был так же высок, как Адриан, но не так мускулист и двигался со змеиной грацией, обходя барьер по краю. Длинные черные волосы развивались на ветру, скрывая большую часть его лица, но я все же смогла разглядеть бледную кожу, горящие черные глаза и темно-розовые губы, которыми он произнес:

— Я вижу, почему она тебе нравится, сын мой.

Я заметила, что Адриан напрягся. Я была шокирована их схожим, экзотическим акцентом и тем, как он обратился к человеку, удерживающему меня. Сын мой. Это был тот самый секрет, о котором Адриан отказывался говорить? Это объяснило бы его суперскорость.

— Не называй меня так. — Голос Адриана пронзил воздух с почти ощутимой ненавистью. — Я никогда не был твоим сыном.

Демон вздохнул. Так же делал мой отец, когда я была ребенком, и он объяснял, почему некоторые вещи, вроде посещения стоматолога, были неизбежны.

— Не по крови, но ты мой, тем не менее. Итак, Адриан, ваш маленький, хотя забавный бунт продолжался достаточно долго. Приведи ее ко мне. Это избавит всех нас от продолжительной, скучной борьбы, прежде чем произойдет неизбежное.

Улыбка Адриана напомнила мне скалящегося тигра.

— Я живу, чтобы бороться с тобой, Деметрий, и это никогда мне не наскучит.

Деметрий. Не тот ли это демон, который послал детектива Крогера за мной? Я начала ерзать, желая выбраться из рук Адриана, но его хватка только усилилась. Деметрий заметил, и взгляд, который он послал Адриану, был как понимающим, так и жестоким.

— Каждое мгновение, проведенное с ней, лишь усилит связь между вами. Разорви ее сейчас, прежде чем это уничтожит тебя, когда ты исполнишь свое предназначение.

Звук, который издал Адриан, был слишком грубым, чтобы его можно было назвать рычанием:

— Мое «предназначение» не исполнится, если ты умрешь. Как много вреда нанесла граната архонов? Не так много, как нанесет рогатка Давида, я надеюсь.

Деметрий засмеялся, заставив меня содрогнуться от отвращения. Если бы зло воплощалось в форме звука, то оно звучало бы именно так.

— Теперь, когда я увидел последнее семя из рода Давида, я еще больше уверен в успехе своих людей. Ты, должно быть, тоже. А иначе почему она не имеет ни малейшего понятия, о чем мы говорим. — Еще одна издевка, вызывающая отвращение улыбка, а затем лицо демона стало серьезным. — Пойдем домой, сын мой. Я скучаю. Обсидиана скучает. Ты не один из них. И никогда не был.

Хватка Адриана становилась жестче до тех пор, пока я не почувствовала себя закованной в сталь.

— Я скорее умру с теми, кому не принадлежу, чем проживу еще один день с тобой, — процедил он.

Деметрий покачал головой:

— Ты ничему не учишься, — сказал он печально.

Затем посмотрел на меня, улыбка заиграла на его губах.

— Я заставляю твою сестру кричала от боли каждый день, — сказал он небрежно. — Если захочешь спасти ее, назови мое имя в зеркало. Я обменяю ее жизнь на твою.

Мой ответ содержал все грязные ругательства, которые знала, плюс парочку, придуманных мною лично. Деметрий лишь улыбнулся еще раз. Затем с водоворотом теней испарился. Или нет?

— Он действительно ушел? — спросила я хрипло.

— Он ушел. Я говорил тебе, демоны не могут находиться в нашем мире долго. Даже такой сильный, как Деметрий, умер бы уже спустя час.

Пока говорил, он отпустил меня, что хорошо, так как я не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Слова «Cын мой» отдавались эхом в моей голове. Биологический родитель или нет, но демон, лишивший свободы мою сестру, имеет близкие отношения с Адрианом — что тот сознательно скрывал от меня. А еще хуже то, что Деметрий выглядел очень уверенно, когда говорил, что их родственные узы будут вскоре возобновлены.

— Так что, Деметрий — твой отчим?

Он тяжело вздохнул, услышав язвительность в моих словах:

— Простое объяснение заключается в том, что Деметрий был… моим приемным родителем.

Секундное колебание, прежде чем ответить на вопрос, сказало мне, что он скрыл большую часть правды. Снова.

— И Дорогой папочка скучает по тебе. Какая прелесть.

Выражение лица Адриана потемнело настолько, что я почти ожидала увидеть тени, появляющиеся под его кожей.

— Я понимаю, что ты злишься, но никогда не называй его моим отцом. Я был ребенком, когда он взял меня. Не всем нам повезло найти добрых человеческих родителей.

Его резкой тон отчасти развеял мой гнев. Он по-прежнему мог что-то скрывать, но я и вообразить не могла всех ужасов взросления по милости демона.

— Почему Деметрий взял тебя? — спросила я менее злобно. — Это имеет отношение к твоей загадочной кровной линии?