Где ты ночуешь сегодня грязь дорожная?

Вот так одной на асфальте лежать, не тревожно ли?

Я подниму тебя на руки свои осторожно.

Почему-то мне кажется, что отмыть тебя ещё можно.

Я промою тебя под водой из крана своей ванной.

Тебе не горячо? Ты выглядишь такой усталой.

Капли тебя попали на мою белую рубашку…

Нет, ничего страшного. Тебе наверное так тяжко

Быть всегда прибитой к обочине,

И даже толком не знать где тебе ночевать сегодня этой ночью.

Ты плачешь? Извини, я не хотел заострять на этом твоё внимание.

Иди сюда обниму. Что рубашка запачкается? Да гори она пламенем.

Камнем сверкающим ты станешь когда я тебя отмою.

Вот увидишь, я смогу, и заживём с тобою.

Как положено.

Я буду тебя ждать дома, грязь дорожная

Вот правда я эгоист только

И не разрешу тебе быть там где дорога.

Я не дам тебе прилипать как к чужим подошвам,

Я буду говорить, что ты только моя, грязь дорожная.

Я покажу тебе весь свой мир, надеюсь тебе понравится.

Стой, а почему ты просачиваешься через мои пальцы?

Почему ты растворяешься в воде и утекаешь по трубам?

Оставляя в следах от грязи мою рубашку, руки, губы…

Я думал тебя истинной в этой грязи есть хоть немного,

Но от тёплой воды ты растаяла и утекла туда где дорога.

Не привольно тебе в тёплом доме, и вольно не будет.

Твой мир это бульвар и прохожие мимо люди

С кем ты ночуешь сегодня грязь дорожная?

Вот так, самой прилипать к чужим подошвам не тошно ли?

Слышишь? Полиция ломится, дверь ломается,

Ты смотришь на меня мокрыми глазенками, ты ж моя красавица.

Пальцем проводишь по моей коленке ободранной.

Ты никогда не считала моего Бога синим уродом.

Дверь поддастся натиску плеча человека при звании

И они найдут на кухни под плитой закладку моего сознания.

Тогда все наши слова станут уже не важными,

Поднимется пыль, будет шумно и страшно.

Но у нас есть еще секунд двадцать свободы и спокойствия.

Прости меня, пожалуйста, это все из-за моего геройствования.

Я знал, что у нас в стране нельзя разрушать фундаментальные иллюзии.

Как жалко, что такой дурак как я тогда оказался в твоём вкусе.

Мокрая дорожка на лице прошлась по твоей коже.

Молиться не будем, в таком Махадев не поможет.

Я прижму тебя резко и крепка, как обычно беру гитару.

Сзади хруст двери, топот тяжелых сапог, два быстрых удара.

Суд. Меня приговорят к публичному распятию.

Что станет с тобой, я не знаю. Мамона придумает тебе занятие.

Мне не доделать ремонт в ванной, тебе не стать матерью.

Более благоразумные люди будут жить в нашей хате.

За поиск истины в УК самые страшные наказания,

Не остается без внимания целенаправленное самосознание.

Моральное давление, и физическое истязание.

Два молодых тела на плахе,

вот такое о нас будет воспоминание.

Страшно ли тебе сейчас, моя красавица?

Мы не хотели ничего плохого, тебе не в чем катиться.

За освобождение рабов раньше тоже приговаривали к виселице.

Знай, что ты сильнее и выше любых действий полиции.

Лица будут смотреть на нас с ненавистью и отвращением.

Все хорошо, улыбнись и найди для них в сердце прощение.

Среди них будут родители, друзья, все кто был для нас важным.

Я знаю родная, будет шумно и страшно.

Мой дом был построен из прочитанных книг.

Бумажные стены к которым привык.

Для таких горемык, тихих как я

Непокорны дороги, недоступны моря

Двенадцать окон и четырнадцать стен

Заменили мне мир. Мой осознанный плен

Сохраняет мой разум чистым,

Не пуская в дом не чужих не близких.

Видимо приоритет моего сознания низкий,

Коль я выбираю уединение в своём доме игнорируя шумные вписки,

В которых табак и виски переплетаются со смехом и женщинами,

С запахом нездорового либидо. Вечными

Я не могу назвать удовольствие таких ночей,

Имеющих продолжительность всего в пару сгоревших свечей.

Так уж случилось, что я считаю в том, что длится меньше ста лет,

Никакого наслаждения и смысла просто нет.

Мне нисколько не скучно в своём маленьком мире,

Который легко умещается во мне, а я легко умещаюсь в своей квартире.

Моей силе в моей вселенной нет придела,

Я легко могу сотворить всё, чтоб ты только не хотела.

Я бы подарил тебе своих самых ярких туманностей дым,

Лишь бы ты только могла дышать им,

Заполняя своими ветрами всю мою маленькую планету,

Только вот сколько бы я не искал на ней тебя всё равно нету.

Не в океанах моей ванны, не в вулканах на кухне,

В прихожей как мои не пылятся твои туфли.

«Где ты?!»,

эхом этой планеты

разносится мой стон.

Я не нахожу тебя на алтаре среди мандал и икон.

Если бы твоим интересом была простота человека,

Я бы не раздумывая легко растворил внутри тебя своё эго.

Окутал бы тебя самым чистым дымом умельца,

Разжигающего огонь солнца в моём тихом сердце.

На бумаге комбинируя

Я складываю буквы твоего имени,

Запечатывая в него всё самое женственное что может быть в этом мире.

Оно станет картиной

моей яновской половины,

Олицетворяя всю нежность и мягкость энергий пассивных.

И я знаю, что ушами соседей через стены

Лукавый слышит, что я ищу тебя всё это время.

Он в теме,

всех моих внутрикомнатных диалогов

Рассуждений, поисков, ожиданий. Многих

Красивых он посылал к моей дверям,

Что б я пустил их, и дал запутать изнутри себя.

Они говорят «Я пришла», но я не верю!

Ты не можешь находится там за этой дверью.

Ты не могла родится в том большом и шумном мире,

Находящегося за приделами моей квартиры.

И как бы они все не были умны и красивы,

Они никогда не являлись частью меня, моей силы.

И я не ускоряю время, я просто жду дождя,

Когда небо в каплях на мой балкон пришлёт тебя.

Испуганную, в промокшей одежде, дрожащую от холода.

Такая ты будешь лишь что бы я согрел тебя, и нет другого повода

Нет другой причины всех этих странных следствий

Как только то что бы ты спасла мою планету от антропогенных бедствий.

Ты придёшь как мессия к грешникам и мытарям.

Прошу тебя, спаси, во мне самом убей меня.