Бекки чувствовала, как горло сжалось. В груди щипало, и она с трудом преодолела желание обнять эту потерянную женщину. Глупая молодая девочка, пережившая столько боли. Утонувшая в своем отчаянии. Возможно, она поступила единственно верным образом. А может, просто поддалась чувствам. Ей так нужна была поддержка, хоть какая-то. Но она была совершенно одна, и некому было встряхнуть ее за плечи и крикнуть «Соберись, тряпка!». Едва не умерев в родах, так и не узнала, что быть матерью может быть счастьем.

Лилиан торопливо вытерла слезы с лица, будто что-то постыдное. Слабость никогда нельзя было показывать. Не перед Зетом. А ведь он все еще здесь, все видит и слышит… Конечно же, слышит. У нее даже сомнений на этот счет не было. Он мог быть погребен под слоями земли, но точно никуда не исчез из ее сердца. С того холодного Сочельника. С первой улыбки и вспыхнувших озорством глаз.

— Что ж, Ребекка, — она придала голосу твердости, собирая себя по кускам, чтобы закончить этот разговор и больше никогда к нему не возвращаться, — Теперь ты знаешь все. Я не буду тебе мешать жить, клянусь. Клянусь здесь, стоя у могилы самого дорогого мне человека.

— То есть, никакой мести? — удивленно подняла бровь Бекки. Они с Заком уже несколько раз думали о том, чтобы предоставить Грете охрану. Но пока Лили не выходила из комнаты, решили повременить.

— Всем воздастся по их делам, — неожиданно спокойно заявила она, — Я не собираюсь идти против нее. Потому, что у этой твари есть то, чего я сама себя лишила: ребенок, готовый перегрызть за нее горло любому. А я снова одна. Заранее проигранная битва, а если чему меня и научил Зет: сражаться надо только, когда есть силы. У меня их нет. Больше… нет.

— Я рада, что ты все это понимаешь, — облегченно выдохнула Бекки. Оглянулась на Заккари, но он все также что-то с сосредоточенным лицом выяснял с двумя капитанами. Видимо, у нового главаря хотели прояснить детали того, чем теперь станут Змеи.

Лили заметила ее взгляд и снова накинула вуаль, скрывая слезящиеся глаза. Ни к чему это все — Зет не любит слез. Непонятная тревога кольнула в грудь, как дежавю. Именно так она когда-то смотрела на старшего Гранта, как сейчас Бекки.

— Я знаю, что не имею на это права — указывать тебе. Но надеюсь, что моя история хоть чему-то тебя научила. Что ты не повторишь моих ошибок. Не позволишь себе жить его жизнью, забыв про себя. У тебя есть свои мечты, свои стремления. Свои таланты. Ты не приложение к нему, а самостоятельная личность. Я забыла об этом рядом с Грантом. И, как видишь, умерла вместе с ним. Не забудь и ты. Не дай этому проклятью тебя уничтожить.

У Бекки вертелось на языке много ответов — часть из них ехидные, а часть откровенно глупые. Пока она вновь не наткнулась взглядом на имя на плите. «Заккари Брайан Грант второй». Моргнула, и тут же померещилось, как цифра заменилась на «три». А ведь это легко — щелчок пальцами. Особенно теперь, когда Зак заменил отца. Сколько же мафиози выйдут на охоту за его шкурой… И в черной вуали будет стоять уже она. Нервная дрожь вдоль позвоночника: а в словах Стоун есть что-то очень важное.

— Спасибо… мама.

Лили дернулась, словно в порыве обнять, но тут же задушила это желание на корню. Только слабо улыбнулась и кивнула, отступая назад.

— Надеюсь, ты меня услышала.

— Куда ты теперь?

— Туда, где мне будут рады. Если только я тебе понадоблюсь, ты всегда сможешь меня найти, — последний взгляд, и Лили отвернулась, подходя к могильной плите. Погладив буквы кончиками пальцев, глубоко вдохнула, — Прощай, Бекки.

— Прощай.

Больше не став задерживаться, черная фигура, немного сгорбившись, словно на плечах лежит что-то безумно тяжелое, побрела к воротам кладбища. Бекки смотрела ей вслед со смешанным чувством: она не могла ее ненавидеть после этого рассказа, и не могла простить до конца. Возможно, жизнь сложней, чем школьная задачка. Возможно, она не делится на черное и белое. И нужно просто учиться на чужих ошибках, не допускать их самой. Ветер трепал хвостик на ее голове, а приближающиеся шаги Зака ощущались на интуитивном уровне. Она не могла сказать, что жалеет о смерти Зета, не после всех его поступков по отношению к сыну. Но кое-что сказать напоследок все-таки захотелось:

— Спасибо за урок, мистер Грант.

***

Дом встретил Бекки запахом свежей выпечки и гремящей на кухне тарелками бабушкой. Отец устроился за столом с газетой, а Сара крутилась у плиты.

— А вот и ты! — улыбнулась она вошедшей, — Как все прошло? Выглядишь уставшей.

— Ба, это похороны. Как они могут пройти? — поморщилась Ребекка, расстегивая свою черную кофточку с явным облегчением, — Пироги с патокой? Есть повод?

— Ну… Эм… Может, сначала поешь, а уж потом…

— Мам, да отдай уже ей письмо, не томи! — вмешался вдруг Гарри и подмигнул застывшей в изумлении дочери. Письмо? Ей? От кого бы?

Сара вздохнула и вытащила из кармана передника вскрытый лощеный конверт с виноватым лицом. Все-таки момент не самый подходящий, да и читать чужую почту просто верх неприличия.

— Прости, дорогая. Я не удержалась и вскрыла его.

Бекки только пожала плечами: другого от бабушки и не ждала. Приняв письмо, вытряхнула из конверта аккуратно сложенную бумагу и впилась взглядом в строчки.

«Уважаемая мисс Ребекка Чейз, компания «Голден пацифик» с радостью сообщает, что Вы прошли отбор для музыкального шоу мистера Бена Баттона «Новые звезды». До начала съемок просим явиться первого июля в студию по адресу: Чикаго, Мэдисон-авеню, 23, для составления договора сотрудничества, которое, как мы надеемся, станет взаимовыгодным. Ждем Ваш ответ с нетерпением. С наилучшими пожеланиями, директор «Голден пацифик» Саймон Филлипс.»

Бабушка явно не могла дождаться, пока она дочитает до конца. Едва не подпрыгивая от нетерпения, подошла к внучке и крепко обняла ее за плечи.

— Мы так тобой гордимся, Бекки! Кто бы мог подумать! В шоу! Просто невероятно! — она щебетала что-то еще, а Ребекка осознавала, слишком медленно, чтобы проявить хоть какие-то эмоции. Не верилось. Её мечты, даже самые смелые, рядом не стояли с этим неожиданным письмом. Брат миссис Сантес не обманул. Надо же, — Милая, ну скажи хоть что-то! Ты рада?

Так много мыслей в голове. Страшно, и в тоже время хочется улыбаться. Вот только, как она может оставить Клифтон, оставить семью, которая в ней нуждается… И Заккари. Сказанные буквально час назад слова матери вдруг доходят до нее холодной испариной на спине. Словно знала. Или чувствовала. Что никогда еще Чейз не могла разорвать свою связь с Грантом. Бабушка и отец ждут от нее ответа, а она и сама еще не представляет, что делать теперь.

— Видимо, я еду в Чикаго?

Клуб «Полночь». Совсем недавно — дешевый кабак с набранными на улице артистами и разбавленным пойлом вместо виски. Теперь — одно из самых известных заведений в городе. Славящееся прекрасным обслуживанием, абсолютной расовой и классовой терпимостью и, несомненно, талантом местной звездочки. Было совсем рано, посетители еще не начали прибывать, и Бекки шла мимо столиков пока что в обычном бледно-розовом платье и без концертного образа. Артур приводил в порядок к вечеру барную стойку и улыбнулся, поймав ее взгляд. Она была благодарна, что он отмазал ее в ту ночь от вопросов бабушки, не поленившись зайти к Чйзам после смены. И даже когда Бекки не явилась утром, придумал слезливую историю о простывшей Лайле. Это явно был шаг к примирению, и больше ссориться со старым другом не хотелось — уж точно не сейчас.

Каждый сантиметр этого заведения словно пропитан ее воспоминаниями. Вот столик в углу — любимый для ее когда-то тайного поклонника. Пианино с чудом не сломавшейся крышкой. Дверь в подвал, где она получила браслет на запястье и второй в жизни поцелуй. Барная стойка, в которую воткнула нож и возле которой обрабатывала его раны, впервые коснувшись желанного тела. И, конечно, деревянный помост. Место ее триумфов и провалов. Где родилась волшебная мечта. Сцена, которая свела Бекки с ее судьбой.