— Куда теперь? Раз отпросил Золушку до полуночи, думаю, у тебя есть планы?

— Просто пошли со мной, — он настойчиво тянул её за собой, и Бекки, вздохнув, подчинилась. Едва успевая семенить ножками за широкими шагами Зака, она немного нервно оглядывалась по сторонам, но парк был уже совершенно пуст. Даже уборщики понемногу покинули дорожки, и звенящая тишина накрыла это место, пробивая на дрожь. Мрачновато и зловеще.

— Зак, куда мы идём? — поняв, что он взял курс совсем не к парковке, девушка совершенно растерялась. В горле пересохло, и она начала жалеть о злополучной сахарной вате, — Это уже не смешно.

— Тебе понравится, я обещаю, — оглянувшись, он улыбнулся ей, буквально осветив темноту парка.

Заккари, в отличии от нее, прекрасно знал, какое испытание им предстоит. А потому хотел одного: расслабить её, дать хоть что-то, раз не может, как нормальные мужчины, гарантировать, что будет с ней всегда. Но беда в том, что у Зака Гранта не было ничего в душе, чем можно поделиться. Только долгие холодные ночи на балконе в ненавистном особняке, когда он в молчаливом бессилии взирал вверх, пытаясь понять, за что. За что вновь кровоточат плечи, за что он носит позорное клеймо под рубашкой, за что же, мать его, он родился чертовым Грантом. До встречи с Бекки он знал лишь одну красоту, и теперь хотел отдать этот кусочек прекрасного ей.

— Шпильку одолжишь? — невозмутимо попросил он, подойдя к железной будке оператора у колеса обозрения.

— Так, мне это уже совсем не нравится. Я не собираюсь нарушать закон, — решительно сложила ручки на груди Ребекка, но, учитывая, что на ней все еще был его слишком большой для хрупкой девушки пиджак, выглядело это совсем не угрожающе, а скорее комично. Однако, покопавшись в заколотых с двух сторон кудрях, она всё-таки вытащила маленькую стальную шпильку.

— Превосходно, — пробормотал Грант, тихонько копаясь в старом висячем замке. Тот, похоже, и так был готов развалиться от времени, если рвануть посильней, так что долгих усилий не понадобилось. Добившись нужного щелчка, парень отбросил замок в сторону и отворил дверцу, — Прошу на борт, мисс, — шутливо провозгласил он, кивая на застывшие кабинки аттракциона.

— Ты бредишь, — не сдержала звонкого смеха Бекки, — Прекрати, это глупо. А как же охрана?

— Я тебя умоляю, Бек, кому нужна эта рухлядь? — Зак поморщился, протягивая руку к механизму, запускающему колесо. Пару мгновений оценивая нехитрый пульт управления, торжествующе хмыкнул и со скрипом опустил рычаг, — Вперёд, карета подана.

Она колебалась недолго. Соблазн посмотреть на Клифтон с такой высоты ночью был слишком велик, а ощущение запретности происходящего подогревало нервы. Махнув рукой на возможные последствия, она подошла к медленно проплывающим мимо кабинкам, в которых не раз каталась в далёком детстве на коленях отца.

— Обещаешь, что я не пожалею? — на всякий случай уточнила она прежде, чем сделать последний шаг.

— Даю слово.

Откинув сомнения, как совершенно лишнюю деталь, Бекки зашла в очередную пустующую кабинку, и Зак тут же последовал за ней. Ему безумно нравилась такая Чейз: ведомая его словами, как единственно верным ориентиром, и в тоже время словно стесняющаяся этого. Невольно вспомнил, как несколько дней назад белокурый ангел в хлопковой сорочке посетил его ночью, будто благословение свыше. Как свет луны мерцал на белоснежной коже…

— Итак, мы взломали аттракцион, чтобы просто прокатиться? — Бекки недоверчиво растягивала слова, — Или с определенной целью?

— Конечно, с целью, — как можно более серьезно кивнул Грант, — Ты просто взгляни на это.

Он мягко развернул ее за плечи, подводя к краю металлического ограждения. Знал, что оценит разворачивающийся с каждой секундой вид, и не ошибся.

Бекки тихо ахнула. Внизу, все дальше и дальше, разворачивался наполненный огнями Клифтон. Он словно пылал неоновыми вывесками и уличными фонарями, фарами пробегающих по дорогам машин. Как большая сверкающая рождественская игрушка, протяни руку — и возьмешь. Но еще более живая и естественная красота была над этим великолепием. Темный ночной небосвод сиял сотнями тысяч мелких ярких точек, ослепляя своей таинственной аурой.

— Смотри, прямо над твоим домом — Кассиопея, — тихо, на самое ухо, шепнул ей Зак, и чувствительную кожу обожгло его дыханием, — А над клубом…

— Малая медведица и полярная звезда, — все еще в некоторой прострации закончила Бекки. Она знала созвездия, но никогда бы не подумала, что увидит их так близко. Словно в вихре из яркого света, пронизывающего насквозь. Дыхание перехватило от нахлынувшего восторга.

Он был безумно рад такой реакции. До последнего боялся, что Бекки сочтет подобную выходку слишком романтичной или глупой, но звезды отражались в распахнутых зеленых глазах, жадно впитывающих открывшееся чудо. Это то, что оставалось у него глубоко внутри. То немногое, чем он мог с ней поделиться. Его душа — такая же темная ночь, но проблески звезд на ней были всегда.

— Это… просто невероятно. Спасибо, Заккари, — с искренним восторгом поблагодарила Бекки, разворачиваясь к нему лицом, — Я рада, что ты мне это показал.

Губы слились в неспешном, нежном поцелуе, ярко говорящем о всех тех чувствах, что полыхали в груди. Колесо достигло верхней точки, и теперь Бекки ощущала себя птицей, готовой взлететь ввысь от трепета в груди. Обхватив ручками приятно твёрдые мужские плечи, не смогла сдержать своих желаний и прильнула к нему всем телом, углубляя поцелуй. С наслаждением отдаваясь во власть момента, в кружащий голову терпкий вкус табака и близость самого отчаянно желанного мужчины.

Заккари кричал себе, что нужно быть нежней. Нужно, как хорошему парню, чью роль он так успешно отыграл сегодня, остановиться и отвезти свою Золушку домой. Но никакие внутренние уговоры не могли заставить его выпустить этого трепещущего ангела из своих рук. Он столько времени сдерживал свой темперамент, что больше просто не осталось сил. С хриплым рыком прикусив пухлую нижнюю губу, Грант запустил ладони под свой пиджак, крепко сжимая талию девушки и тут же скользя ниже вдоль этого чертового платья, весь день распаляющего самые непристойные фантазии. Спустился на любезно предоставленную шейку влажными и долгими поцелуями, с нечеловеческим трудом удержавшись от того, чтобы оставить свое клеймо.

Бекки прикрыла глаза, понемногу растворяясь от неожиданного напора. Но ей безумно нравилась эта настойчивость, уверенно приподнявшие подол руки, опустившиеся на бедра и требовательно сжавшие кожу. Она ощущала себя по-настоящему желанной. По венам вихрем прокатилась горячая волна, разжигающая внизу живота искрящее возбуждение. Знала, что ни за что на свете не даст ему остановиться, и лишь выдохнула, в шоке от самой себя и того, кем становится рядом с этим Змеем:

— Хочу тебя.

— Моя горячая девочка, — довольно промурлыкал обволакивающим бархатным голосом Грант, рывком стягивая с её плеч свой пиджак и откидывая на пол. Вряд ли теперь она замерзнет. Но опасность была не в этом.

Маленькие ручки Бекки прошлись вдоль прикрытой рубашкой спины порхающими движениями, словно напоминая, что они могут оказаться там, где им быть не положено. Заккари вздрогнул, когда пальчики робко дотронулись до ворота рубашки, уже прикидывая, как ему защититься. Бекки не дала ему думать рационально, снова встречаясь с его губами. Томительно. Глубоко. Жадно. Мысли разлетались, как песчинки во время урагана. Ладони Гранта снова нырнули под юбку, сжимая упругие бедра. Сильней. А внутри уже все закипает, кровь шипит в венах от желания быть еще ближе.

Ребекка не могла себе доверять. Слишком хотелось запутаться пальчиками в этих непослушных прядях, слишком жгло потребностью не просто быть его, но и ощущать, что он также принадлежит ей. Рука взлетела к своим кудряшкам, развязывая так и оставшийся на них алый атласный бант и вытягивая его из волос.

— Этого хватит? — с придыханием спросила она, едва сумев оторваться от настойчивых горячих губ, словно выпивающих из нее душу. Зак опустил взгляд и увидел протянутую ему ленту, не сразу сообразив, что Бекки хочет сказать. А поняв — готов был задохнуться от безрассудности этой девчонки.