Дважды проклятье. Я должна была поговорить об этом с Шейнеллом, а сама вешала шторы.

Отвертеться от таверны не существовало ни единого шанса, поскольку я списала свое сидение на мостовой на голодный полуобморок. Так что совсем скоро меня угощали ужином. Заодно перепуганный отец делился своими страхами… и слухами, которые распространялись среди приезжих. Мол, в Годдхене пропадают девушки. Раз в год, иногда чаще. Но говорили об этом только приезжие, и то без особой уверенности. От местных такого точно не услышишь. Перспектива на ночь глядя идти к дракону мало вдохновляла, но я пойду.

Ужин заглатывала, практически не ощущая вкуса. И даже позволила проводить себя до половины дороги. Кажется, торговец книгами всерьез опасался, что я тоже пропаду. Безумие. Годдхен – безопасное место. Ну, если ты не дочь беглой сирены. Но для всех прочих – безопасное! И я бы ни за что не поверила в эти исчезновения, если бы не подслушала, как об этом же говорили близнецы. Пусть они – мой личный кошмар, особенно старший, но им можно верить.

Я почти бежала, чувствуя, как подхлестывает страх. Неужели пропала не только Эми? Почему тогда это скрывают? Или люди просто не верят?

Охваченная своими мыслями, я и не заметила, как добралась до дома… и запнулась, увидев дракона, аккуратно пристраивающего букет полевых цветов на моем крыльце. Что ж, встреча случилась на пару мгновений раньше и немного по-другому. Он тоже меня увидел. Улыбка мне показалась чуточку смущенной, но это, наверное, сумерки. В них все кажется не таким. А смущение этому типу неведомо, точно так же как искренние светлые чувства!

– Аверни?

Звук моего имени отозвался приятной дрожью. Шейн всегда произносил его не как все.

– А я как раз к тебе шла…

– Вот как? – Дракон и не подумал уйти с моего крыльца, только заинтересованно изогнул бровь.

– Да. И мне приятно, что ты находишь время, чтобы нарвать для меня цветов, хотя лучше бы ты занимался другими вещами.

Поднявшись на крыльцо, я отперла дверь и жестом пригласила его за собой. Разговоры о тайных расследованиях на улице не ведутся. Даже на пустынной вечерней улице.

– Не хочется тебя разочаровывать, но я их купил, – усмехнулся Шейнелл. – Старушки на рынке продают такие букеты.

Обиженное шипение в последний момент удалось подавить. Отхватил бы он сейчас полевым веником по морде, но веник остался на крыльце. Некоторым драконам неоправданно везет.

– Тогда в следующий раз не трать время попусту, – произнесла спокойно, прямо горжусь собой, – а посвяти его расследованию. Кстати, не то чтобы это мое дело, но дал отставку постоянной любовнице ты несколько преждевременно.

Холл мне казался просторным, но, когда дракон вошел и закрыл за собой дверь, там стало тесновато.

Впрочем, это ощущение быстро прошло. Мои слова его впечатлили. Настолько, что он даже замер с приоткрытым ртом на краткий миг. Надо же, мне все-таки удалось достать его до печенок. Моргнул и вновь стал самим собой.

– Вери, не ревнуй, – сказал мягко и неожиданно серьезно. – Я взрослый мужчина. Естественно, что у меня есть прошлое.

Но я не ожидала, что это прошлое так близко!

– Речь о расследовании, – поправила я. – Здесь правда пропадают девушки? Одна точно исчезла, ее отец места себе не находит. И почему все делают вид, будто ничего не происходит?

– Следовало догадаться, что ты в это влезешь, – вздохнул таинственник… но как-то уже привычно. – Ни одна местная девушка не пострадала. Пропадают только приезжие. Откуда жителям Годдхена знать, пропали они или просто уехали?

Нечто подобное я и подозревала. Горожане не чудовища, они просто не верят.

– А откуда тебе знать? – насторожилась закономерно.

– Случайно, как и у тебя вышло с этим несчастным отцом. То тут то там пропажа. И всегда фигурирует Годдхен. Я бы, может, и не обратил на это внимания, поскольку никто особенный не пропал. Но я вырос в этом городе, поэтому решил разобраться, что тут к чему.

– И?!

От любопытства все просто чесалось. Почти как тогда, с драгоценностями.

Сирены во мне стало как-то слишком много.

– Предполагается, что я должен поделиться тайнами расследования? – усмехнулся маг, привалившись плечом к стене.

– Ну, я же принесла тебе информацию, – напомнила ему.

– Спасибо.

Гад. Плавучий.

– Отлично! – Я все-таки взорвалась. – Сама узнаю.

– Вери! – строгий рык.

– Я не твоя узаконенная любовница, так что делаю, что хочу.

– Например, лезешь в неприятности?

– Кто виноват, что один упрямый дракон не хочет мне все рассказать?

Копаться в темной истории совсем не хотелось. Я себе не враг, да и собственных забот хватает. Но несчастного отца жаль, и драконистый сосед неимоверно раздражает.

Поединок взглядов он не то чтобы проиграл, скорее, это было тактическое отступление.

– Ладно.

Я мысленно потерла ладошки. Победила же!

Но Шейнелл не был бы собой, если бы не поставил условия:

– Поизображаешь со мной парочку на свидании? Надо сходить в два места, и так это будет выглядеть менее подозрительно.

Кивнула. Почему бы и нет?

Узнал таинственник пока немного. Девушки пропадали, тянулось это больше двадцати лет, и ни одна так и не нашлась. Никаких следов. Все не знатные, не богатые и ничем не примечательные. Заботило это только родственников, но от них везде отмахивались. Мол, пропажа просто сбежала. Нашла парня и… Или авантюрный дух взыграл, девчонка добралась до соседнего городка, села на корабль и покинула страну. Это не запрещено. Да мало ли куда еще могла деться?

Паладин за несколько лет на своей должности повидал всякого и тут первым делом подозревал происки какого-то местного психа. Или не местного, а из тех, кто наведывается часто. Но подслушанный мною разговор в таверне и последующее похищение меняли все. В городе происходит что-то неладное, и пока непонятно, кто из местных может быть замешан.

Королеве, конечно, до возни в далекой провинции дела было мало. Так что Шейнелл взял отпуск. Естественно, с обязательством появляться во дворце раз в несколько дней и контролировать дела.

– Поняла теперь? – Он приблизился, навис надо мной… и, вопреки здравому смыслу, я почувствовала себя защищенной. – Это может быть очень опасно. Не смей лезть.

Что тут скажешь? Хм. Для начала надо перестать смотреть в синие-синие глаза. Я там теряюсь.

– Ну что, идем?

Молчание, по-видимому, сошло за утвердительный ответ.

– Только веди себя прилично, – предупредила я.

– Я всегда веду себя прилично.

В драконьем понимании разве что.

Он взял меня за руку, а я не стала сопротивляться.

Визит к господину Дьюту замаскировали под знак поддержки. Моей задачей было сказать так хозяйке места, где он остановился. Оказалось, с ним еще младшая дочь, милая и до смерти перепуганная девочка лет тринадцати. Шейнелл дал ему лист бумаги и велел подробно написать обо всем, потом скрепил это дело какой-то жутко значимой печатью, и оставшийся знак вспыхнул бриллиантовыми искрами. Дьют был просто счастлив, что хоть кто-то принял его беду всерьез. Впрочем, Шейн быстро испортил ему настроение, сказав, что ни одну из пропавших еще не нашли живой. Точнее, ни живой ни мертвой не нашли. И то, что я пнула его ногой под столом, не заставило дракона проявить мягкость.

Бедная Рида глотала слезы, когда мы уходили.

А я всю дорогу до берега выговаривала бесчувственному дракону, что нельзя так с людьми. Но он остался непреклонен в уверенности, что лучше сразу боль, чем напрасная надежда. Больно ему, наверное, никогда не было. По-настоящему больно.

А вот я когда-то была почти счастлива, зная, что родители пропали, а не умерли. Потому что пропавшие еще могли бы найтись. Значит, можно было надеяться. Разгадывать загадку. Но Дория рассказала мне, что произошло на самом деле, и внутри поселилась пустота, которую ничем не заполнить.

Когда мы спустились на пляж, это стало похоже на настоящее свидание. Переплетя пальцы, мы медленно брели вдоль берега, и иногда нас осыпало брызгами от разбившейся о камни волны. Холодными, просто ледяными. Но ни он, ни я не обращали на это внимания. Соприкосновение с родной стихией для нас обоих было приятным. Живительным даже.