Вернувшись, увидел Прасковью, сидящую на полу и крутящую в руках необычного вида револьвер.

— Зря… — покачал я головой. — Согласен, так было бы легче всего, но это не есть конечная остановка для красивой, но стервозной мажорки вроде тебя…

— Пошел ты, Гектор… — почти трезво ответила Прасковья.

Я взял бутылку случайного пойла и опустился на пол напротив Прасковьи.

— Прас-ковья… — протянул я после стакана сладкого напитка типа мартини. А, это и есть мартини. Насрать. — Имя у тебя необычное. Даже странное…

— Чья бы корова мы-мычала, Гхектор! — алкоголь взял своё, она пьяно улыбнулась. — Ты весь такой умный, быстрый, сильный… мечта любой девушки. Но что-то я не видела, чтобы ты встречался с кем-нибудь. Эту… Марину в расчёт не беру, у вас что-то там было, но это было что-то неловкое и неудобное… раз вы общаетесь как какие-то… ты меня понимаешь… Ты ответь мне, мне надо знать, Гхектар… Ты не гхей?

— Чо? — завис я от её длинной речи.

— Ты… не из заднеприводных? — повторила она вопрос, добив мартини, отнятый у зависшего меня.

— Чиво?! — возмутился я. — Почему ты так решила?

— Ну вот Альбину возьми, к примеру. — Прасковья прислонилась к ножке стола возле моих ног. — Она явно не против… меня считает досадной помехой… а ты… ты пойми, ты идеал для многих девушек в институте… для Альбины… для… даже для меня… будь ты из моего социального сегмента, или класса, как раньше говорили… я бы не пожалела никаких денег, чтобы быть рядом с тобой… ты не самый расписной красавчик… но и не урод… мужественный, сильный… твой брат другой… таких красавчиков как он… много таких… а ты… настоящий офицер… и будь всё иначе, давно бы был моей главной мечтой…

Неожиданный поворот. Особенно для тупого меня. Когда речь о девушках и намёках, я туплю чуть выше обычного.

— Ты меня ненавидишь… — продолжила говорить Прасковья. — Есть за что… Все ненавидят… даже друзья и подруги… я ушла в институт, а всем плевать…

Она водила пальцем по курку револьвера. Не хватало мне ещё сегодня…

— Дай сюда. — потребовал я, протягивая руку.

— Неа. — отказалась Прасковья.

Я встал, прошел к алкошкафу и взял случайную бутылку. Выбил пробку и снова сел рядом с Прасковьей. Глоток. Сладкий напиток со слабым градусом. Батя говорил, что никогда нельзя понижать. Как жаль, что всё пошло по…

— "Розовый рассвет"? — прочитала Прасковья на этикетке. — Даже бухло берёшь гейское…

— Дай сюда пистолет. — я приблизился к ней.

Её лицо, с розовыми от принятого алкоголя щеками, было в нескольких сантиметрах от моего. Правой рукой я приблизил её лицо к своему и поцеловал. Левой же выхватил револьвер. Она что-то промычала, не размыкая поцелуя, обняла меня, а я разъединил её руки и отстранился.

— Ублюдок… — прошептала она. — Как же я хочу тебя…

— Ты пьяна. — сказал я ей. — Пора спать.

Встав кое-как на ноги, я поднял Прасковью с дорогого паркета и понёс в направлении спальни. Самому было не очень хорошо, понижение градуса давало о себе знать — голова кружилась, жар от тела Прасковьи невыносимо жёг руки. По дороге увидел настенные часы — два часа ночи. Охренеть, скоро просыпаться и лететь в Ростов.

Я положил Прасковью на кровать и лёг рядом. Сила воли куда-то пропала. Я просто так хотел, поэтому лёг рядом.

Наши глаза встретились. Она как-то завороженно смотрела на меня. Я такого ещё не видел. По красивому лицу, вбок, стекла слезинка.

— Ты всё-таки очень красивая… — произнёс я. — Но стерва и туповка…

Я закрыл глаза и почти мгновенно уснул.

Черти дери, какое "прекрасное" утро… Ещё темно, но Суо насильственно разбудила меня в пять тридцать, так как нам надо лететь в Ростов.

Я лежал на кровати одетый, что почему-то вызывало жуткий дискомфорт, голова болела, в горле будто за ночь открыли небольшой филиал пустыни Сахары. Рядом лежала Прасковья, обернувшаяся в шелковое одеяло.

— Вечер не удался… — произнёс я вслух. — Если каждый раз так пить, недолго и спиться…

— Не говори… — хрипло ответила на это Суо.

Кажется, мой симбионт тоже способен испытывать похмелье. Я поморщился от привкуса алкоголя на языке. Меня ещё не отпустило.

— М-м-м… — потянулась Прасковья. — С кем ты говоришь?

— Мысли вслух. — ответил я. — С тобой всё в порядке?

— Ты про вчера? — сонно уточнила она. — Нет. И больше никогда не будет.

— Ты помнишь, о чём мы вчера разговаривали? — спросил я.

— Нет. — твердо заявила Прасковья, накрывая голову подушкой. — Не было никаких разговоров.

— Как я и надеялся, мне всё приснилось. — кивнул я, внутренне сожалея. — Откуда у тебя столько бухла дома?

— Закупилась для разнообразия. — ответила Прасковья. — Я действительно красивая?

— Определенно не в похмелье. — покачал я головой. — Мы же вроде договорились только что, что ничего не помним?

— Кое-что я помню. — скинула подушку Прасковья. — Нет, в целом, я красивая?

— Я тоже кое-что помню. — улыбнулся я, после того как преодолел укол боли в голове. — Я тебе уже говорил, да, ты красивая, но такая стерва…

— Пошел ты, Гектор. — улыбнулась Прасковья довольно. — Про вчера…

Она каким-то образом чувствовала себя получше, чем я, поэтому встала с кровати и начала одеваться. Не помню, чтобы она раздевалась…

— Как ты узнал про того… — видимо, она имела в виду маньяка.

— У меня есть надёжный информатор. — ответил я. — У меня вопрос к тебе. Касательно возможностей твоего папаши.

— Ну давай. — кажется, она сделала неверный вывод из вопроса, судя по выражению лица.

— Это не касается всяких благ и прочей хрени, про которую ты сейчас подумала. — покачал я головой. — Мне ничего от вас не нужно. Ни от него, ни от тебя. Ты в тот раз не ответила про платину. Десять килограмм, которые я закопал в лесу. Твой папаша сможет её реализовать?

— Поверь, это не то, о чём сейчас стоит беспокоиться… — Прасковья достала из прикроватной тумбы баночку с таблетками. — Это от похмелья, советую.

Я принял таблетку из её рук и закинул её в рот, запив минералкой, которая стояла на тумбе.

Может это вода так подействовала, может таблетка каким-то образом сработала мгновенно, но голова стала легче.

— А о чём сейчас стоит беспокоиться? — поинтересовался я, с любопытством наблюдая за процедурой измельчения таблетки и слизывания порошка языком.

Прасковья глотнула минералки и обессиленно упала на кровать, раздумывая о чём-то.

— Что-то случилось? — спросил я у неё.

— Папа случился. — произнесла она с горечью.

— Пояснишь? — я застегнул ремень на джинсах. Кто-то явно пытался снять с меня штаны ночью.

— Последние два месяца он был в Бразилии, на берегах Амазонки. — начала объяснение Прасковья. — Со своими партнёрами они жили в полной изоляции, посреди дикой природы, ну знаешь, будто первые колонизаторы, без связи, помощи, "только ты, мачете и сельва". Нет, помощь и связь там есть, но только на экстренный случай. Так они проверяют, у кого член длиннее. Я точно знаю, что Майко, партнёр папы, уже вернулся, так как не выдержал испытаний…

— Дай угадаю. — прервал я её, не желая слушать про развлечения богачей. — Твой папаня не был в курсе, что ты тут отмачиваешь и сразу как вернулся, узнал, что ты в его отсутствие попала в рабство к какому-то нищеброду и у него есть к тебе вопросы. Именно поэтому ты не отвечала на его звонки и сказала, что "Будет только хуже"?

— Да. — ответила она. — Шрамик меня подставил…

— Это ты сама подставилась. — не согласился я. — Он всего-лишь воспользовался ситуацией.

— Да. — кивнула она после паузы. Вижу, что она не хочет этого признавать, но против фактов не попрёшь.

— Что дальше? — поинтересовался я. — Ну, помимо того, что нам пора лететь?

— Не знаю… — пожала плечами Прасковья.

— Тогда собирайся, надо идти.