— Она уже приехала, она будет служить в одном доме в Затонске.

— Ты знаешь, у кого?

— Знаю, у нас тобой, — рассмеялась Анна. — Павел узнал, что у нас теперь нет прислуги, и посчитал, что лучше Марфы нам не найти.

— Аня, это, конечно, хорошо, что он подумал о прислуге для нас. Но дело в том, что у нас нет возможности нанять ее. Жить ей у нас негде, ты сама знаешь, да и жалование ей Павел платил такое, которое мы себе позволить не можем.

— Яков, Павел нашел выход из положения. Жить Марфа будет у родителей, а к нам только приходить. За это она будет помогать маме с прическами и платьями. Он это обговорил с отцом, и тот ответил согласием.

— То есть с Виктором Ивановичем он это обговорил? А со мной, значит, это обсуждать было ни к чему? — нахмурился Штольман. — Хотя бы насчет того, что нам такая прислуга не по карману.

— Нет, с тобой обсуждать это было и, правда, ни к чему. Я сама сказала Павлу, что прислуге, служившей в его доме, мы не можем положить такое же жалование. На что он ответил, что ее жалование — это его забота, Марфа служит Ливенам, без разницы, в каком доме. Что он мог отправить ее в любое поместье, если бы была такая необходимость. Сейчас необходимость — обеспечить преданную Ливенам прислугу в Затонске.

— Ну Павел, Павел, — покачал головой Яков Платонович, — вот пройдоха! А ты сама бы хотела, чтоб Марфа помогала тебе?

— Да, она умелая, расторопная, с хорошим характером, а самое главное — относится к Павлу Александровичу и Саше с большим уважением и симпатией. Так же относилась и к Дмитрию Александровичу и будет относиться к тебе, потому что ты его сын… Кстати, она давно догадалась, что настоящий отец Александра не Дмитрий Александрович., а Павел. Павел сказал, что с ней можно говорить обо всем, что касается семьи, так как полностью доверяет ей.

— Доверяет настолько, что не боится, что она, догадываясь или зная тайны семьи, может сделать это достоянием общественности?

— Яков, она догадалась про Сашу, когда он был совсем маленьким, а ему сейчас восемнадцать. И никто этой тайны за столько лет не узнал. Она поняла, что я знаю правду про Сашу, иначе бы и словом об этом не обмолвилась. Такого преданного человека среди прислуги найти трудно, да и не среди прислуги тоже.

— В этом ты абсолютно права. И для меня это много значит. Но мне не по себе, что мы будем пользоваться ее услугами, которые оплачивает Павел.

— Ну не отправлять же Марфу обратно к нему только из-за этого? — насупилась Анна. — Она очень хотела, чтоб у нее была хозяйка, а князь так и не женился. Вот ей выпал случай прислуживать даме, а мы из-за нашей… излишней щепетильности лишим ее этого… Это тоже неправильно…

— Но ведь она не будет только прислуживать тебе, насколько я понимаю. Ей придется делать по дому все, а это не то же самое, что одевать хозяйку и причесывать ее.

— Это только до того времени, пока мы не переедем в Петербург. Там она будет заниматься мной и нашими комнатами… Яков, так предложил Павел. А его, как ты понимаешь, переубедить трудно, он все равно будет настаивать на своем. И еще, думаю, он обидится, если мы отправим Марфу обратно к нему. Может, ты все же разрешишь ей остаться у нас?

— Так Вы с Павлом мне, похоже, и выбора не оставили… Пусть остается… Но я потом поговорю с ним, возможно, мы с ним придем к какому-то соглашению, например, что мы будем платить Марфе хотя бы часть жалования. Это было бы… справедливо, да и кроме того, тогда бы ты считалась ее настоящей хозяйкой… Это лучше, чем ситуация, когда Павел вроде как… одолжил ее нам…

— Да, наверное, такой вариант был бы наилучшим, — согласилась Анна.

— Аня, тебя беспокоит еще что-нибудь помимо того, что я мог не согласиться оставить у нас Марфу?

— Разве только то, что мама устроит мне допрос о том, как было в гостях у князя.

— Ну этого она не упустит. Но ее можно понять, не так ведь часто тебя к себе в дом приглашают князья.

— Да, до этого приглашал только Разумовский, — сказала Анна и пожалела, что напомнила о соседе-князе. Якову такое напоминание точно не понравится. — Извини, что сказала это.

— Аня, за что? Не ты, так Мария Тимофеевна бы непременно заикнулась о нем. Да, мне было неприятно, что ты жила у Разумовского, но в то же время с этим у меня связано очень теплое воспоминание — как я пришел проведать тебя, сорвал цветок с княжеской клумбы и преподнес тебе. И как ты его приняла — с радостью.

— Да, Яков Платоныч, знаков внимания от Вас ждать было… как у моря погоды…

— Но ты же понимаешь, почему… из-за обстоятельств… А не потому, что я неотесанный чурбан… Хотя и позже я тоже, к своему стыду, подарками тебя не баловал… Но за пальмой, которую тебе принес, я ухаживал. Мне, кажется, что за время твоего отсутствия она даже немного подросла.

— Да будет тебе! Подросла она! Как будто я отсутствовала не чуть больше недели, а несколько месяцев.

— А мне эти дни казались месяцами. Мне тебя не хватало… Не знал, как скоротать время…

— Делом бы занялись, Яков Платоныч, — усмехнулась Анна. — А то Коробейникову об этом постоянно говорите, а сами…

— Нет, делами я занялся… Среди прочих побывал в Дворянском собрании, и даже не один раз.

— Яков, ты серьезно?

— Абсолютно. Я же обещал тебе, что если ты поедешь к Павлу, то я наведаюсь в Собрание. В общем, не так уж там… уныло, как мне представлялось… Я там встретил своего знакомого из Петербурга, он приезжал к одному местному помещику.

— Был удивлен увидеть тебя в Затонске?

— Не только. Еще узнать от местного дворянства, что князь Ливен — мой дядя… И, видимо, решил, что произведет на них впечатление, сказав, что лично встречал заместителя начальника охраны Государя.

— То есть теперь должность Павла в Затонске не тайна?

— Уже нет.

— А Ребушинский, он ведь, наверное, не упустил случая написать об этом?

— Пока не написал. Но его не было в Затонске, когда про службу князя Ливена пошли слухи. Может, напишет, а, может, и нет…

— Думаешь, Павел или его слуги дали ему ясно понять, что лишнего про Его Сиятельство писать не стоит?

— Не исключаю того.

— Ну и правильно. А то он… границ не знает… Давно надо было, чтоб ему эти границы кто-то указал…

— Совершенно с тобой согласен… Кроме Дворянского собрания я еще ходил в ресторан при нем — с полковником Дубельтом, который прибыл в гарнизон с проверкой.

— Да я смотрю, Яков Платоныч, Вы тут без меня вовсю развлекались, то в Дворянское собрание, то в ресторан… Не знаю, когда Вы находили время для того, чтоб скучать по мне, — съехидничала Анна.

— Находил, уж поверь мне… А с Дубельтом мы встретились, когда он пришел в участок по делу Никанорова и тому, где был погром в трактире.

Анна сразу посерьезнела:

— Он ни к чему не стал придираться?

— Нет, но документы изучил и вопросы задал. Он прекрасно разбирается в подобных делах… Но кроме служебной у него была и другая цель визита.

— Какая же?

— Познакомиться с родственником князя Ливена, который оказался жертвой деяний офицера гарнизона.

— Он знает Павла?

— Знает.

— Он приехал в Затонск сразу же после того, как Павел вернулся в усадьбу?

— Вскоре после этого.

— Павел ездил в Петербург по служебным делам. Думаю, тогда же рассказал кому-то о том, что произошло в Затонске… И после этого в гарнизон приехал тот полковник.

— В Затонск и так кто-то должен был ехать с проверкой в ближайшее время. Думаю, заявление князя Ливена просто несколько ускорило данный процесс.

— А в ресторан вы ходили, поскольку он — знакомый Павла?

— Да, поэтому. Но и еще по другой причине. Аня, я расскажу тебе о ней, но не сейчас. Для этого нужно время, а мы уже подъезжаем к дому.

После дома Павла их дом показался Анне совсем маленьким. Но она была рада, что у них был хоть такой, пусть маленький, но тот, где были только они вдвоем с Яковом. Увидев дом новых хозяев, Марфа подумала, что у лесника в усадьбе дом был больше. Хорошо, что жить в нем им не так уж долго, в Петербурге их ожидает квартира, достойная сына князя. Сейчас же нужно было проследить, чтоб извозчики занесли сундуки хозяйки в дом, куда она покажет, а не бросили, где попало.