— Нет. — Категорично сказал старший. — Как тебя там, Мирелла?

— Да, Синьор. — Такой тихий ответ, что даже переводчик её опять не услышал, я сам понял ответ.

— Мирелла, сейчас ты бежишь прямо домой, запираешься и не выходишь из своего дома до вечера следующего дня, поняла?

— Да, Синьор.

— И с этим своим парнем больше не ходи, он после жертвы тебя бросит. Он же с вашей церкви, да?

— Да, Синьор.

— Сделаешь, как я сказал?

— Да, Синьор.

— Тогда беги. И помни, если кому-то расскажешь — Гильдия тебя найдёт!

Силуэт девочки начал удаляться. Шла она явно спокойным шагом, а двое бандитов пошли к мобилю.

— И что это было? — Спокойно задал вопрос первый химера, когда эти двое залезли в мобиль и закрыли дверь.

— Да есть тут одна местная секта. Верят в красного рогатого бога. Раз в сорок дней приносят ему в жертву девственность девочки шестнадцати оборотов, всей толпой измываясь над дитём. Ритуал у них такой. Говорят, некоторые из детей не выдерживают и сходят с ума, но может и просто слухи, я таких сам не видел, врать не буду. Этой оборотов пятнадцать уже точно есть, может даже и больше, так что скоро и её ждёт такое испытание, она же сказала, что посвящённая. Её мать явно уже продала свою дочь.

— Так если её всё равно ждала групповуха с толпой, чего ты тогда сейчас её отпустил? — Это стукнутый недоумённо глянул на начальника.

— Если она потеряет девственность до ритуала, то будет считаться осквернённой. Она не зря сказала, что мать убьёт, такое вполне может быть, они там все немного фанатики. А некоторые и не немного. Её мать за свою дочь что-то да рассчитывает получить, а тут её лишат заработка. Жалко девочку, пострадает.

— Да и ладно, это же демократка! — Пожал плечами второй бандит. — Да она и сама предлагала вариант, когда вроде как целой останется.

— Она — ребёнок. Вы платите деньги, это да. Но вы обещали, что все захваченные будут отпущены, только поэтому наша диаспора вам помогает. Большинству местных девиц действительно, как сказал вон ваш спец. — И он кивнул на второго химеру. — На насилие будет наплевать, они даже в полицию сообщать об этом вряд ли будут. А вот таких наивных детей трогать — последнее дело. Что мы, звери какие-то? А этот «безопасный вариант» нам не подходит. Его мы использовать против кого-то не сможем. Зачем тогда девочку мучить?

— Да ты тут за два десятка оборотов совсем демократом стал. — Скривился его напарник. — Мы же воюем против них, это враги! Любой ребёнок вырастет и будет потом в тебя же стрелять.

— А эта уже по всем законам взрослая, если ей есть шестнадцать. Ну, или скоро будет. — Заметил второй химера и заинтересованно повернулся в сторону ушедшей девушки. — Самый сок же девка.

— Взрослось определяется не возрастом, а мозгами! И эта девочка — ребёнок! — Они так кричат, что я даже их без микрофона химеры уже слышу. — Если Империя воюет с детьми, то мне не нужна такая Империя. Воюете вы, солдаты, у вас работа такая. Смысл нести порядок на эти планеты, если тут не останется детей? Кого мы будем этому порядку учить? Взрослых уже не переучить, а вот дети — главная ценность любого государства. Не зря детей Содружество принимает без ограничений, а обратно не выпускает. Они это поняли, значит и Империя это тоже должна понимать, не дураки же наверху у нас сидят.

— Мы же про баб говорили. — Кислый голос второй химеры. — Эта политика мне уже вот где сидит.

— Отпустил и отпустил, чего теперь-то обсуждать. — Первый химера тяжело вздохнул. — Что там у нас по целям?

— Рядом пусто пока что. Отдыхаем.

Мама когда-то говорила, что не бывает полностью плохих, как и полностью хороших. Всё определяется поступками по отношению к тебе или твоим близким. Тот убежавший мальчик может быть сколько угодно хорошим для своих родителей, но вот для этой девочки, да и для меня тоже, он стал плохим, когда бросил того, кто ему доверился.

А бандит, который отпустил девочку, теперь, вроде как, и не совсем плохой. Даже для девочки. Хотя он избавил её от неприятностей, которые сам ей и устроил, уверен, она ему очень благодарна. Да и я, где-то в глубине души, тоже теперь считаю его неплохим, хотя он и не заслуживает этого. Прямо как в той шутке от учителя дипломатии: «Не надо мне делать хорошо, сделайте, как было до Вас, и я буду Вам благодарен». Оказывается, это и не шутка была.

С минуту все сидели молча. Второй химера всё больше и больше нервничал. В его эмоциях творилась какая-то неустойчивая буря. У меня такое бывает, когда очень хочется сделать что-нибудь такое, большое или быстрое. А лучше всего то, чего делать не разрешают. С таким настроением я и взламывал замок в шкафчик, в котором сахар хранили, хотя в чистом виде его и не люблю.

— Может, отвезём этих на обработку, если всё равно целей нет? — Наконец подал он голос.

— Что, тяжело смотреть? — Усмехнулся первый химера. — А нечего было её раздевать! Можешь отвернуться и не смотреть в ту сторону, или закрой шлем, а камеры отключи, как я. На обработке и так уже много людей, чуть ли не очередь из разных групп.

— Так мы могли бы и сами их того… Никто бы не отличил, местные это сделали или нет.

— Стив, я тебе уже говорил. — Тяжелый вздох первого химеры. — Взятие биообразцов — обязательная процедура при сексуальном насилии. Она — основа при обвинении, а показания всегда можно оспорить, даже если их моник подтвердит. Человеку могло показаться, а вот экспертиза точно скажет, что ты и есть тот, кто оставил след в данной женщине.

— Всех этих ночных работниц будут обрабатывать подготовленными нами материалами. — Старший бандитов, судя по силуэту, встал со своего места. — Под это дело как раз избавимся от некоторых в полиции и в Гильдии, не зря же мы всех от их имени захватываем. От всех неугодных не получится, большинство от Комитета откупится, но всё равно, будут по-сговорчивее. Насилие на этой планете не очень тяжкое преступление, тут не Империя, но для полицейских или политиков всё равно пятно на репутации. А то тут многие думают, что раз они из Гильдии или ей платят, то всё можно. Наивные. Пить никто не хочет?

— Я хочу в туалет. Выйду на минуту. — У Стива-химеры в эмоциях нарастали предвкушение и решительность.

— Туалет в конце салона. — Сказал старший. Раздался звук льющейся жидкости.

— Да дверь же завалена этими. — Силуэт второго химеры махнул рукой. Что-то он врёт и что-то задумал. — Лучше выйти. Я быстро.

— Далеко не отходи и маскировку включи. — Это первый химера. — Мне тоже налей.

— Ах, спасибо, папочка, сам бы я ни за что не догадался!

— Вот и сделай, как я сказал. — Датчики отключились, видимо он открыл шлем, и теперь я вообще не видел, что там внутри происходит. Звук глотков. — Хорошо, действительно пить хотелось.

Дверь откатилась, и второй химера выскочил на улицу, закрыв за собой дверь в мобиль. Только выскочил он не с той стороны, как обычно, а с противоположной, чего я никак не ожидал, всё ещё находясь не в центре крыши!

Закрывая за собой дверь, химера обернулся и встретился со мной взглядом.

Так, в обнимку, они и просидели где-то минут двадцать, может больше. Плечо затекло, но Еленсия не решалась потревожить сон неожиданной собеседницы. Тем более что это было даже в какой-то мере приятно. Она даже немного пофантазировала на счёт ситуации, когда она смогла бы помять шарики этой девочки, что так тесно к ней прижимались. Наверное, она всё же не совсем натуралка, раз ей в голову лезут такие мысли.

— Слышь, а ты чего тут делаешь? — Совершенно неожиданно проснулась и открыла глаза «сестра Нирона». То, что они обнимаются, её совершенно не смутило. Впрочем, впереди общая постель, чего стесняться.

— Как и ты, сижу, принца жду. — Пожала плечами она.

Девочка спокойно отпустила её, повертела головой, затем ею помотала из стороны в сторону, как будто вытряхивая что-то из неё. У Еленсии тоже шея немного затекла сидеть в одном положении, потому и она повертела головой, разминаясь. Потом вылила остатки вина себе в бокал и выпила залпом. Пить хотелось уже давно и так сильно, что она даже плюнула на осадок на дне бутылки, хотя обычно не рисковала пить такое. Не может же быть, чтобы тут подавали подделку? Богатые пьют только настоящее.