А на самом деле я провела остаток показа в состоянии полупаралича, паники и напряжения, отчаянно делая вид, что слушаю указания Кэтрин – «подними руки, Тиффи!» – и одновременно обшаривая взглядом задние ряды. Я в самом деле начала думать, что мне почудилось. Серьезно, каковы шансы? То есть да, он любит круизы, но страна-то большая. Вокруг ходит немало круизных лайнеров.

– Опиши еще раз взгляд.

– Да не могу я объяснить! – Роняю голову на страницы, сердце щемит. – Просто… Просто взгляд из тех времен, когда мы были вместе. Господи, так неприлично, ужас! И его девушка… В смысле невеста…

– Он увидел из заднего ряда, как ты, полураздетая, убиваешь время с престарелой чудачкой, и вспомнил, почему ему нравилось снимать с тебя штаны, – делает вывод Рейчел. – Все яснее ясного.

– Нет, не это…

А что тогда? Что-то же произошло. Это же был не просто взгляд. Сердце тревожно покалывает. Даже после ночи раздумий я не могу разобраться в своих чувствах. Хочу думать, что появление Джастина на корабле и его взгляд – романтичны и судьбоносны, однако трясусь в ознобе, как будто заболеваю. По дороге домой из порта я вся издергалась и изнервничалась – давно никуда не ездила одна, кроме как к родителям. Джастин вечно прикалывался, что я всегда сажусь не на тот поезд, и на всякий случай всюду меня сопровождал, это было мило с его стороны. Так что, пока я в одиночестве ждала поезд на полутемном вокзале в Саутгемптоне, совершенно уверилась, что уеду куда-нибудь на Гебридские острова.

Проверяю телефон – «совещанию» с Рейчел в ежедневнике выделено полчаса, и мне давно пора браться за первые три главы книги Кэтрин. Оповещение о сообщении.

Очень рад вчерашней встрече. Оказался там по работе, и, когда увидел в программке «Кэтрин Роузен с помощницей», подумал: «Да это же Тиффи!». Только ты можешь смеяться, когда вслух объявляют твои объемы – большинство женщин пришли бы в ужас. Наверное, это и делает тебя особенной. Целую, Дж.

Трясущимися руками показываю телефон Рейчел. Она прикрывает рот ладонями.

– Он тебя любит! Он все еще тебя любит!

– Успокойся, Рейчел, – говорю я, хотя сердце так и норовит выпрыгнуть через горло. Я задыхаюсь от недостатка и одновременно избытка воздуха.

– Напиши ему, что из-за таких вот комментариев женщины и психуют по поводу веса! И что, говоря «большинство женщин пришли бы в ужас», он только усугубляет кризис женской самооценки и настраивает нас друг против друга, а это – одна из серьезнейших проблем современного феминизма!

Я прищуриваюсь, а Рейчел расплывается в улыбке.

– Или просто напиши: «Спасибо. Загляни ночью на огонек и покажи на практике, какая я особенная».

– Фу! И зачем я только с тобой разговариваю!

– У тебя выбор небольшой: я или Мартин. – Она сгребает со стола страницы. – Внесу правку. А ты ступай и верни своего мужчину, поняла?

– Нет! – решительно заявляет Герти. – Ничего такого не пиши. Этот подонок вытирал о тебя ноги, пытался изолировать от друзей и наверняка тебе изменял. Таких любезностей он не заслуживает.

Воцаряется молчание.

– Почему ты вообще думаешь об ответе, Тиффи? – спрашивает Мо, как будто он переводчик при Герти.

– Просто… Ну, хотела бы с ним поговорить…

Мой голос очень слаб – сказывается усталость. Я свернулась в кресле с чашкой горячего шоколада, а Мо и Герти тревожно глядят на меня с дивана. Хотя только Мо, а Герти сердится.

Подруга перечитывает вслух черновик моего сообщения:

– «Привет, Джастин. Очень рада тебя слышать. Прости, что не удалось нормально поговорить, хоть и были на одном корабле! Целую».

– Он тоже написал «целую», – оправдываюсь я.

– Подпись волнует меня меньше всего.

– Тиффи, ты уверена, что хочешь снова быть с Джастином? По-моему, ты стала гораздо гармоничней, когда от него съехала, – вмешивается Мо. – Интересное совпадение… – Я молчу, и он вздыхает. – Знаю, Тиффи, тебе трудно думать о нем плохо, но какие бы оправдания ты ему ни находила, нельзя игнорировать тот факт, что он тебя бросил ради другой.

Вздрагиваю.

– Прости. Только он сделал. И даже если они с Патрисией расстались, чему нет никаких доказательств, он все-таки тебя бросил. Ты не можешь опровергнуть данный факт никакими логическими построениями или убедить себя, что тебе все померещилось, потому что ты сама видела Патрисию. Перечитай сообщение в «Фейсбуке». А еще вспомни, каково тебе было, когда он заявился на квартиру на пару с ней.

Да почему они постоянно твердят то, что я не хочу слышать? Что-то я начинаю скучать по Рейчел…

– Что он, по-твоему, делает? – продолжает Мо с неожиданной жесткостью в голосе, от которой у меня внутри все сжимается.

– Ведет себя приветливо. Хочет снова общаться.

– Но он не предложил встретиться, – замечает Мо.

– И взгляд, судя по твоему рассказу, был не просто дружеским, – добавляет Герти.

– Я…

Они правы. Его взгляд не говорил: «Привет, я соскучился. Давай поговорим». Но… что-то в нем было… Да, я не могу отрицать, что у него есть невеста, однако и тот взгляд игнорировать не могу. Что он хотел сказать? Если хотел… Если он хотел ко мне вернуться…

– Ты бы решилась? – продолжает Герти.

– Решилась на что? – переспрашиваю я, чтобы выиграть время.

Она молчит. Видит меня насквозь, все мои трюки.

Я вспоминаю, как страдала последние месяцы, как печально прощалась с квартирой Джастина, как смотрела страницу Патрисии в «Фейсбуке» и роняла слезы на клавиатуру, пока не испугалась, что ее закоротит.

Мне с Джастином сказочно повезло. С ним всегда было так весело… Жизнь кружилась вихрем; мы летали из страны в страну, пробовали новое, не спали до четырех утра и встречали на крышах рассветы. Да, мы часто ссорились, и я наделала много ошибок, но чаще всего я просто ужасно радовалась, что мы вместе. Без него я совсем потерялась…

– Не знаю, – говорю я. – Но часть меня очень этого хочет.

– Не беспокойся, – встает Герти и гладит меня по голове, – мы тебе не позволим.

Привет, Леон!

Надо признаться, что я пеку на нервной почве. Когда грустно или что-то идет не так – сразу к духовке, превращаю депрессию во вкусную калорийную выпечку. Если ты не чувствуешь в кексах следы моей печали, то наверно их появление всю неделю без перерыва не должно тебя смущать.

Кстати – потому, что мой бывший нарисовался на моем круизном лайнере[3], пялился на меня, а потом свалил. И теперь у меня в голове полная каша. Он прислал мне милое сообщение о том, какая я особенная, но я ему не ответила. Хотела, но друзья отговорили. Они такие вредные и обычно оказываются правы…

Короче, потому ты и погряз в тортиках.

Тиффи

Печально слышать про твоего бывшего. Насколько я понял по реакции друзей, они думают, что он тебе не подходит. Ты тоже так считаешь?

Я за то, чтобы Бывший оставался Бывшим, если от этого получаются вкусности.

Леон

Привет, Леон.

Не знаю, я в таком ключе об этом не думала. Моя первая реакция – хочу быть с ним! Но если подумать, то и не знаю. Отношения у нас были очень бурные. Мы – одна из тех пар, которых вечно обсуждают: то расставались, то сходились. Легко помнить хорошее, – а его было дофига! фантастически хорошего! – но, видимо, с тех пор как мы разбежались, я только хорошее и помню. Знаю, что с ним было весело. Но были ли эти отношения на пользу мне? Не уверена…

Встречай: торт «Виктория» с домашним джемом.

Тиффи

На большой распечатке под заголовком «Строитель: мое удивительное путешествие от каменщика до топового дизайнера интерьеров»: