— Ты собираешься повесить трубку?

— Я буду, если ты будешь.

Я смеюсь.

— Нет, ты первая.

— Перестань быть упрямой, Харпер Ли. Положи трубку и возвращайся домой.

Она назвала меня твердолобой. Я влюблена.

— Да, мэм. — Это приказ, который я могу с радостью выполнить. — До скорого. — Без дальнейших пауз я положила трубку на приёмник, чтобы не поддаться искушению продолжать задерживаться.

Я плачу официантке и снова еду.

*

Я стою под дождём. Буквально залитая до костей. Если на моём теле есть сухое пятно, я не знаю, где оно. Ветер кружит дождь так, что кажется, что он идёт со всех сторон. Холодный и жалит, как тысяча крошечных иголок.

Единственная хорошая вещь, что ураган Оливер снова был только тропическим штормом, когда он обрушился на Лафайет. Теперь он вернулся в море и, кажется, направляется в Хьюстон. Намного лучше. У нас остался сукин сын, но я возьму это в любой день.

Я в сорока милях от дома. Причина, по которой я стою под дождём, в том, что проклятая шина взорвалась. И, сюрприз, сюрприз, грёбаный запас отсутствует. Как это может отсутствовать? Как люди на прокатной машине могут забыть о такой крошечной вещице? Я с нетерпением жду, когда Роби подаст на меня свою задницу.

Я звоню по бесплатному номеру бронирования агентства и сообщаю им, где они могут найти свою машину. Агент не в восторге, я оставляю её на обочине шоссе, но она может укусить меня. Я не говорю это ей, однако.

Я перебрасываю свою сумку через плечо, закрываю машину и начинаю идти.

Я иду, дорогая.

*

Боль накапливается, и мне гораздо неудобнее. Я глубоко вздохнула и выдохнула с болезненным криком.

— Брайан!

Он врывается в гостиную, чуть не спотыкаясь о Кама.

— Keлс?

— Позвони Роби. Боли усиливаются и проходят через десять минут. Трудно сказать, сколько времени потребуется, чтобы добраться до больницы…

— Я понял. Просто расслабьтесь.

— У меня боли в родах, и я расслабляюсь!

Он бросается обратно на кухню, чтобы получить свой телефон.

Я откинулась назад и стараюсь сохранять спокойствие. Боже, как бы Харпер была здесь. Она нужна мне. Младенцы нуждаются в ней.

Как я собираюсь сделать это одна?

У меня есть отличная команда поддержки в Брайане, Рене и Роби, но без Харпер я одна. Мы должны делиться этим вместе, как мы делимся всем остальным.

Ещё одна боль начинается, и я боюсь, что нет пути назад. Я слышу, как задняя дверь захлопывается от шторма. Я знаю, что это Роби.

Я бы хотела, чтобы это была Харпер.

Прости, Таблоид.

*

Скот воняет.

Это печальный факт жизни. Фермы прекрасны. Мама выросла на одной, а Нонни всё ещё живёт там вместе с дядей Амбруазом и его кланом. Они выращивают в основном сахарный тростник, но у них есть необходимая курица, свиньи и тому подобное. Хотя я люблю природу, я предпочитаю быть против неё.

Это невозможно в моей нынешней ситуации. Фермер пожалел меня, когда я шла по I-55, и предложил мне сесть в кабину его грузовика. Я сижу рядом с его собакой, которая пахнет мокрым одеялом, и время от времени я пахну свиным дерьмом. По-видимому, маленькие повозки, которые он тащит, доставляют в место, где «детка» не одобряет.

По крайней мере, я не под дождём.

— Да, Форды ломаются всё время. Должны купить Chevys, — говорит мне фермер. — У меня есть Каприз Классик, на котором я до сих пор еду, и одометр перевернулся дважды. — Он смотрит на меня. — Вы выглядите так, будто обычно не водите Форд.

Я смеюсь.

— Нет. Имею Range Rover дома. Это была аренда.

Он качает головой.

— Я не знаю, что не так с людьми сегодня. Никакой гордости за их работу. Просто соберут всё вместе и скажут, что это сделано. — Он поднимает пустую консервную банку с пола кабины, подносит её ко рту, выплёвывает в неё табачный сок и опускает обратно. — Чем вы занимаетесь?

— Я делаю телевизионные новости.

Он закатывает глаза, не впечатлился.

— Всё кучка маков. Расскажите, что в тридцатисекундных отрезках заслуживает большего. Всегда говорят о том, насколько плохи дела. Как такая милая девушка, как вы, попала в это?

Я не могу вспомнить, когда в последний раз меня описывали как милую девушку.

— Просто как бы упала в это.

— Ну, поссорьтесь. Прежде, чем это изменит вас. Посмотрите на всех этих голливудских типов. Облажают их всех. Спят со всеми. Оставляют своих детей. Так высоки на всей этой хрени, которую они не могут видеть прямо. Вы не принимаете наркотики? — Он пристально смотрит на меня.

На мгновение я верю, что он мог видеть это, если бы я сделала.

— Нет, сэр.

— Хорошо. Не начинайте. Они запутали вас, но хорошо. Мой племянник убил себя этим дерьмом. Материал, который вы подстрелили. Как это называется?

Я морщусь.

— Героин?

— Вот и всё. Хорошо выглядящий ребёнок, прежде чем он запутался в этом. Едва узнал его на его похоронах.

— Мне жаль.

Он кивает, принимая мои соболезнования.

— Так что вы там делали? Просто возвращались домой поздно ночью? — Он бросает на меня неодобрительный взгляд.

— Нет, сэр. Пытаюсь добраться до дома. Я нужна моей семье.

— Хорошо. Рад слышать, что вы заботитесь о семье. — Он смотрит на мою левую руку и видит моё обручальное кольцо. — У вас и вашего мужа есть дети?

Я полагаю, что мой добрый спасатель на самом деле не в альтернативных отношениях. Я позволила любому объяснению пройти.

— Двое. Мальчик и девочка.

Это встречается с его одобрением. Мы едем в тишине, собака решает, что моё бедро — идеальное место отдыха для его морды. Я ласкаю его, ритм успокаивает.

На развязке I-10 он съезжает с шоссе и едет на заправку.

— Извините, я направляюсь в другую сторону.

— Нет, сэр, спасибо. Вы были спасателем. Я ценю поездку так далеко.

Он пожимает мне руку, и я выхожу из кабины и снова попадаю под дождь.

*

Я не далеко сейчас. Я достаю свой сотовый телефон, отмечая, что батарея почти разряжена, и набираю номер. Субботнее утро ещё рано, но я знаю, что мой папа не спит. Он встаёт каждый день в одно и то же время, будни, выходные, праздники, не имеет значения.

— Бон Жур, папа.

— Доброе утро, Харпер. Что у тебя так рано? — Он знает, что я не разделяю его черты по выходным.

— Мне было интересно, не мог бы ты приехать и забрать меня, — и я сообщаю ему своё местоположение.

— Конечно. Я поеду прямо. Что ты там делаешь?

— Это длинная история, папа. Я скажу тебе, когда ты приедешь.

*

Я сижу на мешках для мусора. Когда папа увидел меня и почувствовал запах, он сразу же пошёл в магазин и купил мешок здоровенных мешков для мусора. Это он распространил на пассажирском сиденье Бумера, прежде чем впустить меня.

Он также разбил все окна, впуская несколько случайных капель дождя. Хотя это значительно замедлилось, и я могу видеть розовый цвет проясняющегося неба на горизонте. Я сделала это дома.

Папа находит мою историю о горе довольно смешной.

— Я горжусь тобой, Харпер Ли. Ты вернула его целиком. — Он смеётся. — Конечно, у тебя нет своего самолёта. Или твоего арендованного автомобиля. И ты воняешь. Но в остальном ты сделала чертовски хорошую работу.

Все реплики, о которых я думаю, я не могу сказать отцу.

Я согласна на саркастику:

— Спасибо, папа.

Он начинает протягивать руку, чтобы погладить моё колено, но останавливается.

— Ах, не будь сварливой. Мы всего в двух кварталах от твоего дома.

Это поднимает мне настроение.

Мы быстро едем и въезжаем на подъездную дорожку рядом с домом. Прежде, чем папа поставил машину в гараж, я выскочила из машины и побежала к двери. Я нахожу её разблокированной и врываюсь в дом, зову Келси.

Меня встречают Рене, Кристиан и Кларк.

— Харпер, рада, что ты сделала это! — восклицает она.

— Как Келс? — Я начинаю обходить вокруг неё по лестнице, ведущей в нашу спальню.