Прислонившись к изголовью кровати, я немного усмехаюсь.

— И что я сделала, чтобы заслужить это?

— Ну, дорогая, я не знаю. Я думаю, что ношение наших детей является достаточной причиной. — Она ставит поднос на кровать, затем кормит меня клубникой. Я грызу её кончики пальцев, потому что могу. — Лично я думаю, что мы должны планировать отдыхать и отдыхать здесь сегодня. За исключением того, что нам нужно сбегать за угол и подобрать мне очки сегодня днём.

План, в который я могу определённо войти.

— Как насчёт того, чтобы устроить лагерь в гостиной и до тех пор смотреть действительно старые, сочные фильмы?

— Отлично. Может быть, мы подключимся и начнём заказывать детскую мебель.

Я потягиваю сок и обдумываю это. Я надеялась совершить эту покупку лично, но теперь я предполагаю, что сделать это онлайн может быть проще для детей и меня.

— У тебя есть сделка, Таблоид.

После завтрака в постели я осторожно двигаюсь и засовываюсь в гнездо, которое приготовлено для меня на диване. Кам свернулся калачиком на кровати, наблюдая за всем этим, хвост стучал по полу.

— Я не из стекла, Харпер.

— Ты сейчас, — просто заявляет она.

Она выходит из комнаты, чтобы взять свой ноутбук, чтобы мы могли начать делать покупки. Я не могу не смеяться над тем, как это звучит окончательно. Определённо, тон «не спорь со мной, женщина». Я смотрю на свои руки. Они всё ещё слегка опухшие, но стук в ушах и за глазами прекратился. Я надеюсь, что это означает, что моё кровяное давление снижается.

Я могу умереть. Я никогда не смогу держать своих детей. Я провожу рукой по животу.

Ваша мама позаботится о вас. И будут бабушка Сесиль и ваши дедушки, тёти, дяди и двоюродные братья, чтобы вы никогда не нуждались ни в чём. Что бы ни случилось со мной, мои дети, я люблю вас. И если я не могу быть с вами здесь, я буду присматривать за вами. Я буду с вами всегда, несмотря ни на что. Даже если вы не знаете, что я здесь, я буду. Что я обещаю вам.

*

Мы наконец вышли из дома по настоянию Кама. У бедняги почти были жёлтые глаза. Я не знаю, почему он не любит ходить на нашу террасу. Странная собака.

Мы медленно идём по проспекту, направляясь к магазину для очков, который Харпер заметила раньше. Мы всё ещё надеемся, что её зрение полностью нормализуется, но тем временем у неё есть рецепт на очки. Она такая милая, вся нервничает по поводу их ношения. Как будто она боится, что с ними она будет выглядеть как ботаник. Я надеюсь контролировать моё либидо, когда она их носит. Я всегда была любителем очков. Так чертовски сексуально.

Бутик милостив и позволяет нам привести Кама. Жители Нью-Йорка весёлые. Они поклоняются своим собакам. Никогда не видела ничего подобного. И это очень дорогой бутик, и, похоже, у нас есть деньги. Это также покупает много терпимости. По крайней мере, для наших собак.

За прилавком европейская женщина. Она начинает показывать Харпер подборку очень стильных очков. Я сажусь на стул рядом с ней и наблюдаю, как она примеряет различные оправы.

Когда она надевает пару черепаховых панцирей прямоугольной формы, я чувствую себя покрасневшей. О, да. Это те. Боже, да. Можем ли мы взять их сейчас?

— Что ты думаешь, Келс? — задаёт она вопрос и затем смеётся, читая мой ответ по выражению на моём лице. Она передаёт очки продавцу. — Я возьму это.

*

Харпер даже не взглянет на меня. Она сидит напротив меня, положив руку на глаза и с глупой улыбкой на лице. Она только отводит левую руку от глаз достаточно долго, чтобы потягивать пиво.

— Ты уверена, что не хочешь перекусить? — Я предлагаю кусок суши.

— Довольно. Спасибо, но нет… — бормочет она, снова потягивая пиво. — И просто оставь свои комментарии о других вещах при себе, Крошка Ру.

— Могу ли я сделать какие-либо комментарии о твоём внезапном отвращении к рыбе? — Я немного смеюсь, переворачивая ролл в соевом соусе и готовя хороший кусок васаби.

Харпер смотрит на короткую секунду, чтобы попытаться дать мне «взгляд», но еда на моей тарелке заставляет её отказаться от этой мысли.

— Не знаю, как ты можешь есть такие вещи. И не вини МОИХ детей. Они бы даже не подумали об этом.

— Может и нет, но МОИ. — Я вставляю суши в рот, наслаждаясь этим безмерно. Ах да, это хорошо. Тяга темпераментная, я обнаружила. Я думаю, почти столько же, сколько я в последнее время. — Я, наверное, сейчас должна извиниться.

Это заставляет её смотреть вверх, хотя она смотрит прямо на меня, всё ещё игнорируя еду передо мной.

— За что?

— За то, что я буду яростной ведьмой во время родов.

Это заставляет её смеяться вслух.

— Ну, после того фильма, который мы видели сегодня вечером, я не могу сказать, что буду винить тебя. Это не похоже на приятный процесс.

— Нет, но подумай об этом, Таблоид, когда всё закончится, у нас будет прекрасная семья. — Я улыбаюсь при мысли, что Харпер впервые обнимает Бреннан.

Я так с нетерпением жду этого. Я могу представить это сейчас, но я знаю, что реальность этого, несомненно, приведёт меня к слезам.

— Конечно, мы. — Она глубоко вздыхает, медленно выдыхая. — Келс, если что-то должно произойти, и сеть должна освободить тебя от контракта раньше…

— О, теперь это дипломатический способ сказать «уволена».

— Несмотря на… — Она закатывает глаза. Это на самом деле очень милый, милый, маленький её странный характер. Не то, чтобы я когда-нибудь скажу ей это. — Я попрошу, чтобы меня тоже освободили.

— Харпер!

— Нет. — Она берёт мою руку, сжимая её. — Келс, послушай меня. Мы обе хотим идти домой. Я чувствую это, и я знаю, что ты чувствуешь это. Мы обе можем найти работу в Новом Орлеане, и я думаю, что мы должны просто пойти домой, если наступит толчок.

Вы не можете спорить с такой логикой.

— Итак, — она ​​показывает на мою тарелку, — что всё это значит?

Хм, о мальчик, вот мой шанс.

— Ну, это каппа маки, рис, огурец, намёк на васаби, завёрнутый в нори.

— Рис и огурец, я поняла.

— Нори — это форма салата. — Я избегаю слова водоросли, как чумы. Я знаю, если это сойдёт с моих губ, я никогда не заставлю её попробовать. — А васаби — это специя, из-за которой специи каджунов выглядят так, будто они должны быть добавлены в печенье для девочек-скаутов.

Она закатывает глаза.

— Ун-да.

Она ненавидит это всякий раз, когда я делаю это. Часть её, которая не может противостоять вызову, имеет ужасный спор с частью её, которая не может терпеть мысль попробовать суши.

Я достаю из подноса маленький кусочек имбиря и медленно жую его, наблюдая за ней.

— Давай, Таблоид. В этом нет рыбы. Насколько это может быть плохо? — Я предлагаю ей пару палочек для еды и наливаю ей небольшое блюдо соевого соуса. — Я расскажу тебе об этом.

Она смотрит на меня, берёт посуду. Она немного рычит, поправляя стул, ожидая моих инструкций.

— Давай покончим с этим, или ты никогда не дашь мне пережить это. Я только хочу, чтобы это прояснилось, я делаю это под протест.

— Справедливо. Хорошо, есть несколько способов сделать это. Ты должна найти способ, который тебе нравится больше всего.

— Келс, мне не нужно много думать об этом. Не то чтобы я начала есть это регулярно.

Я фыркаю и киваю.

— Это тоже справедливо. Я считаю, что ты можешь попробовать это как серьёзную победу.

— Ты должна. Так что теперь?

— Возьми каппа маки и положи его в соевый соус. — Я смотрю, как она это делает, теперь для интересной части. — Теперь возьми очень маленькую порцию васаби и либо распредели её по верху суши, либо смешай с соевым соусом.

— Какая разница?

— Если ты смешаешь его с соевым соусом, он приправит суши. Если ты распределишь его сверху, он очистит пазухи и иногда оставит ожоги первой степени во рту. — Я дразню. Хотя это не большая шутка. Я наблюдаю, как она принимает очень полезное количество зелёной специи. — Ах, Харпер, ты не хочешь так много. Ты должна положить около половины этого обратно.