Я беру время, чтобы осмотреть себя. Правая рука в гипсе. Обе ноги так сломаны и ушиблены, что врачи обеспокоены тем, что я никогда не смогу нормально ходить. И тогда есть другая проблема; я знаю, что нам придётся с этим справиться, но я просто не могу. Ещё нет.

** Я поворачиваюсь к Тени.

— Какой ещё вопрос?

— Ты увидишь.

Я ненавижу эти слова. Это никогда не предвещает ничего хорошего. **

*

** Я следую за Тенью из этой комнаты в другую. Я нахожу Келси в спальне, но явно не в больнице. Очевидно, прошло несколько недель, если не месяцев, с тех пор, как мы видели её в последний раз. Её слепки на ногах и руках. На её лице всё ещё видны шрамы, но она сияет для меня.

Я отпрыгиваю с дороги, когда входит CJ. **

СиДжей приносит этот стул, и я стону.

— Нет! — Я рычу на неё из-за ограничения моей проволочной челюсти.

Она просто поднимает лоб и скрещивает руки.

— Да. Давай, Келс. Врачи сказали, что пора вставать и двигаться.

— Больно.

— Я знаю, что так и есть, Ангел, но это единственный способ, чтобы ты поправилась. Ты не участвовала в забастовках в течение трёх дней. Я не прошу тебя бежать марафон. Я прошу тебя идти от кровати до стула, чтобы мы могли выйти на палубу. Ты знаешь, что любишь утро на палубе. И сегодня утром тепло и красиво. — Она протягивает мне руки. — Давай, ты же знаешь, я не позволю тебе упасть.

Я вздыхаю, зная, что она такая упрямая, что не собирается бросать это. Она не собирается уходить и оставить меня в покое. С тех пор, как она привела меня в наш старый пляжный домик, она была самой нежной из тех, кто ухаживает за мной. Она зашла так далеко, что позволила мне освободить своё собственное пространство, поместив меня в гостевую комнату и сказав, что она не ожидает, что я вернусь в нашу спальню, пока я не буду готова.

Почему я ушла от неё так много лет назад? Не один из моих лучших ходов.

** Ты оставила её, дорогая, потому что была на пути ко мне. Потому что независимо от того, что у тебя было с CJ, у меня есть дом, семья и любовь …

Я люблю тебя, Келси Диана. Я не могу представить свою жизнь без тебя сейчас. Бог знает только, на что это будет похоже. **

Я киваю и протягиваю ей руку. Она медленно подтягивает меня и крепко держится. Я делаю пять очень болезненных шагов к инвалидной коляске. Как только я устроилась, она оборачивает тёплое одеяло вокруг моих коленей и ног. Я провожу рукой по её волосам. Она позволила этому немного вырасти. Мне нравится это так.

Она поднимает голову и мило улыбается мне.

— Готова, Ангел?

— Да. — Я не знаю, почему она остаётся со мной так.

Я была злой, злой и ужасной для неё последние несколько недель. Я бросала в неё вещи, проклинала её и обзывала её ужасными именами, но она никогда не покидала мою сторону. Ни на один момент. Я знаю, что она, должно быть, использует всё своё свободное время из отдела. И за эти многие недели я никогда не слышала, чтобы жалоба проходила мимо её губ, и она не так сильно подняла свой голос для меня.

Она старается затормозить инвалидную коляску, прежде чем открыть дверь из гостиной на палубу.

— Слишком много, — говорю я ей, качая головой, когда вижу стол, установленный на задней палубе.

— Не для тебя, дорогая. Я исправила тебя сегодня утром.

— Радостно. — Мне не нравится принимать пищу через трубочку.

Не могу дождаться, чтобы выйти из этой установки. Я хочу гамбургер, чёрт возьми.

— Я знаю, детка, я знаю. — Она выдвигает стул на палубу и катит меня к столу. — Ещё пару дней. Тогда я починю тебя, как хочешь.

— CJ Burger? — Я улыбаюсь и поднимаю брови.

Она садится рядом со мной и наливает нам обеим коктейль. Чёрт, она этим занимается, не так ли? Я много чего выпила за последние несколько недель. Я никогда не замечала до сих пор.

— Да, я думаю, что смогу приготовить нам пару моих знаменитых гамбургеров. — Она подсунула мне очень глупую соломинку. К ней цепляется плюшевый мишка. — Пей. Это клубнично-банановый коктейль.

— Нет шоколадного?

— Хм, может быть, просто прикосновение.

Я смотрю прибой туда-сюда. Волны попеременно несутся мягко, а затем разбиваются о берег по мере их накопления. Какая замечательная метафора для моих бурных эмоций. Я знаю, что мне нужно. Мне нужно немного человеческого общения.

— CJ?

— Да, Ангел?

— Могу ли я переехать в нашу комнату?

** — Нет!

Тень говорит сзади меня:

— Она здесь не твоя жена, Харпер.

— Это всё такая ерунда! Я не позволила этому ублюдку сделать с ней всё это. Я нашла её. Я взяла её с собой домой. Это всё просто… просто выдумано. Это не реально.

Жестикулируя перед парой перед нами, Шэдоу говорит:

— Мне это кажется реальным. **

Улыбка, которую мне дают, говорит мне ответ, прежде чем она когда-либо берёт меня за руку и говорит:

— Конечно, ты можешь. Ты уверена, что хочешь?

Я киваю.

— Я плохо сплю. Думаю, это потому, что я одна. Я всегда спала с тобой лучше. Может быть, я не буду так ужасна с тобой, если буду больше спать.

— Дорогая, ты пережила ужасные испытания. Ты не была для меня ужасной. Ты реагировала именно так, как я от тебя ожидаю. Что-нибудь меньшее, и я буду волноваться.

Я сжимаю её руку.

— Ты так добра ко мне, Тяжёлый материал. Ты застряла со мной сейчас, понимаешь?

— У меня не было бы другого пути. — Она подмигивает и выпивает её коктейль. — Ты знаешь, это не плохо, но гамбургер будет хорош.

— Не шучу.

*

** Тень, наконец, заставляет меня зайти в эту другую комнату. Я не хотела идти, боясь того, что могу увидеть. Как бы я ни хотела, чтобы Келс была счастлива, ни в этой жизни, ни в другой, я не особо хочу видеть её в чужих объятиях. Я в облегчении, когда нахожу её одну в ванной. **

Я смотрю в зеркало на своё лицо. Неудивительно, что KNBC бросил меня как горячий камень, когда всё было кончено. Мои «миллионные» взгляды были сведены на нет. Длинный красный шрам, идущий вниз по левой стороне моего лица от моего лба, над моим глазом и до подбородка, безусловно, сделал эту работу. Не упоминаю все другие меньшие, которые остались в следах. Пластический хирург сказал, что некоторые повреждённые ткани можно починить, но я никогда не буду выглядеть так, как раньше.

Я провожу рукой по волосам. Они наконец начинают отрастать после того, как были срезаны и сожжены от моей головы. Я прикасаюсь к сырому красному пятну за моим левым ухом и гадаю, вернутся ли они когда-нибудь туда, где им пришлось сделать пересадку кожи. По сути, я отвратительная. Я не знаю, как CJ может стоять, чтобы посмотреть на меня.

** Не в силах сопротивляться, я подхожу к Келс и пытаюсь снова положить руки ей на плечи. Зная, что они пройдут прямо, я позволила им задержаться прямо над её кожей, желая дотронуться до неё. Я поцелую каждый страх, дорогая, держа тебя крепко и буду любить тебя всегда. То, как ты выглядишь, ничего не значит для меня. **

Я слышу её в нашей комнате. Она поднимает вес и тренируется. Я открываю свою одежду и осматриваю своё тело, которое теперь покрыто маленькими шрамами, которые по-прежнему ярко-красные. Мои ноги больше никогда не будут выглядеть правильно, и я всегда буду хромать, потому что правая нога была так сильно повреждена. Тот факт, что я даже хожу с помощью ходунка, удивителен. Я должна отдать должное своему физиотерапевту и СиДжей. Если бы не их решимость, я всё ещё была бы в инвалидной коляске.

По крайней мере, теперь я могу открыть и закрыть рот. Моя челюсть зажила правильно, как ни странно. За это я благодарна. Я не понимала, насколько хорошей может быть твёрдая пища. И СиДжей портит меня насквозь. Я забыла, какой она замечательный повар.

Я закрываю свою одежду и, забирая свой ходунок, начинаю своё медленное путешествие в нашу комнату. Я наблюдаю за тем, как она ставит штангу на своё место на скамейке. Она глубоко вздыхает и садится.

— Как ты себя чувствуешь, Ангел?