– Думаю, лучше сходить за лекарем, – отстраненно ответила бабушка.

– И уже утром распоследняя кошка в поселении будет знать обо всем, – дедушка с опаской выглянул в окно, где виден был дом соседей, тихий и темный в этот ночной час. Зашторил окна. – Так-то лучше, нам лишние слухи не нужны.

«Вот именно», – Лэнси благодарно улыбнулась высказавшему ее мысли дедушке. Закончив бессмысленный спор, она наконец, смогла внимательнее рассмотреть виновника переполоха. Худой, слишком. Может, потому она исмогла его дотащить почти до дома. Лет сорок на вид, но может и поменьше чуток, трудно определить по столь болезненному лицу. Даже в тусклом свете «экономной» лампы было заметно, как покраснели его впалые щеки. Словно после долгой лихорадки, только в остальном он не выглядит истощенным. Зато до сих пор кровоточащая рана на плече вызывала опасения.

«Все-таки, пуля. Нужно будет ее вытащить… В какой же переплет ты умудрился попасть?» Ответа на этот вопрос ждать не приходилось. Может позже, когда очнется, а пока нужно сделать все, чтобы это произошло как можно скорее.

– Ничего, мы сами управимся, – лучше пусть бабушка не видит, как именно она будет «управляться». Даже смутно представляя, что именно нужно будет сделать, Лэнси могла точно сказать: зрелище будет не из приятных. – Нужно полотенце. И нитки, желательно шелковые.

Удивительно, как порой приказной тон заставляет действовать без промедления. Особенно если человек и сам рад поскорее убраться из комнаты, лишь ждет подходящего предлога. Как только бабушка Ри скрылась за дверью, Лэнси отыскала на дне сумки пучок дурман-травы. Не думала она, что когда-нибудь пригодится, и вот поди ж ты.

– Приподними ему голову, – попросила она удивленно поднявшего брови дедушку. Взяла со столика огниво и подожгла небольшой пучок травы, поднеся к лицу раненного. – Пусть немного подышит целительным дымом.

– Он же и так без сознания, – дедушка быстро обо всем догадался.

– От боли может и очнуться. А вот это, – она кивнула на зеленоватый дымок. – Не даст ему ничего почувствовать.

В ноздри ударил приторно-сладкий запах, от которого захотелось чихнуть.

– Спи крепким сном, – зашептала Лэнси. – Спи, засыпай, снов не видя, хворь прогоняй, новым проснись…

Она некоторое время прислушивалась, как дыхание незнакомца становится все ровнее и спокойнее. На южной стороне это называют «анестезией», вспомнилось ей прочитанное в книге мудреное слово. Только проводится она там она вовсе не таким варварским способом, да и доступна была не только тем избранным, кто может выкупить себе «особое отношение» лекарей в больницах больших городов. По крайней мере,если верить слухам.

Теперь можно и приступить к делу. Лэнси взяла пинцет из ящика комода… а в следующее мгновение поняла, что просто не сможет этого сделать. Одно дело читать об оказании первой помощи, и совсем другое – когда перед тобой живой человек. Пока еще живой. А у тебя трясутся руки.

– Давай-ка лучше я, – дедушка Эйбот как всегда правильно понял ее замешательство.

Лэнси осталось лишь наблюдать, как дедушка ловко извлек пулю, и все больше обретать уверенность.

– Ты где такому научился? – любопытства сдержать не удалось.

Дедушка на это лишь невесело усмехнулся.

– Это не слишком интересная история. Лучше помоги зашить рану.

За этим занятием их и застала вернувшаяся бабушка Ри.

– Вижу, вы тут весело время проводите, – стараясь не смотреть в сторону гостя, она положила полотенце и катушку ниток на столик около дивана.

– Развлекаемся, как умеем, – с нарочитым равнодушием Лэнси пожала плечами. Намочила полотенце холодной водой, положила на лоб незнакомцу. Взяла иголку с ниткой, сделала глубокий вдох.

– Представь, что тебе платье нужно заштопать, – подсказал дедушка.

«Угу, очень горячее на ощупь платье», – это немного сбивало с толку. Совсем чуть-чуть, и совсем ненадолго. Стежок за стежком, и вот мирно спящий незнакомец «починен». Правда, как бы вскоре не пришлось чинить изрядно побледневшую, съежившуюся в кресле от всего увиденного бабушку Ри. Но она стойко дождалась конца операции, после чего поднялась и заявила:

– Ну все, ты сделала, что могла, а теперь марш спать!

«Спать? Как можно сейчас думать о сне?» – чуть было не воскликнула вслух Лэнси. Если и бывают ночи, созданные для бессонницы, то эта – одна из таких. Но у бабушки Ри, видимо, было свое мнение на этот счет.

– Лэнсилита, я жду, – она остановилась у двери, грозно уперев руки в бока.

– Я тут побуду, на всякий случай, вдруг ему хуже станет, – второй раз за вечер решилась возразить Лэнси. Теперь сделать это оказалось куда проще. Да и бабушка на удивление не стала отговаривать.

– Тогда и я останусь, – вздохнула она, но тут же опомнилась и приняла грозный вид. – Прослежу, чтобы тебя опять не понесло среди ночи на улицу. Кстати, что ты там делала?

От этих слов будто молнией ударило. Лэнси только сейчас вспомнила, что намеревалась сделать до того, как незнакомец изменил ее планы. Нельзя допустить, чтобы бабушка обо всем догадалась…

– Так значит, я все-таки под домашним арестом? За что, за то что решила свежим воздухом подышать? – иногда нет лучшей защиты, чем нападение. Вот и сейчас бабушка Ри смущенно развела руками.

– Просто не хочу тебя оставлять одну с этим вот, а дедушке нужно выспаться перед работой. Представь, что за мебель он завтра смастерит дрожащими руками. Придется мне тут с тобой побыть.

Дедушка кивнул Лэнси, словно говоря: «Вот видишь, она за тебя волнуется».

Рассвет уже начал розоветь на горизонте. Лэнси села рядом с незнакомцем на подлокотник, приложила ладонь к его лбу – не такому горячему, как раньше. Хороший признак, значит лихорадка отступает.

«Что ж», – обернулась к бабушке, убедиться, что та по-прежнему спит. – «Она права, я сделала все, что могла. Теперь мне пора идти, пока не стало слишком поздно».

– Они… не пустят, – от внезапно прозвучавших тихих слов незнакомца Лэнси вздрогнула.

– Что? – присмотрелась внимательнее. Нет, глаза все еще закрыты. Неужели снова начал бредить?

– Никого не пропустят… за Барьер… больше не… – он встревоженно завертел головой, а потом схватил руку Лэнси так сильно, что она едва сдержала вскрик. – Они врали… всегда…

Пусть эти слова звучали как лихорадочный бред, просто обязаны им оказаться, но… что, если нет? Что, если он тоже пытался перебраться на ту сторону?

– Кто же ты такой? – вопрос в пустоту. Глупо надеяться услышать что-то от лежащего без сознания. Но ответ все же последовал.

– …берт, – единственное, что удалось понять.

«Имя? Для начала неплохо», – решила она.

– Что ты натворил, Берт?

– Бежал… пытался бежать… не успел…

«Ну да, как и я», – невесело усмехнулась Лэнси. – «А если буду и дальше с тобой болтать, то точно не успею». И все-таки она не сдвинулась с места, продолжая задавать вопросы.

– От кого? Кто пытался тебя убить?

– Они… они убьют любого… кто поймет… никто не должен знать…

Что именно знать, так и осталось тайной. Незнакомец пробормотал что-то невнятно и очень быстро, заметался на диване. Лэнси даже пришлось придержать его за плечи.

– Тише, тише, Берт, – зашептала она успокаивающе. – Теперь ты в безопасности, никто тебя не тронет.

Словно в ответ на эти слова, за окном послышалась грубая поступь по старому дорожному гравию. Один… Два… Три человека. Чеканный шаг не оставлял сомнений: гвардейцы.

«Опять у нас начали улицы патрулировать», – удивилась Лэнси. Давненькоони тут непоявлялись. Оставалось порадоваться предусмотрительности дедушки, догадавшегося задернуть шторы.

– Тебя не найдут, – она на всякий случай прикрыла незнакомцу рот ладонью.

«Три, четыре, раз, два. Раз, два, три, четыре», – даже сердце стало биться в ритме шагов за окном. Все громче. Уже у самого дома. Остановились.

Несколько бесконечно тянущихся мгновений гнетущей тишины закончились дружным хохотом, когда один из гвардейцев что-то коротко сказал остальным.