– Повтори, – Лэнси не спешила отпускать выглядящего одновременно радостным и перепуганным мальчика.

– Перед сном… каплю, запить водой. Я запомнил, тетя ведьма, – с этими словами мальчик вырвался из чуть ослабевшей хватки.

Лэнси мигом скинула юбку и кофту, которые были отправлены к груде других, валяющихся на полу. Теперь оставалось только запрыгнуть в кровать и накрыться одеялом. Как раз вовремя – в этот момент дверь комнаты приоткрылась, и на пороге появилась грузная пожилая женщина. Все знакомые так давно привыкли звать ее бабушкой Ри, что она, наверное, уже и сама не помнила своего полного имени, слишком длинным оно было. Лэнси тоже звала ее так с самого детства. Привыкла считать родной, пусть и была всего лишь соседкой-сиротой, взятой на попечение.

– Ну ты и засоня, дорогуша, – бабушка покачала головой, глядя на свернувшуюся клубком Лэнси. – Солнышко встало, и нам пора.

– Ба, не надо разговаривать со мной, как с маленькой, – сонным голосом проговорила Лэнси. Для правдоподобности сладко потянулась, поморгала, глядя на улыбающуюся бабушку Ри. Только вот глаза совсем не улыбались. Глядя в них, Лэнси никогда не могла подавить в себе желания начать оправдываться, даже если ни в чем не виновата. А уж сейчас – тем более. – Я такой сон хороший видела, просыпаться не хотелось. Сейчас встану, только дай мне минуточку, ладно?

– Хорошо, но только одну минуточку, а то мы кругом опоздаем, – улыбка вдруг исчезла с лица бабушки Ри. – Надеюсь, ты не забыла о сегодняшних планах?

“Планах? Ох ты ж, братцы-ёжики, совсем вылетело из головы!” – Лэнси резко села на кровати.

– Конечно, как я могла забыть? Сегодня же день ярмарки, мы едем за покупками!

– Вот именно, – кивнула бабушка Ри. – Если не хочешь, чтобы мы туда добрались к пустому развозу, изволь поторопиться.

Выезды в город на ярмарки были, пожалуй, самым ярким событием в унылой череде совершенно одинаковых дней жизни Приозерского. Да и в жизни остальных окрестных сел тоже, судя по количеству народа, собирающегося каждый раз. Еще бы – когда еще выпадет возможность увидеть приезжих артистов и музыкантов, узнать интересное, да и прикупить себе что-нибудь? Книги, например, как делала Лэнси время от времени, тайком от бабули. Но что сейчас важнее – найти новых покупателей для своих снадобий. Пропустить такую возможность было совершенно недопустимо, потому Лэнси поскорее надела самое нарядное платье из тех, что были в поле зрения.

– Бегу, бегу-у, – она буквально влетела на террасу, которая в хорошую погоду (а сегодня погода была исключительно хороша) заменяла столовую.

Ответом ей был тихий стрекот радиоприемника, включенного, как обычно во время завтраков, обедов и ужинов. Бабушка попросту не могла без него обходиться, как и большинство жителей поселения, ведь это было одно из немногих доступных развлечений в их краях. Даже телеприемник не станет работать в такой близости от Барьера, а выпросить у властей допуск на специальные щиты сельским жителям было почти нереально.

Знакомая заставка программы «Песня жаворонка» сменилась бодрым голосом ведущего:

– С добрым утром, дорогие слушатели! Добрым, и знаменательным! Как же иначе, ведь годовщина окончания Великой Разделительной Войны не может быть обычной. Молчаливым напоминанием об этом событии служит Барьер, не позволяя повторить прежних ошибок. Как дань уважения к прошлому, мы провели небольшой опрос среди жителей страны, задав один единственный вопрос: сколько лет прошло с момента возведения Барьера?

– Двести пятдесят, – не раздумывая ответила Лэнси, пока опрашиваемые сомневались с ответом. Присела к столу, на котором уже ждала тарелка с восхитительными бабулиными пирожками.

– А ты откуда знаешь? – хмыкнула бабушка.

Лэнси собралась было ответить, что было бы странно не интересоваться историей того, что все время рядом с тобой, но… вряд ли бабуля поймет. Вон как подозрительно прищурилась, будто подловила на запретном.

– Услышала где-то, уже и не вспомню, – Лэнси пожала плечами. Как жаль, что приходится помалкивать. История-то очень захватывающая. О войне за ресурсы, которая длилась больше десяти лет и была остановлена в один миг безымянным ученым-миротворцем. Разделил страну Барьером, а сам… о его судьбе книги отчего-то умалчивали.

– Это надо у историков узнавать, – со смехом сказал один из опрашиваемых, словно услышав мысли Лэнси.

Перестав прислушиваться к бестолковой передаче, она потянулась к одному из пирожков, но вынуждена была остановиться под строгим взглядом.

– Руки мыла? – не дожидаясь ответа, бабушка Ри схватила Лэнси за руку и повернула ладонью вверх. Все случилось так быстро, что Лэнси даже не успела ее отдернуть. Разумеется, свежие царапины не ускользнули от внимания бабушки. – Так-так. Лэнсилита Ву, извольте объясниться.

Сердце Лэнси буквально ушло в пятки. Если бабуля обращается настолько официально – дело плохо. А уж если она узнает, для чего на самом деле Лэнси бегает в лес, то точно запрет ее дома до самого совершеннолетия, а потом… потом сбежать будет уже невозможно. Но попытаться сейчас оправдываться – это не поможет, сделает только хуже.

– Я просто ходила к озеру, прогуляться, – с вызовом в голосе начала Лэнси, на ходу придумывая, что сказать. – Неужели нельзя?

– К озеру – можно, но только к озеру, – судя по тону, бабушка не поверила ни единому слову. – Только я бы увидела в окно, как ты оттуда возвращалась.

От необходимости врать дальше Лэнси избавил появившийся на пороге дедушка Эйбот.

– И что это мы шумим с утра пораньше? – весело прищурившись, спросил он, пытаясь сгладить напряженную обстановку.

– Лэнси опять ходила в лес, – бабушка Ри вовсе не собиралась разделить с ним хорошее настроение. – Может, хоть ты сможешь ей объяснить, как это опасно?

“Да что опасного может быть там, где нет ни единого человека, кроме тебя самой?” – хотелось спросить Лэнси. Однако сейчас разумнее было промолчать. Тем более, дедушка уже ответил за нее.

– Вряд ли в лесу сейчас опаснее, чем у нас в поселении, или в городе.

– Да что ты говоришь? – скептически хмыкнула бабушка. – Ничего не хочешь нам поведать?

Дедушка огляделся по сторонам, хотя до ближайших «лишних ушей» вездесущих соседей не могло быть меньше десятка метров.

– Только тс-с, никому об этом. Вчера там очередного бунтовщика поймали. Представляешь, они уже и до наших краев добрались со своей агитацией!

Однако бабушку, похоже, не слишком впечатлило услышанное. Она лишь легкомысленно отмахнулась от этого известия.

– И где ты такое разузнал, позволь полюбопытствовать? В новостях ни слуху про такое.

– И не будет. Норс рассказал по секрету, а он ведь всегда в курсе правдивых новостей.

– Которые он сам и выдумывает, – рассмеялась бабушка Ри.

В ответ на это он достал из кармана свернутую вчетверо газету. Стоило лишь увидеть в верхнем углу знак «Объединения» – два почти полностью пересекающихся круга – как бабушка Ри в ужасе отпрянула назад.

– Сожги это, сейчас же! – она попыталась вырвать из рук мужа газету, но при его росте достаточно было лишь поднять ее повыше над головой, чтобы не допустить подобной расправы. Поняв, что все попытки тщетны, бабушка Ри решила сменить тактику. – Неужто ты хочешь навлечь на нас беду? Если кто-нибудь узнает…

– Обязательно сожгу, не сомневайся, – для придания правдоподобности своим словам дедушка Эйбот достал миниатюрное огниво, лишь после этого передав газету бабушке. – Только взгляни сначала.

Лэнси, про которую в ходе спора оба позабыли, и которая за это время уже успела умять три пирожка, заглянула через плечо бабушки Ри в газету.

Кричащий заголовок «Беспредел в тихом городке!» мог относиться к чему угодно. Лэнси, пожалуй, могла бы согласиться с бабулей, что это не стоит особого внимания, если бы не занимающая большую часть листа фотография. Трое гвардейцев на ней скрутили руки совершенно безобидному на вид мужчине в старых обносках. Ничего в нем не выдавало провокатора и возмутителя спокойствия, кроме разлетающихся по воздуху листовок с тем же знаком, что и газета, в которой было напечатано фото.