– Точно! – воскликнул Макс.

Кон сердито посмотрела на него.

Лайла обняла Макса и продолжила, как будто ее никто не прерывал.

– А наш папа – англичанин, он изучает растения джунглей. Для медицины. Наша бабушка была помощницей ученого. Мы как собирались навестить ее в Англии. Должны были сесть на корабль в Манаусе. Она хотела встретиться с нами перед смертью и посмотреть на Макса.

– Может, и хорошо, что мы разбились, – фыркнула Кон.

Лайла не стала обращать на это внимание.

– Если человек, живущий здесь, вернется, он сможет отвезти нас в Манаус.

– Или съесть нас на ужин, – заметила Кон и посмотрела на Фреда, рассерженная и сбитая с толку.

– Просто зайдите внутрь, – сказал Фред. – Судя по всему, здесь целую вечность никто не появлялся.

Кон нехотя развернулась, пригнулась и вошла в шалаш. Лайла и Макс последовали за ней.

Фред коснулся гнилых листьев на крыше.

– Мы могли бы сплести новую крышу, – сказал он, – и сделать новые кровати. Тогда здесь перестанет пахнуть мокрыми носками.

Он принялся собирать полуистлевшую листву и выталкивать ее наружу. Земля под ним была мягкой и пыльной и пахла тысячью теплых дней.

Лайла принесла охапку листьев, каждый размером с наволочку, и начала укладывать их, чтобы сделать постели.

– Над входом можно натянуть еще несколько лиан, – сказал Фред, – чтобы ничего не было видно.

Кон скрестила руки на груди.

– Что это ты раскомандовался? – спросила она.

– Ничего! – Фред удивленно повернулся к ней. – Если мы хотим здесь спать, лучше защититься от воды.

– Я не собираюсь здесь спать! – заявила Кон. – Хозяин может вернуться в любую секунду.

– Он не вернется, – возразил Фред. – Видела камни? – Да.

– Они покрыты мхом, – пояснил он.

– То есть они грязные. Прекрасно. И как это должно меня обнадежить? – спросила Кон.

– Он хочет сказать, что они старые, – пришла на помощь Лайла. – Этот шалаш заброшен.

– Но зачем рисковать? – недоумевала Кон. – Что, если хозяин вернется и подумает, что мы незваные гости?

– А что, если он никогда не вернется, потому что бросил этот шалаш? – парировала Лайла. Она говорила негромко, но твердо. – Если кто-то жил здесь, значит, тоже считал, что это хорошее место для отдыха. А значит, здесь безопасно.

– Но ты не можешь знать наверняка.

– Мы ничего не можем знать наверняка! – воскликнул Фред. – Лайла права. Мы уйдем, как только найдем способ отсюда выбраться. Но до тех пор имеет смысл оставаться там, где жили люди.

– Если только они нас НЕ СЪЕДЯТ! – сказала Кон.

– Я остаюсь здесь, – заявил Макс. – Я хочу жить в шалаше. Если попробуешь меня отсюда выгнать, я на тебя написаю.

– Не вздумай! – Кон попятилась и стукнулась головой о ствол дерева.

– Он иногда так делает, – подтвердила Лайла.

И на некоторое время все успокоились.

Большие и прочные листья для крыши удалось отыскать не сразу. Первая партия разорвалась в руках у Фреда, от сока второй кожа покраснела и зачесалась, но на третьем дереве оказались мясистые листья длиной с руку. Фред с Лайлой разорвали их на полоски, а затем сплели в большие квадраты, которые разместили на ветвях опорных стволов. Кон сидела на траве у входа в шалаш и веточкой ковыряла землю. Фред заполз в берлогу и поднял голову. Солнце больше не просачивалось сквозь тысячи муравьиных нор. Свет внутри был темно-зеленым, как под водой, среди затонувших сокровищ. Неожиданно Фред почувствовал триумф.

– Отлично! – крикнул он. – Зазоров почти нет.

Лайла возликовала. Фред выполз из шалаша и слишком быстро выпрямился. Внезапно у него закружилась голова, а перед глазами замелькали цветные пятна. Легкие скрутило.

– С тобой все в порядке? – спросила Лайла.

– Все хорошо, – ответил он более резко, чем следовало. После перенесенной пневмонии он терпеть не мог, когда его спрашивали, в порядке ли он. И все же он попытался улыбнуться и добавил: – Спасибо.

Фреда отправили в Бразилию к двоюродному брату отдохнуть и восстановить здоровье. Брат готов был целыми днями играть в бридж в темной гостиной, и Фред такого не ожидал. Но отец сказал, что это единственный выход.

– Я не могу сидеть дома и присматривать за тобой, – пояснил он. – Я нужен фирме.

– Я и сам могу о себе позаботиться, – просипел Фред.

– Ни в коем случае, – отрезал отец.

Сколько Фред себя помнил, отец с каждым годом работал все дольше и дольше. Лица матери Фред не помнил, лишь изредка оно являлось к нему во снах.

Он никогда не видел, чтобы отец носил хоть что-то, кроме костюма, и со временем костюмы словно стали для отца второй кожей. Казалось, без галстука на людях не появлялся даже его голос.

– Ты обращаешься со мной, как с ребенком, – сказал Фред.

– Чепуха, – ответил отец. – Не спорь, ты ведь толковый мальчик.

В характеристиках Фреда из школы-интерната всегда содержалось слово «толковый». «Толковый. Неприметный в классе». Иногда у них не получалось придумать ничего такого, что отличало бы его от одноклассников, и к характеристике добавляли: «Становится все выше».

Фред знал, что на самом деле он не такой. Точнее, он действительно был высок. С этим никто не мог поспорить: он так быстро вырастал из одежды, что лодыжки у него постоянно мерзли.

Но он не был ни неприметным, ни толковым.

Фред был полон надежд и стремлений, просто у него еще не было возможности доказать это, ведь его отец всегда уделял гораздо больше внимания чистоте его ботинок и гладкости бровей. Но соображал Фред быстро. Он хотел от мира большего, чем он пока что ему давал.

Теперь он попытался улыбнуться Лайле.

– У меня просто обезвоживание. Нам нужно найти питьевую воду, – сказал он. – Без еды жить можно долго… – Вот и нет! – возмутился Макс.

– …но без воды долго не проживешь.

– Думаете, можно пить из этой… – Лайла не сразу нашла подходящее слово, – сточной канавы?

Фред посмотрел на лужу:

– Пить из нее, конечно, можно, но думаю, после этого мы долго не проживем. Но мы должны быть у реки, – заметил он.

– Она была слева, когда мы разбились, – подтвердила Лайла.

– В каком направлении мы бежали? – спросила Кон.

– Солнце встает на востоке, так что, если стоять лицом в эту сторону, слева будет северо-восток, – сказал Фред.

– Как это поможет, если мы не знаем, в каком направлении бежали? – огрызнулась Кон. Она была бледна, а под глазами у нее темнели круги, словно кто-то прижал к ее лицу обмазанный краской палец.

– Да, толку от этого мало, – признал Фред.

Но к северо-востоку оттуда была Англия. Его сердцебиение немного замедлилось: на северо-востоке были его спальня, книжный шкаф, прислоненная к стене крикетная бита. Там был отец.

Кон расправила плечи, словно готовясь к бою:

– Значит, придется гадать?

– Я слышал, что, если следовать за муравьями, они отведут тебя к воде, – сказал Фред.

– За муравьями?! – воскликнула Кон. – Мы будем слушаться муравьев?

Лайла взглянула на Кон, а затем опустила глаза и принялась высматривать муравьев в траве.

– У тебя есть другие предложения? – спросила она. Кон вздохнула и наклонилась, чтобы заглянуть под бревно.

Первая группа муравьев их разочаровала. Макс нашел тропинку, протоптанную малюсенькими красными муравьями, и наклонился, чтобы их погладить.

– Смотрите! Они блестят!

– Не трогай! – сказала Лайла и дернула его за руку. – Некоторые муравьи опасны.

– Вот эти? – спросила Кон и попятилась.

– Не знаю! В этом-то и проблема! Опасные называются муравьями-пулями, но я не знаю, как они выглядят.

– Видимо, как пули[1], – предположила Кон.

– Не обязательно, – возразила Лайла. – Морские собаки не похожи на собак. Помню, я была очень разочарована.